Маргарита Южина - Гнездо для купидона
– Ха! Десятку!! Да какой дурак ему тележку-то даст? – нервно усмехнулась свекровь. – Он промотает мои денюжки, а я потом… с кого я потом требовать-то буду? Ты ж мне не отдашь!
– А я и не беру. Сын ваш и отдаст… когда заработает, – пожала плечами Маша и направилась в кухню.
Свекровь семенила за ней.
– Так он тридцать-то тысяч до пенсии не заработает! Он же… у него ж руки из… в общем, хорошие у него руки, нормальные, но… дураку достались.
– То есть я должна занять деньги у подруги, потом сама же отрабатывать их, пока ваш сынок будет по столицам разъезжать? Я же и так прихожу домой… Сейчас сколько?
– Так нарисовалась черт-те во сколько, – вскинулся муж. – Мы уж…
– Вот, я и так прихожу черт-те во сколько, а потом мне что – помереть на службе? Нет уж, давайте сами ему деньги, занимайте, отправляйте, делайте, что хотите, я – пас.
– Я тоже, – быстро кивнула свекровь. – Но вообще… я, Маша, тебе и не про поездку совсем хотела… я ведь чего – сколько ж можно так на работе надрываться, дома-то и вовсе ничего не сделано! Все сидят голодные. Вон Зойка сегодня прибежала, по кастрюлькам прошвырнулась и ушла голодная!
– А куда ушла? – повернулась к ней Маша.
– Так… на вечеринку. Сказала, что придет утром, они на какое-то кино идут, ежели ночью, то дешевле. Я уж ей денег-то дала, – рассказывала Авдотья Пантелеевна. – Так вот я говорю. Надо же как-то Ромку-то на работу вытолкать! Он же ко мне, поганец такой, забежал, говорит, голодный весь, и давай у меня пельмени лопать! А потому что ты дома не варишь! А я… я уж его откормила, тебе передала, это чего ж мне – заново его себе на шею сажать? Ты уж давай… устраивай его куда-нибудь. Может, сторожем…
– Или в филармонию, опять же, – снова влез талантливый супруг. – Певцом эстрады. У меня, сама же знаешь, песни в ассортименте, я и народные могу, и современные, даже про «Бумер» песенку знаю.
– На стройку его затолкай, больше толку будет, – видно, всерьез осерчала за пельмени Авдотья Пантелеевна. – Я вот видела объявление, новая какая-то строительная фирма открывается, так там кого только не требуется! Ты б, Маша, сходила да записала его, может, и начнет мужик… хоть себе на пузо зарабатывать. А то… сама-то не кормишь, а мне уж… не под силу.
Маша клятвенно пообещала забежать лично, а лишь только свекровь ушла к себе, тут же уселась за стол и позвала мужа.
– Ром, ты, конечно, сам хозяин своей судьбы… – начала она, – и я тебя заставлять не могу…
– Точно, – с облегчением вздохнул Роман. – Чего заставлять-то? Я ж… знаешь ведь, я ни на какую стройку не способен, я только… способен на созидание! Песни петь могу… или даже стихи читать… ты не слышала, диктор на телевизоре не нужен?
– Не могу заставить, но… – Маша вдруг пристально посмотрела мужу в глаза. И ничего не увидела. Он на нее и вовсе не смотрел, а только ждал – когда уже она все скажет да начнет что-нибудь готовить. – Но я заметила, что… Рома, а мы ведь с тобой совсем чужие люди. И уже давно.
– Ой, да ладно тебе! – сморщился Роман Викторович. – Я ж понимаю – бегала на какое-то свидание, может, с мужичонкой каким встретилась, вот и снесло головенку-то, я ж не против. Ты уж знаешь, война войной, а обед по расписанию! Хрен с ним, пусть ужин, но уж… вставай давай. Подсуетись. А то сама небось наелась, а я…
– Рома, я говорю – мы чужие! – удивленно уставилась на него Маша. – Ты меня вообще слышишь?
– Ну чужие и чего? – кривился Роман. – Жили столько лет чужими и ничего, а тут – на тебе! Выкрутасы устраиваешь!.. Если мясо долго размораживать, я тогда… драников поем. Натри картошки-то. Сметаны нет, но майонез есть, чего уж делать-то…
– Рома, а ты не подумал – с какой стати я после работы кинусь чужому человеку драники готовить на ночь глядя? – усмехнулась Маша.
Муж и вовсе ничего не понимал. Он уже столько лет жил себе с этой женщиной, ну… и не работал давненько, так ведь нормально же жили! Его все устраивало. Что произошло-то? Вот ведь правильно мужики ему говорили: разбаловал ты свою королеву – все ей прощаешь. Она тебе потом еще и пальцы начнет загибать. Так и вышло! Ведь точно с каким-то мужиком бегала, а он ей даже скандала не устроил. Да не любит он этих скандалов, все равно он же во всем и виноват окажется. А ведь она и впрямь – теперь еще и голодом его придумала морить!
– Ты давай сам, если хочешь, – устало зевнула Маша. – Картошка вон там… да ты знаешь, а я пойду, устала – сил нет.
– Нет… как то есть «пойду»?! – вскочил муж. – Да никуда ты не пойдешь! Иветта!! Ивка!! Беги сюда! Мать нас кормить отказывается!
На пороге кухни появилась Иветта. До сих пор она слушала перебранку родственников из своей комнаты, а тут уж позвали.
– Марь Игревна, вы чего это? – осуждающе насупила невестка хорошенькие бровки. – Почему готовить-то не хотите?
– А Зойка сегодня не придет, зачем готовить-то? – искренне поинтересовалась Маша.
– Здрассьте! А мы? – до глубины души была потрясена невестка. – Мы-то здесь!
Маша не собиралась устраивать разбор полетов, но и ломовой лошадью ей не хотелось быть еще больше.
– Иветта, я вот вспомнила: Саша приезжал и все деньги передал тебе лично в руки, так ведь? – спокойно начала она.
– Ну да, а кому ж? – фыркнула Иветта, дернув губой. – Мы ж с ним семья, он мне и отдал.
– Правильно, – кивнула Маша. – Вы с ним семья, а мы – другая семья, правильно? Вот и кормись с тех денег, что оставил Саша. Я никогда не лезла в вашу семью с советами, с просьбами, зачем же я буду лезть в нее со своими ужинами?
– Нет, ну с ужинами-то чего б и не залезть? Мы же деньги откладываем на квартиру, вы же знаете! А если я их проедать буду, так Санька тогда вообще ничего не накопит!
– А ты сама иди работай, – посоветовала Маша. – Ты ж посмотри – пока Сани нет, ты на восемь килограммов поправилась за два-то месяца. А потому что целыми днями только спишь. И не говори мне даже, что ты ждешь ребенка, даже Зойка понимает, что по срокам у тебя нестыковки.
– Ну ваще!! – уставилась на стену Иветта, не зная, что сказать. – Вы… вы что думаете – Санька приедет, вас похвалит, что ли? Да он… он знаете как вас наругает!!!
– Мал он еще мать ругать, – строго одернула девицу Маша и направилась в ванную. Все же не удалось сохранить спокойствие. И надо же – как набросились! А ведь и в самом деле – сидят дома трое сильных, здоровых людей, а в квартире конь не валялся! Хотя… про коня это она зря. Один конь все же валялся, причем весь день, и две кобылицы. Ох… а кому-то читают стихи… пусть даже про торжествующих крестьян…
Утром Машу разбудило громкое пение:
– «А я такой голо-о-одный, как айсберг в океане, и все мои печали… тря-ля-ля-ля-ля-ля-я-я…»
