Сьюзен Льюис - Слезы счастья
Положив трубку, он насыпал в миску щедрую порцию орехов и поставил их на стол.
— А где на этих выходных Джерри?
Розалинд бросила взгляд на часы.
— Прямо сейчас на пути в Кейптаун. Спасибо, — добавила она, когда отец подлил ей в бокал вина.
Отметит ли он, что это именно Кейптаун, а не какой-нибудь другой город? Скажет что-нибудь по этому поводу? Розалинд сама не знала, хочет этого или нет, но, когда Дэвид промолчал, она почувствовала себя обманутой и рассердилась. Раньше отец никогда не отмахивался от ее чувств и не относился к ним с таким пренебрежением. Он наверняка понимает, как ей тяжело каждый раз, когда Джерри возвращается в город, где у него был роман, так почему он ничего не скажет? Потому что он только и думает, что о ней, вот почему.
— Мне нужно просмотреть с тобой кое-какие счета после ланча, если у тебя есть время, — сказала Розалинд и, высыпая в миску пакет салата, вдруг почувствовала себя невыносимо одинокой.
— Время есть, — подтвердил ее отец.
— Дэвид, ты будешь премьер-министром? — спросил Лоуренс, не отрывая глаз от пазла.
— Не на этой неделе, — ответил ему Дэвид.
— Премьер-министров Великобритании было пятьдесят два, — сообщил Лоуренс, — начиная от сэра Роберта Уолпола, которого назначили в 1721 году, и заканчивая человеком, который занимает пост сейчас. Эти животные называются моржами... — пояснил он Дэвиду, когда тот заглянул ему через плечо и скорчил рожу.
— Это могут быть мамонты, — сказал он, — или мохнатые коровы с рогами. Трудно сказать.
Лоуренс посмотрел на него, медленно моргнул и вернулся к своей головоломке.
Розалинд с отцом обменялись улыбками. Дэвид был одним из немногих, кому удавалось безнаказанно возражать Лоуренсу.
Ни с того ни с сего Розалинд начала спрашивать себя, как им теперь отмечать рождественские вечера и дни рождения. Они всегда праздновали в семейном кругу, Лоуренс ждал каждого такого события с нетерпением, но как они смогут собираться вместе, когда с Дэвидом эта женщина? Она, наверное, даже не пригласит их к себе в дом, но, даже если бы и пригласила, Розалинд скорее отрежет себе ноги, чем позволит им переступить ее порог, когда она, вероятно, при первом удобном случае пустилась бы танцевать на могиле ее матери.
— Милая, что ты делаешь с салатной заправкой? — спросил отец. — Если ты еще чуть-чуть ее потрясешь, она превратится в суп.
— Извини, — сказала Розалинд и попыталась изобразить смех. — Кажется, я сегодня немного на нервах. Вчера вечером мы с Джерри поссорились... Нет-нет, ничего серьезного, но я почти не спала, и потом еще с одним из Клифтонских домов проблемы...
— Я могу помочь?
— Нет, все нормально. Я поеду туда в понедельник и поговорю с жильцами. Ничего такого, чтобы тебе стоило беспокоиться. О, лазанья готова, — объявила она, когда запищал таймер. — Достань ее, пожалуйста. Лоуренс, будь хорошим мальчиком, пойди вымой руки.
— Сначала мне нужно закончить это, — напомнил он маме.
Когда Лоуренса выбивали из колеи, он устраивал истерику или замолкал на несколько дней. Зная это, Розалинд не стала спорить, а просто достала из шкафа с подогревом три тарелки и поставила их на стол.
За ланчем Лоуренс развлекал их, перечисляя в хронологическом порядке всех премьер-министров и в алфавитном — всех известных ему животных, все футбольные команды Премьер-лиги и каждого игрока поименно. Последнее удивило и тронуло Розалинд, потому что до этого Лоуренс никогда не проявлял интереса к любимому виду спорта отца. Может быть, он заучил все эти фамилии, чтобы произвести впечатление на Джерри? Кто знает...
— Что скажешь, если мы завтра пойдем на рыбалку? — спросил Дэвид, когда они убирали со стола.
— Да, это было бы весьма занятно, — ответил Лоуренс. — Сейчас я поиграю на компьютере, — сообщил он и, вытерев лицо бумажным полотенцем, которое протянула мать, аккуратно сложил его, вернул Розалинд и ушел.
— Сегодня такая замечательная погода, нужно было накрывать стол во дворе, — заметила Розалинд, заливая в чайник воду.
— Мы можем кофе выпить там, — предложил Дэвид. Закрыв посудомоечную машину, он взял дочь за руку и сказал: — Если хочешь, давай и дальше избегать темы, которая нас по-настоящему волнует, но, если мы ее не обсудим, проблема так и останется нерешенной.
Лицо Розалинд стало напряженным.
— Не вижу, что тут обсуждать, — сухо ответила она. — Решение ты, похоже, уже принял, и мое мнение, очевидно, тебя не интересует.
— Присядь, — сказал Дэвид, пытаясь подвести ее к столу.
— Я варю кофе, — напомнила Розалинд и, высвободив руку, повернулась к нему спиной.
Дэвид подавил вздох и стал наблюдать, как она достает с полки кофеварку и начинает засыпать в нее три мерных ложки свежесмолотого кофе.
— Я видел сообщение, которое ты прислала Лизе в четверг, — сказал он. — Неужели ты не понимаешь, что таким поведением ты себе же причиняешь боль?
— Ну, это ничего, — огрызнулась Розалинд, — тебе, похоже, все равно, больно мне или нет, иначе ты перестал бы с ней встречаться.
— Розалинд, я женюсь на ней...
— Я не хочу это обсуждать.
— Но нам придется. До свадьбы осталось не так долго, и я хочу, чтобы ты пришла.
— Прости, но этого не будет.
— Пожалуйста, послушай меня...
— Нет, это ты меня послушай, — закричала Розалинд гневно, оборачиваясь к отцу. — Я не хочу принимать эту женщину в нашу семью. Она для меня ничто, ничто, слышишь?
-Но...
— Она шлюха, которая охотится за твоими деньгами, папа, и если ты навязываешь ее нам, когда после маминых похорон прошло всего несколько месяцев, то это всего лишь показывает, как мало значат для тебя наши чувства.
Тревога и боль, появившиеся во взгляде Дэвида, сказали Розалинд, как сильно она его обидела. Ну и пусть. Отец должен понимать, как больно он обижает ее сам.
— Пожалуйста, никогда больше не называй так Лизу, — резко сказал он. — Ты даже не знаешь ее, так что...
— А вот и нет. Я знаю все, что мне надо знать. Однажды она чуть не разрушила твой брак и даже пыталась увидеться с тобой, когда мама болела. Насколько я знаю, мама была права, ты и в самом деле встречался с ней тогда.
— Она ни разу не пыталась связаться со мной, когда твоя мать болела.
— Неправда! Я видела открытку, которую она посылала...
— Твоя мать была...
— И смотри, как быстро ей удалось до тебя добраться, когда мамы не стало! А ты, дурак, даже не пытаешься ее остановить. Не пара она тебе, пап. Она нахлебница, пустое место...
— Розалинд...
— ... она вояжирует по свету вместе с богатыми и знаменитыми и мнит себя особенной, а на самом деле она всего лишь жалкая писака, которая не привносит в наш мир абсолютно ничего ценного. Она не смогла удержать рядом с собой ни одного мужчину, потому что все они, кроме тебя, умели быстро разглядеть ее истинное лицо.
