Лаура Дейв - Мое простое счастье
Джесси тоже повернулся к близнецам.
– Так, ребята, слушай сюда. Это тетя Энни. – Он потрепал меня по голове. – Ну-ка, поздоровайтесь.
Мальчики окинули меня оценивающим взглядом. Ни тот ни другой не произнес ни слова и даже не помахал рукой.
– Привет, ребята! – Я улыбнулась Сэмми, который крепко сжимал в руках лейку. – Классный кувшин.
По-прежнему ни звука.
– Так, – сказал Джесси. – Кто больше хочет пойти в школу вместе с Энни, пусть назовет свое имя громче. Ну же, вперед! Победителю – сто баксов.
Оба мальчика тут же подняли руку.
– Я! Я! – пронзительно запищали они.
Декс замахал руками и закричал:
– Меня зовут Декс! Меня зовут Декс!
Сэмми поднял лейку и заорал в носик, словно в микрофон:
– А меня Сэмми! Меня Сэмми!
Джесси с улыбкой посмотрел на меня. Каким-то чудом его галстук оказался завязан.
– Так-то лучше, – сказал он. – Одна проблема решена.
12
Ну и зрелище, наверное, мы собой представляли! Близнецы – в неуклюжих шубах, причем у Сэмми из-под полы торчит лейка, я – в насквозь продуваемом флисовом пальто. Мы шли, взявшись за руки, под снегопадом и кричали, указывая на проезжающие мимо машины, на дорожные знаки, на небо…
Перед отъездом Джесси действительно выложил на стол обещанные сто долларов, но вид у близнецов все равно был встревоженный и несчастный. Чтобы немного их развеселить, я предложила вслух называть предметы, которые встретятся нам по пути в школу.
Не знаю, насколько такая игра подходила им по возрасту, но Джордан играла в нее с Сашей, да и мальчикам, похоже, она понравилась. За те минут двадцать, что мы добирались от дома до школы – от тихого предместья до почти столь же тихого центра, – они увидели и назвали железнодорожные пути, неработающее кафе-мороженое, сломанный велосипед, несколько снеговиков, закрытый на зиму фруктовый киоск с вывеской «До встречи в мае!», жирафа (вернее, статую жирафа, которую кто-то поставил у себя во дворе), а также собак самых разных размеров – выгуливающие их люди интересовали близнецов куда меньше.
На подходе к школе мы увидели еще и главный магазин Уильямсберга. И тут я совершила ошибку – подошла к магазину и остановилась перед стойкой, на которой лежало несколько центральных газет, в том числе «Нью-Йорк таймс», а в ней – небольшая заметка о «Непокоренном» с фотографией: жутковатая детская площадка ночью и размытый силуэт качающейся на качелях пары – настолько размытый, что трудно рассмотреть. Зато невозможно не рассмотреть надпись черным жирным шрифтом, его имя – Ник Кэмпбелл.
Сердце у меня сжалось. Сжалось просто оттого, что я прочла его имя. Вот оно, прямо передо мной, и никуда от этого не денешься.
Когда Декстер крикнул: «Вижу магазин!», у меня чуть не вырвалось: «А я вижу привидение».
К тому времени, как мы добрались до места, я успела взять себя в руки. Большая перемена еще не кончилась, и во дворе маленькой школы было полным-полно детей в шубах, шапках и перчатках: одни отдыхали, другие играли в баскетбол, третьи перебрасывались мячом. Рядом со входом, держа в руках папку с прижимом, стояла учительница в больших варежках. Она указала нам класс в конце коридора, где занималась дошкольная группа.
Я заглянула в открытую дверь и была приятно удивлена, увидев яркую солнечную комнату с картинами по стенам. Вся дошкольная группа – двадцать с чем-то малышей – танцевала под музыку Баха, замирая на месте каждый раз, как музыка останавливалась.
Вокруг танцующих детей ходили две учительницы. Я негромко постучала, и одна из них улыбнулась мне и поспешила к двери. При ходьбе ее собранные в высокий хвост волосы раскачивались из стороны в сторону.
– Привет-привет! А мы-то думаем: куда это вы пропали? Входите, мы как раз слушаем «Французские сюиты».
Она проводила близнецов в класс и, когда они присоединились к толпе танцующих, снова выскользнула ко мне в коридор.
– Меня зовут Клэр. Я учительница Декстера и Сэмми.
Она указала на вторую женщину, одетую в широченные спортивные штаны и такую же кофту с символикой Массачусетского университета.
– А это Кэролайн, моя помощница. Специалист по дошкольному образованию. Она учится в магистратуре и приходит к нам два раза в неделю, иногда три, чем сильно облегчает мне жизнь.
Я улыбнулась:
– Могу себе представить. А меня зовут Энни. Близнецам я… ну, видимо, тетя.
Прозвучало это немного странно, но зато все объясняло. Так, по крайней мере, мне казалось.
Клэр скрестила руки на груди и расплылась в улыбке:
– А я и не подозревала, что у Шерил есть сестра! Ужасно рада с вами познакомиться. Знаю, у них с Джесси не все сейчас гладко, но она постоянно мне звонит – спрашивает, как там дети. Ваша сестра – сильная женщина.
Я покачала головой и попыталась разрешить возникшее недоразумение:
– Нет, вообще-то я не…
Но тут у нас за спиной раздался страшный грохот. Мы обернулись: Сэмми и Декс, по-прежнему в шубах, стояли по бокам от валяющегося на полу плеера.
– О боже… – воскликнула Клэр. – Кажется, мне пора. Приятно было познакомиться. Надеюсь, скоро увидимся.
– И я надеюсь.
Она уже хотела войти в класс, но на пороге обернулась:
– Слушайте, а как насчет конца следующей недели? Или это слишком скоро?
– Боюсь, я не совсем понимаю.
– Просто мы с группой едем на экскурсию в Детский музей – естественно-научный музей в Хартфорде, знаете такой? – Клэр покачала головой, словно представила, что ее ждет. – В общем, нам не хватает одной мамы – ну, или тети. Лишняя пара рук нам бы не помешала. Хотите к нам присоединиться? Вы все еще будете в городе?
– Скорее всего, да, хотя у меня совершенно непредсказуемый график. Я работаю репортером – веду колонку о путешествиях, – и меня вот-вот отправят в командировку. Я и так уже отдыхаю слишком долго, но я только что вышла замуж, и…
– Отлично! Значит, договорились. Большое вам спасибо. Если у вас есть минутка, спуститесь по черной лестнице и загляните в переход между корпусами. Там проходит выставка, посвященная праздникам. Наша учительница рисования мисс Генри – просто чудо. А близнецы нарисовали сиреневую елку – это нечто!
– Даже не сомневаюсь! – рассмеялась я.
– Сходите посмотрите сами. – Уже на пороге Клэр остановилась и указала на мое флисовое пальто. – Если вы к нам надолго, купите себе что-нибудь посолиднее, а то простудитесь и проболеете до весны.
– Спасибо за совет.
– Обращайтесь.
Дверь захлопнулась, и я осталась в тихом коридоре одна. Я немного постояла, наблюдая через небольшое окошко, как Клэр ставит плеер на место, а дети снова начинают танцевать. Затем я спустилась по черной лестнице и направилась к застекленному переходу между двумя корпусами: с одной стороны, мне хотелось посмотреть на сиреневую елку, а с другой – я не особо спешила снова очутиться на улице в своем тоненьком пальтишке.
