Вера и Марина Воробей - Любовь побеждает все
– А я говорила, что надо отлежаться. Все, завтра вызываю врача. Или ты хочешь заработать осложнение? – сурово сдвинула брови Наталья Александровна.
Внезапно выражение ее лица изменилось.
– Слушай, Оль, а зачем ты мои таблетки в бумажку какую-то завернула? Я даже не сразу поняла, что там что-то лежит, хотела уже выбросить…
– Мне понадобился пузырек, – глухо отозвалась Незнакомка.
– Зачем? – искренне удивилась мама.
– Чтобы положить туда папин медальон. А еще я у тебя без спросу взяла сто долларов.
Лицо мамы изумленно вытянулось. Она во все глаза смотрела на свою дочь, так будто увидела ее впервые.
– А зачем? – только и смогла повторить женщина.
Выслушав сбивчивый рассказ дочери, Наталья Александровна лишь руками всплеснула:
– Деньги-то ладно, а вот медальон ужасно жалко! Как ты могла так поступить, это же память об отце!
– Так ведь с ним ничего не случится, – слабо сопротивлялась Ольга. – Через неделю Вера мне его вернет.
– Дай мне адрес этой Веры, – решительно потребовала Наталья Александровна.
– Ни за что, – прошептала Незнакомка, чувствуя, как очертания предметов начинают расплываться, а в следующую секунду девушка лишилась чувств.
Всю неделю Ольга провела в постели. Врач из районной поликлиники поставила диагноз ОРВИ и выписала целую кучу таблеток. За это время Каркуша ни разу не позвонила Незнакомке. Впрочем, после того что случилось, это было неудивительно. Каждый раз, когда звонил телефон, Ольга вздрагивала. Она боялась, что это Герман, и с облегчением вздыхала, когда понимала, что звонит кто-то другой. Сергея теперь навещала Наталья Александровна. Из-за занятости на работе мама не могла ходить в больницу каждый день, да этого, в общем-то, и не требовалось. Однажды, вернувшись от Сергея, Наталья Александровна произнесла странную фразу:
– Заплатила за массаж еще за неделю. Анна Викторовна считает, что Сергею нужно делать его каждый день, потому что…
– Анна Викторовна? – перебила Незнакомка. – А кто это?
– Ой, – махнула рукой мама. – Совсем забыла! У Сергея же лечащий врач поменялся. Теперь по всем вопросам нужно обращаться к Анне Викторовне. Кстати, она произвела на меня очень хорошее впечатление… Прежний доктор тоже, конечно, был милым, только уж очень молод, совсем мальчишка…
– А куда делся Герман Александрович? – стараясь не выдавать охватившего ее волнения, спросила Ольга.
– Кажется, уволился, – рассеянно проговорила Наталья Александровна. – Да, да, – энергично кивнула она. – Анна Викторовна сказала, что молодой доктор перешел в другую больницу. Там вроде бы есть перспектива роста… Что-то такое, кажется. Да ты не волнуйся, – успокоила она дочь. – Анна Викторовна очень хороший специалист. Все-таки опыт для врача очень важен.
– Завтра я пойду к Вере, – резко перевела разговор на другую тему Ольга. – А оттуда в больницу. Ужасно по Сергею соскучилась. Вера отдаст мне заряженный медальон… Завтра же четырнадцатое?
– Четырнадцатое, – подтвердила Наталья Александровна. – Только не рано ли ты собралась? Ты уверена, что тебе уже можно выходить на улицу?
– Конечно, – горячо заверила маму Незнакомка. – У меня уже три дня температуры нет… И потом, все равно в понедельник в школу идти…
– А почему Катя не заходит? Вы не поссорились? – с тревогой заглядывая дочери в глаза, спросила Наталья Александровна.
– Нет, – отвернулась Ольга. – Мы созванивались, – соврала она. – У Кати сейчас нет времени, по репетиторам бегает.
– Вот умница, – покачала головой Наталья Александровна. – С девятого класса уже начала к институту готовиться, а ты в одиннадцатом, а все никак не решишь, куда поступать. А Катя кем решила стать?
– Экономистом, – продолжала беззастенчиво лгать Незнакомка.
– Надо же! – восторженно зацокала языком мама. – А с виду такой легкомысленной кажется…
– Внешний вид часто бывает обманчивым, – подвела черту в разговоре Ольга и отправилась в свою комнату.
В субботу в десять утра Незнакомка вышла из дому и, вдохнув полную грудь воздуха, быстро зашагала к остановке. Душу ее теснила тревога. Всю ночь девушке снились какие-то сумбурные, обрывочные, но ужасно беспокойные сны. Ольга постаралась приободриться, пытаясь убедить себя в том, что это вовсе не дурное предчувствие, а просто неприятный осадок, который оставили по себе сны.
«Вот прогуляюсь по свежему воздуху, и все пройдет. И вообще я почти не бываю на воздухе, потому и снится всякая ерунда. Ну, допустим, эту неделю я болела, а раньше? Нет, я совершенно махнула на себя рукой, так нельзя. А когда Сергей поправится, ему обязательно надо будет гулять на улице, ведь сколько времени он, бедняжка, без кислорода живет… Будем втроем ходить гулять – Сергей, я и Каркуша…»
Подумав так, девушка осеклась. Каркуша! Незнакомка продолжает думать о ней так, будто бы ничего не произошло. Как же быть? Неужели Катя никогда не сможет простить Ольгу? Может, теперь, когда она узнает, что Герман уволился из больницы, она поймет, что Незнакомка не обманывала ее и между ней и Германом действительно ничего не было? Да и быть не могло!
«Какое счастье, что я никогда больше не увижу этого человека! – Почему-то в мыслях Ольга всегда называла Германа «этим человеком». – Иначе я просто не знала бы, как себя с ним вести. Конечно, то, что произошло, никогда бы больше не повторилось… – В этом Незнакомка была совершенно уверена. – Но мне все равно очень не хотелось бы повстречать его снова. Хотя он не виноват… Это был порыв, с которым Герман просто не сумел справиться. Но, как бы то ни было, я счастлива, что нам с Сережей больше никто не сможет помешать…»
17
Вот уже полчаса, как Ольга сидела на лавочке в ожидании Веры. На ее настойчивые звонки в дверь никто не отвечал, и тогда девушка, решив, что целительница могла выйти в магазин или отлучиться по другим делам, решила подождать ее возле подъезда.
«А вдруг она забыла, что назначила мне на сегодня, и уехала надолго? Кажется, Вера не называла точного времени, сказала просто через неделю… Хотя нет, она сказала: через неделю, в двенадцать».
Впрочем, вчера вечером, чтобы уточнить время своего прихода, Ольга несколько раз пыталась дозвониться до целительницы, но к телефону никто так и не подошел. По прошествии двадцати минут девушка решила снова подняться на шестой этаж, хотя и не видела в этом никакого смысла: не могла же Вера проскользнуть мимо нее незамеченной. С силой надавив на кнопку, Ольга опустила руку и прислушалась. Из-за двери не доносилось ни шороха. Незнакомка хотела уже было повернуться, чтобы снова отправиться вниз, как дверь, что была напротив Вериной, приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулось сморщенное старушечье личико:
