Кристина Леманн - Разлучница
— Розы могут и подождать. Пойдемте. Думаю, что вы тоже с удовольствием выпили бы чаю. А если и нет, то, я уверена, вы достаточно хорошо воспитаны, чтобы не отказаться.
Жасмин от души рассмеялась, а фрау Розеншток продолжила:
— Боюсь, что сейчас немного прохладно, чтобы чаевничать на террасе. Вы уж простите, но придется идти через неубранный подвал, иначе в дом мы не попадем. К сожалению, я не оставила ключ в двери.
Пробираясь мимо велосипедов, газонокосилки, пылесоса для уборки листьев, барабана для намотки шланга, верстака, кос, серпов, соломорезки, они подошли к каменной лестнице, которая привела их к деревянной двери. Войдя в темный коридор и сделав несколько шагов вперед, они внезапно оказались в светлой кухне.
— О! — с искренним восторгом произнесла Жасмин.
— Да, кухня действительно красивая, — согласилась Адельтрауд, подходя к крану. — Мой сын подарил мне ее два года назад на день рождения. Я имею в виду мебель, а не само помещение. Он сам разработал этот проект вплоть до мельчайших деталей. Но мой случай можно сравнить с метанием бисера перед свиньями, так как я редко готовлю, а если и готовлю, то выходит плохо. Но я думаю, что Зиглинда, наша домработница, в восторге от нее.
Жасмин с интересом рассматривала композицию из дымчатого стекла, вишневого дерева и стали. Плита с газовыми и электрическими горелками была расположена под стальной вытяжкой на кухонном острове из дерева, стали и матового розового мрамора. Даже рабочая поверхность возле; мойки была из отполированного мрамора. Между шкафчиками с матовым стеклом и стальными ручками, четко отделенными друг от друга, помещались встроенная духовка и решетка для гриля. На этой кухне можно было готовить для огромной компании. Для того чтобы быстро перекусить, под рукой всегда была автоматическая кофеварка, скороварка, тостер и кухонный миксер. Жасмин оценила, насколько все тщательно продумано.
Окна кухни выходили на юг, откуда открывался прекрасный вид на лужайку и подъезд к дому. Огромный стол вишневого дерева с современной угловой скамьей и несколькими стульями отражался в окнах, когда сюда заглядывало солнце.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — сказала Адельтрауд, расставляя на столе стеклянные чашки. — Ну как? Вам нравится?
— Это просто моя мечта, фрау Розеншток. Знаете ли, я выросла в одном из многоквартирных домов в Карлсруе.
Она сразу же поняла, что этого не стоило говорить. Но черноглазая женщина с ее приветливым взглядом почему-то располагала к доверию. Жасмин даже представить не могла, что мать Северина такая приятная женщина.
— Только, пожалуйста, называйте меня просто Адельтрауд, — попросила хозяйка, стоя у мойки и наливая воду в чайник. — Я, например, охотно называла бы вас Жасмин. Такое красивое имя.
— Мою мать зовут Роза, а тетку — Гортензия, — продолжала Жасмин без особой необходимости.
— Сплошные дети цветов! — Адельтрауд поставила на стол чайник, тарелку с печеньем и села напротив гостьи. —
К сожалению, должна признаться, что Северин никогда ничего не рассказывал о вас, Жасмин. Дать вам сахар?
Жасмин отрицательно покачала головой. Какой-то шум во дворе заставил ее посмотреть в окно.
— А вот и Николь, — заметила Адельтрауд. Было видно, как в самом начале дороги, ведущей к дому, медленно открывались ворота. Серебристый «Порше» свернул налево, в сторону гаражей.
— Неужели это Николь Тиллер? — поинтересовалась Жасмин, делая вид, что удивлена.
— Только не говорите, что и с ней вы раньше были знакомы. Хотя… Северин тоже познакомился с ней еще в Гейдельберге. Потом они не виделись некоторое время и два года назад опять встретились. Можно сказать, что они вновь нашли друг друга.
— Николь я еще со школы знаю, — призналась Жасмин ввиду предстоящей встречи с подругой. — Мы с ней вместе учились.
Адельтрауд сделала глоток и уточнила:
— В интернате для трудновоспитуемых детей?
Жасмин кивнула.
— И что же вы такого натворили? Мелкая кража в магазине, как и у Николь? Вам вовсе не нужно стыдиться. Когда мне было четырнадцать лет, я подожгла амбар. В этом возрасте человек такой же образованный, как Эйнштейн, но в нравственном плане не лучше обезьяны.
Жасмин невольно рассмеялась.
— Я украла помаду в одном магазинчике.
— И все? Больше ничего? У вас есть братья или сестры?
— У меня есть брат, он на пять лет старше. Вольфрам прокурор.
— А ваш отец?
— Он дает кредиты под автомобили.
— Понятно, — коротко сказала Адельтрауд.
У Жасмин пересохло в горле. За эти три минуты она рассказала о себе больше, чем за последние пять лет, общаясь с разными людьми. Она решительно подняла чашку с чаем и, нервно глотнув, обожгла губы.
— А можно спросить, кем вы работаете? — продолжила Адельтрауд.
— Я… — В этот момент в коридоре послышались шаги, и спустя мгновение дверь в кухню распахнулась.
— Вот ты где, Адельтрауд. Я… — Николь остановилась на полпути к столу как вкопанная.
— У нас гости, — с улыбкой пояснила Адельтрауд, хотя в этом не было никакой необходимости.
— Привет, Николь.
Она была все такая же красивая, даже еще красивее, чем прежде, — стройная, загоревшая, в джинсах с низкой посадкой, плотно облегавших ее бедра. На ней были розовые сапоги и короткий топ. Сверху она надела красную блестящую куртку со складками. Длинные светлые волосы свободно спадали на плечи. На ее лице в форме сердца появилась знакомая детская улыбка.
— Жасмин? Боже мой, Жасмин! Как ты сюда попала? Глазам своим не верю! Роскошно выглядишь!
Не успев прийти в себя, она оказалась в объятиях Николь.
— Вот так приятный сюрприз! Ты в порядке, Жасмин? Ты уже давно здесь?
Вырвавшись из объятий подруги, Жасмин поправила прическу.
— Ты знаешь, кто это, Адельтрауд? — обратилась Николь к своей будущей свекрови. — Это моя лучшая, самая лучшая школьная подруга. Мы были почти неразлучны. И в Гейдельберге мы жили вместе. Но потом Жасмин уехала в Берлин, и в последнее время мы потеряли друг друга из виду. Господи, неужели это ты, Жасмин! Да посмотрите же на нее! — Казалось, что Николь искренне рада встрече. — А что ты делаешь здесь, в Пеерхагене?
— Она ищет семью Нидергезес… — Адельтрауд, и похоже, понравилась эта фамилия. — Полчаса тому назад я увидела ее у нашего дома. Когда Жасмин услышала фамилию Розеншток, то вспомнила Северина, а когда я назвала твое имя…
— Вообще-то, я приехала на две недели в Кюлюнгсборн в отпуск, — не очень вежливо прервала ее Жасмин.
— Очень хорошо! — воскликнула Николь. — Значит, ты еще успеваешь на свадьбу. Да, Жасмин, все уже решено. Северин и я — мы женимся на следующей неделе.
