Карли Филлипс - Плейбой
До этой минуты. Какое-то странное чувство дискомфорта вдруг овладело Кендалл. Странное даже для того, кто привык держаться в стороне.
— Ах, какие розовенькие волосики! — воскликнул кто-то в тишине.
Несколько пар широко открытых, любопытных женских глаз продолжали разглядывать ее в упор. Кендалл пришлось сжать кулаки, чтобы руки сами не потянулись к волосам. Желудок свело, в голове стало пусто. Еще одно чувство, незнакомое тому, кто всегда плевал на чужое мнение о себе.
Кендалл через силу улыбнулась и, как ей показалось, беззаботно провела рукой по волосам.
— Собственно, я здесь именно из-за этого. Хочу привести их в порядок. — Хоть женщины и были причиной ее замешательства, она не собиралась выставлять себя перед ними беззащитной.
— Прошу всех заняться своими делами и перестать пялиться на девушку. — Из заднего помещения появилась эффектная рыжеволосая женщина и направилась к Кендалл. — Не обращайте на них внимания. — Она недовольно кивнула головой в сторону посетительниц. — Меня зовут Пэм. Я совладелица этого заведения, а дама с открытым ртом, которая стоит рядом со мной, — моя мать Лу Энн. — Пэм легонько подтолкнула мать локтем. — Она вторая хозяйка и обычно более любезна с клиентками.
— Простите мою бестактность. — Лу Энн протянула руку, и Кендалл пожала ее. — Мы как раз говорили про новую подружку Рика, я поднимаю голову и, пожалуйста, вы тут как тут. — Лу Энн прикрыла рот рукой. — Лучше бы мне поменьше тарахтеть.
Пэм покачала головой:
— Отличная идея, мама!
— Мне это нетрудно. Но, согласись, розовые волосы привлекают внимание.
Пэм, подбоченившись, внимательно посмотрела на мать:
— Сама не знаешь, что говоришь. — Пожав плечами, она придвинулась ближе к Кендалл и зашептала: — Мама права. Но дело не в волосах. Они судачат по другой причине. Вы хоть представляете, скольким из этих красоток хотелось заманить Рика Чандлера хотя бы на свидание?
— Знаю по слухам…
— Я не о слухах, а о фактах. Наверное, я одна-разъединственная незамужняя женщина в городе, которая не вертела хвостом перед копом, нашим всеобщим любимчиком. Я предпочитаю мужчин, у которых поменьше волос на голове, но большинство городских дам думают иначе. Им хочется поскорее окольцеваться. Мне кажется, вы не из таких. Правда, совсем не зная вас, я не могу быть в этом уверена. Но вы меня поняли.
Кендалл кивнула, сбитая с толку словесным потоком. Привыкшей жить отшельницей в большом городе, ей было бы неудобно откровенничать с незнакомым человеком. Но в маленьком городке, судя по всему, не существовало ничего сугубо личного.
— Назначьте, пожалуйста, мне время. — Кендалл решила поменять тему.
Пэм засмеялась:
— Вам повезло. На утро я никого не записала, так как мне нужно было кое-куда съездить. Но я быстро обернулась. Поэтому сейчас могу заняться вами. — Она придвинулась еще ближе. — Вы же не захотите, чтобы мать из розового перекрасила вас в голубой цвет. Она большой специалист подсинивать волосы.
Пэм хмыкнула, и Кендалл не могла не засмеяться в ответ:
— Да уж, лучше вы.
— Тогда пойдемте.
Вслед за Пэм Кендалл прошла в заднюю комнату, изо всех сил стараясь не обращать внимания на взгляды женщин. Но безуспешно. Она все равно чувствовала, как их глаза буравили ей спину.
Усадив Кендалл в кресло, Пэм от шеи до ног укутала се в черный пеньюар.
— Не обращайте на них внимания, дорогая. Эта группка утренних посетительниц еще не весь город, уверяю вас. — Пэм похлопала ее по плечу: — Итак, вы хотите снова стать блондинкой?
Кендалл кивнула:
— Чем натуральнее, тем лучше.
— О'кей. Но для этого придется потрудиться. Нужно как следует смыть краску, а потом добавить тон, чтобы вернуться к естественному цвету. — Она направилась в маленький закуток, продолжая на ходу объяснять: — Красный оттенок может не смыться до конца. Красный цвет самый стойкий. От него очень трудно избавиться, ну, если только вы не против того, чтобы позеленеть.
Кендалл вытаращила на нее глаза, а Пэм хихикнула:
— Это шутка. Просто я хочу, чтобы вы поняли, с чем мы имеем дело. Может потребоваться несколько попыток в течение нескольких недель, чтобы вернуть натуральный цвет.
Кендалл совсем не была уверена, что задержится здесь так надолго, но к чему обсуждать эту тему с Пэм?
— Легкий красноватый оттенок — это даже красиво. Да и выглядеть будет естественнее, чем то безобразие, что у меня сейчас на голове, — заверила ее Кендалл.
— А потом пострижемся? — Пэм высунулась из своего закутка. — До смерти хочется соорудить кому-нибудь сосульки на голове, как у Мег Райан. Но у всех здешних кишка тонка.
Кендалл посмотрела в зеркало на свои волосы до плеч.
— Я так понимаю, что вам хочется превратить меня в подопытную морскую свинку.
Пэм усмехнулась.
— Я стану твоей верной подругой, — пропела она.
Мелодия напомнила Кендалл детскую песенку, которую она слышала, когда ее пели другим, но ей — никогда. В горле вдруг встал комок. И возникло какое-то непонятное, смутное желание. Кендалл глубоко вздохнула.
— Ладно. Почему бы и нет? Делай из меня Мег. — Засмеявшись, она попыталась стряхнуть с себя неприятное чувство пустоты, которое появилось, когда она припомнила, что в детстве у нее вообще не было подруг.
Добившись согласия Кендалл, Пэм даже взвизгнула от удовольствия.
— Теперь я твоя подруга навек.
Помимо того, что эти слова развеселили Кендалл, они вызвали у нее какое-то незнакомое ощущение.
Следующие четверть часа Пэм работала, не переставая болтать, и замолчала лишь тогда, когда голова Кендалл целиком была обмазана краской. Теперь в этом городе у Кендалл появилась первая подруга. Но, за исключением Пэм, в салоне не нашлось никого, кто выказал бы ей свое дружелюбие или просто сказал бы доброе слово. Кендалл попыталась убедить себя, что не стоит обращать на это внимания, но в душе понимала, что это важно.
За четыре дня, проведенных в городке, Кендалл лицом к лицу столкнулась с тем, чего у нее никогда в жизни не было, — с понятиями «друзья» и «семья». И в первый раз она почувствовала боль оттого, что была этого лишена.
— Еще двадцать минут, и начнем смывать. — Пэм запустила таймер и поставила его на подзеркальник. — А пока расслабься немного.
Кендалл не заставила себя упрашивать и закрыла глаза, отключившись от болтовни вокруг. Она стала обдумывать, как бы заинтересовать Пэм, чтобы она согласилась выставить ее работы в салоне. В конце концов шум уплыл куда-то в сторону и на Кендалл снизошло умиротворение.
— Привет, милая.
