Шанталь Фернандо - Снова и снова (ЛП)
– Что?
– У тебя были высшие баллы в твоем классе. Ты могла бы учиться в лучшем университете прямо сейчас, получая образование, чтобы иметь все, что захочешь. Вместо этого ты находишься здесь, работаешь в баре, потому что ненавидишь меня больше, чем заботишься о своем будущем.
Я стискиваю зубы.
Он продолжает.
– Ты знаешь, я скопил денег на твое образование. Тебе даже не придется работать прямо сейчас.
– Я не хочу иметь ничего общего с тобой, – говорю, мой голос надламывается. Я поворачиваюсь спиной к нему и направляюсь внутрь, обратно в бар. Когда я вижу, что он заходит в бар несколько секунд спустя, то шепчу проклятья себе под нос. Так сильно я надеялась, что он уйдет. Я смотрю на Тэга, который все еще разговаривает с той женщиной, затем обратно на своего отца. Он приближается к бару, встав прямо передо мной. Его взгляд направляется туда, куда только что был направлен мой, на Тэга.
– Твой парень? – спрашивает папа, выглядя заинтересованным. – Похоже, что это правда – дочери действительно выбирают мужчин похожих на своих отцов.
Боже мой.
Не могу поверить, что он только что сказал это.
Негодяй.
– То, что он разговаривает с женщиной, еще не значит, что у него должна быть любовница и дети, о которых никто не знает! Не все такие же противные ублюдки, как и ты.
Он вздрагивает.
– Девочки спрашивают о тебе.
Боль разрастается в моем животе.
Мои сводные сестры.
Я никогда не встречалась с ними, но они были в какой–то мере частью меня.
Я ожесточаю свое сердце.
– Скажи им, что я мертва, – отвечаю без эмоции. – Так же, как и для тебя.
Он зажмурился.
– Проблемы, которые у меня были с твоей матерью, не имеют никакого отношения к тому, что я чувствую к тебе.
За исключением того, что они влияют на меня на каждом этапе моей жизни. Он не был тем мужчиной, которым я его себе представляла, тем, которым раньше восторгалась. Он был эгоистом. Не хорошим человеком. Он прекрасно притворялся. Он был обманщиком. Он разбил мое чертово сердце задолго до того, как оно должно было быть разбито.
– Если ты когда–нибудь любил меня, пожалуйста, просто уйди.
– Клара, ты в порядке? – спрашивает Тэг, положив руки мне на талию. – Ты, черт возьми, кто?
– Я – ее отец, – отвечает сухо мой папа. – Приятно видеть, что ты закончил уделять внимание другим женщинам и теперь обратил его на мою дочь.
Тэг все еще стоит позади меня.
– Я разговаривал с учителем своей дочери. Никакая другая женщина ничего не значит для меня кроме Клары. Ты не знаешь меня. Я, однако, услышал более чем достаточно о тебе. Ты расстраиваешь ее. Если она захочет связаться с тобой, то сделает это.
Он обращается ко мне.
– Ты хочешь, чтобы он ушел, милая? Или желаешь поговорить с ним?
– Ушел, – отвечаю с легкостью.
– Ты слышал ее, – говорит Тэг, голос пронизан жестокостью.
Мой отец кладет свою визитку на стол.
– Позвони мне, Клара. Нам нужно поговорить. Наедине.
– У тебя три секунды, прежде чем я вызову охрану, – огрызается Тэг.
Мой отец уходит.
Я прижимаюсь к Тэгу, на глаза накатываются слезы.
Зачем он пришел сюда?
Я просто хотела, чтобы он оставил меня в покое.
– Это была мисс Йейл, учительница Беллы. Я не хотел игнорировать тебя, Клара. Черт, прости.
– У нее большая грудь, – фыркаю я.
Тэг издает сдавленный звук.
– Так и есть, но я не смотрел на нее ни разу. Она рассказывала мне о роли Беллы в спектакле, который состоится на следующей неделе. Она будет снежной королевой в детском спектакле.
– Ты когда–нибудь спал с ней? – спрашиваю я.
– С учительницей своего ребенка? О Господи, ты так обо мне думаешь? – спрашивает он, звуча оскорбленным.
Я не знала, что и думать. Я просто хотела пойти домой и поспать.
– Пойдем, – бубнит он мне на ухо. – Я отвезу тебя домой. И позвоню кому–нибудь, чтобы нас подменили.
Он берет меня на руки, как невесту, и относит к своему автомобилю.
Я засыпаю, пока он находит кого–то еще, чтобы они пришли и подменили нас.
* * *
На следующее утро я решаю, что должна столкнуться лицом к лицу со своими проблемами.
– Ты собираешься поговорить с ним? – спрашивает Тэг, пока намазывает маслом тост.
– Наверное. Я не думаю, что иначе он уедет, – говорю я, уставившись в свою чашку с кофе. – Думаю, что должна попытаться простить его, после этого я смогу двигаться дальше своей жизнью, но это не значит, что хочу видеть его в своей жизни.
Тэг подходит и ставит тосты передо мной.
– Хочешь, чтобы я пошел с тобой?
– Ты не возражаешь? – спрашиваю тихим голосом.
– Ты еще спрашиваешь?
Мои губы скривились.
– Думаю, нет. Спасибо, Тэг. И я имею в виду то, что сказала.
– Ты не должна благодарить меня, Клара, – говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в макушку. – Я буду в душе, затем подвезу Беллу. Дай мне знать, что ты решишь.
Он покидает комнату, и я смотрю на свой телефон. Хочу ли я увидеть его? Нет. Хочу ли, чтобы все закончилось? Да. Я набираю номер, помня его наизусть. Когда–то давно это был номер, на который я звонила каждый день.
– Клара?
– Если я встречусь с тобой, тогда ты оставишь меня в покое? – спрашиваю напрямую.
Я слышу, как он вздыхает.
– Я хочу встретиться с тобой, чтобы мы смогли расстаться по–хорошему. И хочу, чтобы ты присутствовала в моей жизни.
– Этого не произойдет.
– Клара…
– Нет.
– Прости, ладно? – говорит он, слова слетают с его губ. – Прости за то, что сделал с тобой и твоей матерью, но я также люблю и твоих сестер, поэтому не могу сожалеть в полной мере.
Ничего себе. Ну ладно.
– Почему бы тебе просто не пойти и не быть хорошим отцом для них, – говорю я спокойно. – Находиться там для них. Я не нуждаюсь в тебе больше, папа, и не хочу, чтобы ты присутствовал в моей жизни. Прости, если это причиняет тебе боль, но не поэтому я так поступаю. Я поступаю так ради себя, потому что просто хочу забыть обо всем.
Он замолчал на несколько секунд.
– Ты приедешь к нам на праздники? Твоя мать не сделала ничего плохого, а ты наказываешь также и ее.
Теперь он заботится о чувствах мамы? Как великодушно.
– Хорошо, я приеду на Рождество, – говорю, смягчаясь. – Если ты уйдешь.
– Хорошо, я уйду, – шепчет он.
Я повесила трубку. Думаю, что не должна приезжать и навещать его после всего, но все же мне следует увидеть его на Рождество. Я ведь могу быть цивилизованной ради своей мамы, не так ли?
