Линда Гиллард - Увидеть звёзды
Положила пленки, заперла замочек, поставила шкатулку подальше. У меня было ощущение, что я опустила их в гроб, как бы похоронила голос Харви. Вероятно, я была здорово не в себе тогда, ведь меня эти мнимые похороны отчасти успокоили. Возможно, этот странный ритуал тоже был необходим. Ведь настоящих-то похорон не было. Его тело так и не нашли, не положили на вечный покой в гроб. Наверняка я подсознательно выбрала самое подходящее место для упокоения его голоса: чудесный деревянный гроб, сделанный в Индии, куда мы хотели как-нибудь съездить, устроить себе второй медовый месяц. Как только удастся выкроить недельку-другую, чтобы отдохнуть от сумасшедшей каждодневной гонки.
Слушать его письма я не могу, давным-давно как-то попробовала, это было мучительно. Больше с тех пор так и не осмелилась ни разу. Слушать его голос, будто Харви снова со мной, живой… Со временем чернила и фотографии выцветают. Письмо истирается на сгибах и постепенно даже рвется. А пленки не подвластны годам, они бессмертны, голос на них остается вечно молодым, и это невыносимо. Как будто человек тут, в комнате, рядом с тобою.
Слушать пленки Харви — все равно что вызывать его призрак. А призраком он бывал даже при жизни. Всякий раз, когда он уезжал, это было как смерть. Он словно бы переставал существовать. Превращался в плод воображения, в лучшем случае — в голос, а это бестелесная субстанция. Мой муж существовал для меня, только когда был рядом, когда я могла его слышать, прикоснуться, обнять. А когда это было невозможно, оставалось лишь верить, что он есть. И я заставляла себя верить. Счастье, когда он возвращался домой, было просто упоительным еще и потому, что он будто бы снова оживал, подтверждая, что я верила не напрасно. Каждый раз, когда он приезжал, я воспринимала это как маленькое чудо, что он жив и здоров и снова со мной.
Нет, как великое чудо.
Когда Харви погиб, я вздрагивала при каждом телефонном звонке, и сердце начинало бешено биться в надежде. Несколько месяцев я всякий раз молилась, чтобы это был Харви: он воскрес, и сейчас я услышу в трубке его голос, он едет домой, просто случилась кошмарная ошибка… Когда Кейр впервые заговорил со мной, мне показалось, что чудо все-таки снова свершилось, мой Харви вернулся домой. Наваждение тут же рассеялось, но я была потрясена. И вмиг одолели воспоминания, и хорошие и плохие.
Теперь Кейр стал только Кейром, это он, и никто другой. Я знаю его голос, и с радостью в этот голос погружаюсь. Но, когда он не рядом, когда со мной только память о его голосе, когда я не ощущаю (вот как сейчас) тепла его тела, притиснутого к моему, свой голос подает знакомый страх, снова нашептывает, что Кейр, возможно, лишь выдумка. Когда Кейр не говорит со мной, не прикасается, он становится призраком, как когда-то Харви. Кем-то, чью всамделишность надо принимать на веру. Мне требуется в это веровать.
Плечо Кейра на уровне моего уха. Я чувствовала, как оно слегка поднимается и опускается, от дыхания. Может быть, он заснул? Но нет, рука немного сдвинулась — он перевернул страницу журнала. Если я чуть-чуть наклоню голову, наверняка мои волосы упадут ему на плечо. И вот я скальпом чувствую контакт. А дальше… Что могло быть естественнее и удобнее: я положила голову ему на плечо и закрыла глаза.
Он ничего не сказал, но замер. Я наслаждалась еще неизведанной для меня роскошью: Кейр молчит, но я знаю, что он тут. Мне не нужно в это верить. Я знаю.
В Ивернессе после ланча Кейр повел Марианну на стоянку. Холодный ветер нахлестывал воздух, Марианна подняла воротник пальто, и, пока Кейр загружал в машину вещи, она замерзла так, что зуб на зуб не попадал.
— Ездила когда-нибудь на «лендровере»?
— Нет. В универмаг «Дженнерс» мы с Марианной обычно ездили на автобусе.
Он открыл дверцу:
— Тут довольно высокая ступень. Внутри есть ручка. — Он взял ее руку и положил на широкий поручень в дверце. — А вот эта еще удобнее, наклонись. — Надавив ладонью ей на спину, он осторожно пригнул Марианну и вторую ее руку положил на панель поверх приборной доски. — Это чтобы не очень качало, когда на дороге попадется ухаб, на Скае их будет много, будешь держаться. Но вообще-то ход у машины отличный, тебе понравится.
— Просто не терпится. — Она подняла ногу, не зная, куда ее поставить.
— Вы позволите? — Обхватив пальцами ее лодыжку, он опустил ее ногу на ступеньку. — Вот так. Для женщины высоковато, даже для тренированной. — Он захлопнул дверцу и пошел к другой, со стороны руля.
— Понятно. А как вы узнали, что я тренированная женщина, мистер Холмс?
— По мышечному тонусу. И потом, ты совсем не запыхалась, хоть и жаловалась, что я слишком быстро иду. — Он сел за руль и пристегнул ремень. — Наверное, много ходишь пешком.
— Точно. И плаваю.
— И в спортзале бываешь?
— Иногда. За компанию с Луизой. Она же все старается похудеть, но толку никакого.
— Так вот где я тебя видел! Когда мы впервые встретились, мне показалось, что я уже тебя где-то встречал.
— Мне тоже.
— По голосу? — изумился он.
— Да. Твой голос был похож… на голос моего мужа. Харви.
Прозвучавшее имя повисло в воздухе, застопорив разговор, помедлив, Кейр мягко произнес:
— Из-за акцента, наверное.
— Да. В первый момент мне тогда даже показалось, что… — Она осеклась.
Деликатно промолчав, Кейр повернул ключ зажигания и задним ходом выехал со стоянки.
Спустя два часа они прибыли на северо-западный берег, в Кайл-оф-Лохалш, и теперь, выбравшись из машины, разминали ноги, а вдали маячил остров Скай. Марианна радостно вдыхала пахнущий морем воздух и вслушивалась в сварливый гомон чаек. Когда они снова двинулись в путь, Кейр сказал:
— Минуты через две дорога пойдет вверх, мы поедем по мосту к Скаю. Под ним будет островок, «остров Бэн, что под мостом», заповедник. Там завершил свои дни Гэвин Максвелл[16].
— Это тот, который обожал выдр?
— Он самый.
— Ему вроде бы захотелось превратить свой дом в заповедник?
— И надо думать, появление автомобильного моста над островком вряд ли его обрадовало. Ведь заповедник чуть ли не подпирает этот мост.
— Наверное, пока его строили, все выдры разбежались.
— Да уж. Но потом вернулись.
— Разумеется, держа в лапах чемоданчики. Интересно, дух Максвелла обходит дозором свои владения?
— Насколько я понял, ты в духов не веришь?
— Нет. Но, если я не верю, это не значит, что их не существует. Раньше люди верили, что Земля плоская, но ведь это не так.
— Блестящий аргумент.
