Кэти Келли - Лучшие подруги
– Все будет хорошо, дорогая. Барри поговорит с Сандрой. Он объяснит ей, что это для тебя особый день и поэтому ты вправе сама выбирать платья и для себя, и для подружек невесты.
В памяти Лиззи всплыли воспоминания о собственной, торопливо организованной свадьбе. На невесте было платье на размер больше, чтобы скрыть уже заметный живот, а родители невесты и жениха смущенно улыбались. Да, тогда были другие времена. Ни у кого не было больших денег, чтобы устраивать свадьбы с огромным тортом, с тремя подружками невесты и приглашать ансамбль «Абба», хотя таких денег не было и сегодня. Дебра настроилась, что свадьба состоится в середине июля, и ни Лиззи, ни ее бывший муж не осмелились ей возражать.
И тут в голову Лиззи пришла хорошая идея.
– А помнишь те красивые платья для подружек невесты в магазине для новобрачных на Патрик-стрит? Мы можем поехать туда и еще раз как следует посмотреть их, – предложила она.
– Боюсь, мы не сможем позволить себе купить те платья, которые мне понравились. – Дебра подумала о том, что расходы не должны выходить за пределы суммы, предназначенной для свадьбы. Чем-то приходилось жертвовать, и она считала, что не будет ничего страшного, если заказать платья для подружек невесты у портнихи. Да кто будет смотреть на них? Героиней дня будет она. Вот ее дорогое свадебное платье стоит потраченных на него денег, а тратить слишком много на наряды подружек невесты – это просто расточительство. – Портниха прекрасно бы справилась, но вся проблема в Сандре.
– Ну, возможно, мы сможем купить в магазине для новобрачных платье Сандре. Все равно у трех подружек невесты платья должны быть разного цвета…
– Даже не знаю. – Дебра снова с возмущением вспомнила об упрямстве будущей золовки. – Честно говоря, терпеть не могу свадьбы, от них сплошная головная боль. Я даже подумываю о том, чтобы предложить Барри все отменить.
Лиззи вздохнула. Когда Дебра волновалась, то уже не хотела никого слушать. В отличие от своей матери, которая всегда прислушивалась к чужому мнению. Они были похожи внешне – большие глаза и круглые, открытые лица, – но очень отличались по характеру. До недавнего времени Лиззи хотела, чтобы ее дочь не была столь бескомпромиссной, но в последнее время она изменила свое мнение. Если будешь мягким и покладистым, то ничего не добьешься в жизни.
В среду на прием к врачу собралось много пациентов. Первыми в очереди из девяти человек стояли миссис Дональдсон, крупная женщина с красным лицом, и ее дочь, Анита, застенчивая беременная женщина лет тридцати, которая вполне нормально переносила бы свою беременность, если бы не ее беспокойная мамаша. Миссис Дональдсон, родившая пятерых детей и обладавшая начальственным характером, настояла, чтобы ее дочь постоянно посещала доктора Морган, так как, по ее мнению, доктора-мужчины ничего не понимали в женских делах. Себя же она считала чуть ли не экспертом в области гинекологии.
Когда миссис Дональдсон вместе с дочерью впервые пришла на прием к врачу, она сказала Лиззи, что сама в молодости не отличалась крепким здоровьем, во что верилось с трудом.
– В нашей семье все были худенькими, поэтому все мои беременности проходили болезненно, – со вздохом рассказывала миссис Дональдсон, сложив крупные, сильные руки на большом животе, обтянутом шелковой блузкой. – Доктор Морган сказала, что Аните не стоит беспокоиться, у нее все нормально. Но я-то знаю, что бедняжке Аните надо как можно чаще посещать врача.
Слушая все эти разговоры, Анита застенчиво улыбалась и каждый раз покорно следовала за матерью в кабинет врача, хотя в этом визите и не было необходимости.
Клэр Морган, обычно относившаяся к своим пациентам с большим вниманием, признавалась, что уже не может видеть миссис Дональдсон.
– У Аниты все в полном порядке, а каждый раз, когда я пытаюсь убедить в этом ее упрямую мать, это вызывает у дочери больший стресс, чем сама беременность, – говорила Клэр.
Сегодня миссис Дональдсон была особенно встревожена, поскольку рядом с бельевой веревкой, где сушилось белье Аниты, она заметила соседскую кошку.
– Девочке грозит токсоплазмоз, – с мрачным видом поведала она Лиззи. – Всех кошек надо извести.
Лиззи машинально бросила взгляд на подоконник, где любил сидеть рыжий кот Клэр Морган по прозвищу Тигр. Обычно он жалобно мяукал, просясь, чтобы его пустили в кабинет, хотя прекрасно знал, что вход туда ему запрещен. К счастью, сейчас кота не было на его любимом месте, иначе миссис Дональдсон вполне могла бы огреть его сумкой.
– Сегодня доктор очень занята, но я уверена, что она примет вас, – сказала Лиззи, чувствуя, что нет смысла говорить что-то другое. Миссис Дональдсон просто не понимала людей, говоривших ей «нет».
К половине первого, после суматошного приема чихающих и кашляющих пациентов, включая бледного мужчину, которого срочно потребовалось отправлять в больницу, Лиззи почувствовала, что нервы у нее на пределе. Каждый прием длился долго, и всегда находилось несколько нетерпеливых пациентов, которые враждебно поглядывали на Лиззи, считая ее виноватой в том, что им приходится ждать. Наконец очередь рассосалась, и в кабинет вошел последний пациент. Достав из маленького холодильника клюквенный сок, Лиззи налила себе стакан, села в кресло и откинулась на его спинку, наслаждаясь тишиной.
Но в это время над дверью звякнул колокольчик. Лиззи снова напряглась, но, увидев, кто вошел, тут же расслабилась.
– Привет, Салли! – воскликнула она. Салли Ричардсон была не только пациенткой, но и подругой Лиззи. Она, Стив и двое их маленьких сыновей уже четыре года жили по соседству с Лиззи. Лиззи сначала познакомилась с Салли, когда та была с детьми на приеме у врача, а потом они часто встречались в небольшом магазинчике на углу улицы, где покупали газеты и молоко. Несколько раз Салли и Стив приглашали ее к себе на вечеринки, но, к сожалению, Лиззи пропустила ставшее уже легендарным торжество по поводу дня рождения Стива, состоявшееся полгода назад. Когда же Лиззи позволяли средства, она с удовольствием посещала роскошный салон красоты, которым руководила Салли.
– Привет, Лиззи, – поздоровалась Салли. За рукав куртки она тащила упиравшегося старшего сына, а его младший брат сам держался за руку матери, с испугом глядя на Лиззи. – Опять воспаление миндалин, – пожаловалась Салли. – Они уже с утра чувствовали себя неважно, а потом Дэниела стало тошнить.
– Бедняжка Дэниел, – посочувствовала Лиззи. – Горлышко болит?
Мальчик с печальным видом кивнул.
– Джек, ты тоже заболел? – спросила Лиззи у его брата.
– Да, – прохрипел Джек.
Лиззи достала из своего стола детские игрушки, которые держала там на всякий случай. Джек, видимо, не так уж плохо себя чувствовал, поскольку сразу заинтересовался разноцветным поездом и стал играть с ним, имитируя гудки и шум поезда. А вот Дэниел прижимался к матери, его игрушки не заинтересовали.
