Вера Копейко - Доверься, он твой
Она шла дальше, из двора во двор, вспоминая места детских игр… Но… что это? Она снова стоит перед старым кирпичным домом?
Она почувствовала, как кровь прилила к лицу. "Как это называется — говоришь себе "нет", а сама? Что делаешь сама?"
— Поднимайся, — услышала она голос и вздрогнула.
Она быстро подняла голову. На балконе стоял Вадим.
— Ты… мне? — задала она нелепый вопрос.
— А ты думала, вон тому гуляке? — насмешливо спросил он.
Катерина оглянулась. Толстый рыжий кот сидел на пеньке и вылизывал всклокоченную шерсть.
— Сейчас, — сказала она.
8
— Привет, — сказала она, выйдя из лифта.
Вадим стоял в дверном проеме и смотрел на нее.
— Привет, входи.
Она втянула воздух, как будто хотела уловить какой-то новый или чужой запах. Она явилась неожиданно, а он так коротко и сухо говорил с ней по телефону в прошлый раз. Но потом укорила себя: если бы что-то… не важно что, он не окликнул бы ее с балкона.
— Ты так рано проснулся? — спросила она. — В воскресенье…
— А ты еще раньше, — сказал он.
— Почему ты…
— Если бы мы спали вместе, то мы бы еще не проснулись, — сказал он.
Вадим шагнул к ней, снял с нее куртку, обнял и прижал ее голову к себе.
— Пойдем, постель еще теплая, — пробормотал он ей в ухо.
Она почувствовала слабость в ногах, а через секунду они уже болтались в воздухе.
В спальне с задернутыми шторами было темно. Они молча раздели друг друга и…
Она закрыла глаза, чтобы стало совсем темно. Жар, жажда, утоление того и другого — и вот глаза снова открыты.
— Я знал, что ты приедешь, — сказал он.
— Я сама не знала, — улыбнулась она.
— Это я тебя поманил, и что-то в тебе услышало. — Он гладил ее по бедрам, по животу. — Ты такая нежная…
— Вадим, у тебя есть что-нибудь поесть? — спросила она.
Его рука замерла на ее животе. Потом тихо похлопала.
— Там совсем пусто, да?
Катерина не могла вспомнить, когда ела в последний раз.
— Знаешь что, — сказал он, — а давай проведем этот день как добропорядочная супружеская пара.
— А ты знаешь как? — с долей ехидства спросила Катерина.
— Но мы уже кое-что сделали, разве нет? — Он привстал на локте и смотрел на нее.
— Ты про это? — Она похлопала рукой по краю кровати. — Хорошо. А дальше?
— А дальше я принесу тебе в постель кофе.
Он быстро встал, накинул халат и пошел в кухню.
Катерина лежала, раскинув руки. Она смотрела в потолок и улыбалась. Игорь никогда не приносил ей в постель кофе. Он подавал ей однажды горячее молоко с содой, когда она болела ангиной.
Она слышала гул кофемолки, щелчок вскипевшего электрического чайника. И запах…
— Прошу, мадам. — Он подал ей чашку кофе на подносе.
— Ух ты! — не удержалась она.
Они пили кофе, сидя на кровати, не спеша, болтая о пустяках.
— А теперь, — сказал он, — мы должны подумать про воскресный обед.
— Можно подумать, что у тебя холодильник ломится от продуктов. — Она недоверчиво посмотрела на Вадима.
— Именно потому, что не ломится, мы оседлаем мой "дефендер" и прокатимся.
— Но хоть что-то у тебя есть? — допытывалась она.
— Есть. Молодая картошка.
— Отлично! — Катерина вскочила. — Сейчас я ее почищу, а когда вернемся — сварим. Чур, я первая в душ!
— Разумеется, тебя отнести или сама дойдешь?
— Да ну тебя.
Она прошлепала босиком в душ. Когда горячие струи ударили по коже, она удивила себя. Запела. Она внезапно умолкла, пытаясь вспомнить, когда она пела в последний раз. Может, классе в пятом. "Астры-ы-ы осенние… Астры волшебные…" Романс, который пел дядя Миша.
Она надела халат Вадима, прошла на кухню. Сетка с картошкой лежала в мойке. Она разрезала ее ножницами и посмотрела на клубни.
— Ну как? — спросил Вадим. — Годится?
Она взялась за бумажный хвостик, на котором были все выходные данные картошки.
— Теперь я поняла, — сказала она серьезным голосом, — если хочешь кусочек Земли обетованной, купи пакет молодой израильской картошки. Смотри: страна-производитель — Израиль. — Катерина повернулась к нему от мойки, продолжая тереть жесткой щеткой клубни. Они становились розовые, умытые. Комочки земли, упавшие на металлический поддон, таяли под натиском теплой воды из крана.
— Мне сказали, что она молодая и…
— …и красивая, — подхватила Катерина. — Но это правда, теперь. Картошка молодая и красивая, она нигде еще не созрела, только в этой земле… Смотри, какая жирная. Дядя Миша сказал бы, что можно отыскать в ней…
Вадим смотрел на Катерину и чувствовал, что губы не могут удержаться от улыбки. Ему что, на самом деле повезло? Как здорово, что бывший муж оказался слишком прост и даже "слаб на голову", как говорили в его московском дворе, когда он был подростком, что не сумел оценить и удержать такую женщину! А он сам сможет?
Тревожная мысль уколола, как иголка кактуса, он задел его случайно, когда отодвигал портьеру на окне. И обрадовался, когда она в ответ на его непроизвольный вскрик подскочила к нему.
— Сейчас выну. — Она взяла иголку и занесла над его пальцем. Да не она ли вынимала занозы у него сто лет назад? И двести? Ее холодные пальцы обжигали руку. Капля крови выступила на месте укола.
— Ого, какой ты кровяной, — фыркнула она. — Ты можешь быть донором.
— Твоим — в любое время, — пробормотал он, не сводя глаз с ее руки. Он увидел белые пятнышки на ногтях, редкие, он знал, что они что-то означают. Но что именно — нет. Она знает наверняка, он спросит. Потом. Никакого лака, никаких устрашающих наращенных когтей. Никогда в жизни женщина с такими ногтями-когтями не привлекла бы его.
— Ну вот, все. Сейчас прижгу йодом.
— Ох!
— Боишься? Все равно прижгу. Я не хочу… я не хочу потерять раненого…
Катерина принесла пузырек с йодом и смазала ранку.
— Тогда и его тоже. — Он кивнул. Она проследила взглядом за ним, но не поняла.
— Кого — его? — Она свела брови.
— Кактус. Я тоже уколол его. Сила действия равна силе противодействия. Закон физики. Ты же училась в школе.
— Более того, я окончила школу с "золотом".
— Тем более. А если он заразится от меня чем-то?
— Ха-ха-ха! Защитник природы…
— Всякой природы, — кивнул он.
— Ты не опасен для кактуса. — Она завинтила пробку пузырька.
— А для тебя? — Он придвинулся к ней.
— Для меня? — переспросила она, не отступая. — Уже нет.
— Почему "уже"?
— Потому что я… потому что… потому что я тебя уже обеззаразила. Йодом.
