Юлия Красовская - Лабиринт судьбы
Невероятно красивый остров, думал Саша. Как жаль, что Вера далеко… Вот если бы она сейчас оказалась рядом с ним! Тогда они вместе могли бы любоваться дивными местами… В том, что Вере понравилось бы здесь, Саша ни на минуту не сомневался. Как-то само собой получилось, что он рассматривал Веру не как какого-то отдельного человека, а как часть самого себя. По его глубокому убеждению, она думала и чувствовала точно так же, как и он сам.
На мгновение в озерной глади, как в зеркале, он увидел Верино лицо… Не то грусть, не то счастье — что-то непонятное сжало сердце юноши. Саша поднял голову и посмотрел ввысь. Если верить Лукерье, то где-то там, на небе на него сейчас смотрит Всевышний… Поднявшись с колен, он раскинул в стороны руки и закричал:
— Эге-ге-ге!..
Мгновенно эхо подхватило его крик и разнесло далеко вокруг. Где-то рядом метнулась в сторону испуганная чайка. Саша засмеялся…
…Быстро пролетает лето, а уж северное и того быстрее. Едва успев начаться, как уже и холода на подходе. Саша готовился к отъезду — не за горами новый учебный год.
За лето работа по реконструкции монастыря значительно продвинулась.
Накануне отъезда Саша вместе с Постниковым обошел всю территорию кремля. Многое изменилось по сравнению с тем днем, когда Саша впервые увидел эти каменные стены и полуразрушенные постройки.
Теперь все было по-другому. Что-то уже было заново отстроено, что-то, еще одетое в строительные леса, ждало своей очереди.
Внутренние стены церквей отмыли от краски, и они вновь обрели свой первоначальный вид. Не было только колоколов, да и сама колокольня еще не была готова.
— Ну как, готов к отъезду? Надоело, наверное, здесь? — спросил Федор Иванович.
— Что вы, мне здесь понравилось! Я никогда еще таких мест не видел. И вообще, я хотел бы сюда еще приехать.
Постников радостно улыбнулся.
— Приехать? Это дело хорошее — приезжай, — с радостью поддержал он.
— А вы когда думаете вернуться в Москву? — спросил Саша.
— Ну, месяца на два еще задержусь, пожалуй. А там видно будет. А ты как, скучать будешь?
— Буду, — уверенно ответил Саша. — На каникулы я сразу сюда приеду.
— Послушай, ты запиши мой адрес, — сказал Федор Иванович. — Как в Москве будешь — заходи, не стесняйся. Викентию Ларионовичу от меня большой привет передавай.
— Обязательно передам…
Они походили еще немного, после чего Саша вернулся в лагерь, чтобы уложить вещи.
Только сейчас, накануне отъезда, Саша понял, насколько сильно он успел привыкнуть к этим местам, где небо на закате становится багрово-золотым и где-то совсем рядом слышно море. Именно там зародилась в его сердце первая, настоящая любовь к северной земле. Эту любовь принес с собой соленый ветер, и, попав в его сердце, она укоренилась в нем, как зерно, попавшее в благодатную почву.
Он ни на минуту не сомневался в том, что обязательно вернется сюда, жалел только, что время прошло слишком быстро.
Перед тем как покинуть остров, Саша захотел еще раз увидеть Лукерью. Он успел по-настоящему привязаться к двум этим людям — Постникову и Лукерье.
Конечно, они были слишком разными и непохожими друг на друга. Но было все же что-то, что роднило их обоих — какое-то сильное начало, которое иногда называют стержнем. Есть такой стержень — значит, ты настоящий человек, а если нет — тогда беда…
Было еще очень рано, когда Саша подходил к избе. Зная распорядок ее дня, был уверен, что Лукерья уже проснулась.
— Кто там? — услышал он знакомый голос.
— Это я, Лукерья! Открой.
Скрипнула дверь, и на пороге появилась Лукерья в белом платке на голове.
— Я попрощаться пришел…
— А я тебя ждала… Знала, что придешь. Ну, входи, — пригласила она гостя.
Войдя в избу, Саша с наслаждением вдохнул знакомый запах трав. Ему вспомнилось, как он в первый раз оказался в этой избе и Лукерья поила его душистыми отварами…
— Значит, домой едешь? — спросила она.
— Да, скоро учебный год, — объяснил он.
— Ну, это дело нужное… — согласилась Лукерья.
Оба помолчали. Не глядя на Сашу, Лукерья перебирала пальцами край полинявшего от времени передника.
— Не понравилось тебе здесь? — с грустью спросила она.
— Нет, очень даже понравилось! Знаешь, я сюда снова обязательно приеду.
В глазах Лукерьи сверкнул огонек:
— Не ошиблась, значит, я в тебе.
— Послушай, я все думал спросить: а ты домой не хочешь съездить?
— Так здесь теперь мой дом. Здесь и похоронят… А ты приезжай. Ты поверь мне, старой женщине, я много повидала — чувствую: жизнь у тебя будет необычная. Трудная, но необычная, не такая, как у всех…
Они посидели еще немного. Прощаясь, Саша протянул Лукерье свернутый трубочкой лист:
— Это тебе, возьми на память…
Она развернула бумагу и увидела рисунок, который он показывал ей, когда был у нее на постое.
— Ну, спаси тебя Господь… — поблагодарила Лукерья.
— Береги себя, Лукерья. И спасибо тебе за все.
Заплакав, Лукерья прижала его к себе и погладила по голове.
— Я обязательно приеду еще, обещаю. Ты жди меня, ладно? — сказал он, уходя.
Лукерья долго смотрела ему вслед, пока он совсем не скрылся из виду.
Возвращаясь в лагерь, Саша чувствовал: когда-нибудь он обязательно вернется сюда, на этот остров, придет в ставшую ему родной избу, где запах сухих трав перемешан с запахом свежеиспеченного хлеба.
Слово, данное в тот вечер Лукерье, Саша сдержит. Закончив училище, он снова встретится с Лукерьей, но уже в последний раз…
Глава 10
…На второй день после своего возвращения домой Саша с картонной папкой в руках торопливо шел по улице Марата, направляясь в сторону Свечного переулка, прямо к дому Викентия Ларионовича. Он так нервничал, что от волнения чуть было не прошел нужный поворот.
Дверь ему открыла Елена Михайловна.
— Сашенька! Здравствуйте! Проходите, пожалуйста. Викентий Ларионович будет рад вас видеть.
— Здравствуйте, Елена Михайловна! — поздоровался Саша. — Хорошо, что вы дома, а то я без звонка…
— Что вы, Сашенька, конечно же мы оба дома! — И добавила извиняющимся тоном: — Извините, Сашенька, я не включаю свет… Экономия, видите ли… Вы проходите в комнату, а я пока чай принесу…
Оказавшись в огромной темной прихожей, Саша почувствовал знакомый запах всех коммунальных квартир. Поскольку он уже неоднократно бывал в квартире Вольских, то прекрасно мог ориентировался даже в темноте. Старательно обходя висящие на стенах большие металлические тазы и прочие, хранящиеся в общем коридоре вещи, Саша толкнул знакомую дверь.
