Роника Блэк - Слишком глубоко
«Кто это сказал?»
«Твой босс».
«Адамс? — Мэд закружила изжеванную трубочку внутри пустого стакана Патрисии. — Адамс никогда не говорила, что я не могу с тобой разговаривать».
«Тогда, как объяснить тот демарш, который ты устроила нам?»
«Я не люблю полицейских».
Патрисия рассмеялась.
«А кто их любит?»
«Хотя ты симпатичная».
Патрисия посмотрела в ее темно — карие глаза.
«Спасибо».
«Нет, я серьезно. Если бы ты не была полицейским…»
«Да, и если бы ты не работала на Адамс…»
«Один ноль в твою пользу».
Они обе улыбнулись.
«Дай мне знать, если захочешь еще выпить». — Мэд сунула в руку Патрисии визитку. — «Или захочешь чего-нибудь еще».
На визитке было написано: «Безумства для женщин» и два телефонных номера. Патрисия слегка усмехнулась и еще раз посмотрела на толпу. Ее тело, все еще, покалывало от желания, вызванного кокетливыми намеками барменши.
Она пыталась заставить себя сосредоточиться на деле, а не поддаваться чувствам и задавалась вопросом: почему ее внимание было столь рассеянным. Вероятно, это было связано с ее безысходным состоянием в деле, касающемся отношений. Когда она посмотрела вокруг, то вспомнила о десятках женщин, борющихся за Адамс, желающих получить ее любой ценой. Эрин бросила все, чтобы быть с этой женщиной. Все… включая Патрисию.
Ревность горячей волной пробежала по ее крови. Это, все еще, причиняло острую боль, и ей было интересно — продлится ли это вечно. Что такого было в Адамс? Когда — то давно, Патрисия была близка с нею и даже пыталась вступить в отношения. И хотя секс был всегда слишком мощным, она никогда бы не пожертвовала ничем из-за этой женщины.
Толпа у основания VIP лестницы немного расступилась.
Патрисия соскользнула с барного стула и встала на цыпочки, ожидая увидеть Адамс, но женщина, вызвавшая интерес, была ниже ростом и, ко всему прочему, была блондинкой. Эрин Маккензи непринужденно двигалась через толпу, слегка улыбаясь и внимательно смотря вниз. Патрисия улыбнулась, вспомнив скромность ее бывшей коллеги.
«Привет». — Эрин остановилась перед нею.
«Мм, привет», — Патрисия запнулась. Желание Эрин поговорить с нею было слишком неожиданным.
«Пошли». — Эрин взяла ее за руку.
Патрисия почти растаяла, когда она привела ее к задней стене клуба. Несколько женщин стояли здесь, целуясь в засос, полностью поглощенные друг другом.
Сколько времени прошло с тех пор, когда ко мне кто-то прикасался?
Воспоминания больно кольнули, когда она вспомнила, как Эрин целовалась. Голодно. Требовательно. Страстно. Она мысленно вернулась к той ночи, на год назад, когда они растворились друг в друге на несколько кратких, но удивительных мгновений.
«Что ты здесь делаешь?» — спросила Эрин и реальность вернула ее в действительность.
Патрисия посмотрела на нее.
«Что ты имеешь в виду?» — Из-за музыки им приходилось говорить громко. Она узнала песню из своих школьных дней. Oingo Boingo пели «Dead Man’s Party».
«Ты здесь для того, чтобы беспокоить ее, не так ли?»
Патрисия покачала головой. Эрин была не только обвинителем, но и защитником. За это Патрисия возненавидела Адамс еще больше.
«Я наслаждаюсь вечером». — Она посмотрела на бар, откуда Мэд помахала ей рукой. Патрисия помахала ей в ответ.
«Да, я видела, что ты завела нового друга».
«О, понятно. Ты и твоя пассия не любите, когда я разговариваю с наемным персоналом».
«Да разговаривай ради Бога. Если бы мы возражали, мы бы вмешались». — Эрин опустила взгляд, как — будто сказала лишнее. — «Послушай, мы обе знаем, что ты здесь не для развлечения, так что не лги мне, Патрисия».
«Не лгать тебе? И у тебя хватает мужества, говорить это мне, после всей твоей чуши о Джей».
Эрин отказалась от своих показаний, где заявляла, что знала о существовании Джей Адамс во время расследования убийств Соблазнительницы. Она поставила свои отношения с Лиз выше своей работы и общего дела. Патрисия до сих пор не могла поверить в то, что она сделала это. Хотя и понимала истинную причину.
«Послушай, если ты здесь для того, чтобы задавать вопросы, так делай это и не задерживайся».
Патрисия посмотрела в прекрасные зеленые глаза Эрин. Однажды, она уже потерялась в них.
«Что с тобой случилось?» — спросила она, размышляя вслух.
«Со мной?» — ответила Эрин с недоверием. — «Просто я не та, кто обвиняет невинных людей в убийстве. И не та, кто беспокоит невинных женщин».
«Я делаю свою работу. Ты знаешь… ту, которую ты оставила. И все из-за нее».
«Меня уволили».
«Это произошло не без причины. Ты сделала свой выбор задолго до этого».
«Да, и я вижу, как хорошо отдел справляется без меня».
«И что ты хочешь этим сказать?»
Тон Эрин смягчился.
«Убийства на шоссе. Джо Джиллетт».
«Что ты знаешь об этих убийствах?»
«У вас нет ни одного подозреваемого, не так ли?»
Патрисия не ответила. Она просто не могла.
«Я провела кое-какое собственное расследование». — Эрин колебалась. — «Если ты только дашь мне шанс, возможно, я смогу вам помочь».
«Ты шутишь?»
«Что ты теряешь?»
«Поверить не могу. Сначала ты наезжаешь на меня из-за твоей, не особо благородной, возлюбленной, а теперь пытаешься втереться в расследование. И это после того, как ты врала и скрывала факты от отдела».
«Втираюсь?» — Лицо Эрин омрачилось болью. — «Я думала, что мы были друзьями».
Патрисия глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
«Мак, я всегда буду беспокоиться о тебе. Я всегда буду твоим другом». — И это было правдой. Она знала, что Эрин была хорошим человеком. Более чувствительным, чем большинство людей. Даже если она не могла быть с ней, она всегда будет рядом.
«Тогда, почему ты здесь? Скажи честно», — потребовала Эрин. Ее голос сорвался на крик.
Патрисия встретилась с ней взглядом.
«Мы пытаемся найти Джей».
«Но мы не знаем, где она».
Патрисия не ответила. Она посмотрела на большое бриллиантовое обручальное кольцо на пальце Эрин. Насколько хорошо в действительности Эрин знала Адамс?
Неужели она настолько доверяет Лиз, чтобы жениться на ней? Патрисия прекрасно знала, что Элизабет Адамс не заслуживала доверия. Едва ли она была достойна этого брака.
«Почему ты так уверена, что Лиз не знает где она?»
Эрин отвернулась. Прежде, чем она смогла ответить, знакомый голос прервал их обсуждение:
«Детектив Эндерсон».
Не имело значения, сколько раз Патрисия слышала низкий, спокойный тон, он всегда вызывал в ней волну ненависти и волнения. Она ненавидела обе эти эмоции. Ей бы хотелось, вообще, ничего не чувствовать.
