Ольга Петрова - Ненавидеть нельзя любить
– Валера, куда ты? Еще же больше часа до конца увольнения, – беспомощно спросила она.
– В казарму. Мне нужно на завтра переписать конспект. Если сумею, приду к поезду.
Он сухо поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты, не оглядываясь.
Ольга заплакала. В первый раз они не смогли понять друг друга, в первый раз поссорились.
Приехав на полчаса раньше, она до самого отправления поезда ждала любимого, вглядываясь в толпу. Он не пришел.
Зайдя в купе, Ольга сразу забилась на верхнюю полку и отвернулась к стене. Ей не хотелось, чтобы попутчики заметили предательские слезы, набегавшие на глаза. Весь путь домой она не могла заснуть, постоянно прокручивая в памяти их разговор. Ольга понимала, что обидела любимого человека, но выхода из сложившейся ситуации не видела.
К Ростову подъезжала измученной и морально, и физически. Каково же было ее удивление, когда на перроне она увидела через мутное оконное стекло своих стройотрядовцев с охапками сирени.
Все пассажиры удивленно смотрели, как группа студентов под бравурный походный марш, исполняемый под гитару, с шутками и хохотом, встречали худенькую девушку с длинной косой. Ольга растерялась. Чьи-то сильные руки подхватили дорожную сумку, кто-то помог спрыгнуть с высокой ступеньки. Илья Апрелев, высокий длинноволосый парень из института народного хозяйства, галантно вручил ей огромный букет с одурманивающим неповторимо весенним запахом, а Альберт Краснопольский, командир отряда, студент-медик, заботливо набросил ей на плечи куртку. Все шумели, смеялись и теребили, увлекая ее к парку Горького и не принимая никаких возражений.
Очередное организационное заседание стройотрядовцев стихийно переросло во встречу комсорга и грозило превратиться в прогулку по вечернему городу. Лариска, ее подруга и соседка по комнате в общежитии, успела украдкой шепнуть на ухо:
– Как всегда, завидую твоей популярности у мужского населения нашей необъятной страны. В общаге ждет телеграмма с извинениями от влюбленного десантника, а здесь смотри, как эти хороводятся.
– Что в телеграмме? – заволновалась Ольга, забыв об окружающих.
– Кажется так, – сморщила нос Лариска. – «Прости меня. Я все понял. Люблю. Целую». Конечно, без особой фантазии, но похоже, что искренне.
Ольга тихонько взвизгнула, расцеловала Ларису, которая отбивалась изо всех сил и наконец почувствовала себя счастливой.
Это ощущение счастья не покидало ее ни на минуту. Она была счастливой, катаясь в парке на каруселях, горланя вместе со всеми песни. Улыбалась, разбирая сумку и рассказывая о поездке Лариске. И когда вприпрыжку, напевая что-то себе под нос, бежала с досрочно сданных экзаменов. После того как услышала о телеграмме, она чувствовала себя самой счастливой.
«Как же сильно я люблю его, если завершившаяся примирением ссора так изменила мир вокруг меня», – думала Ольга с каким-то благоговейным страхом. Все вокруг нее заиграло яркими красками: светило по-особенному солнце, воздух был необыкновенно сладким, цветы поражали невиданной красотой.
В таком состоянии она оказалась в Забайкалье и с самых первых шагов поняла, насколько была права, не отказавшись от этой поездки.
Их отряд поселили в студенческом спортивном лагере. Работать предстояло в месте, находившемся в пяти километрах от щитовых домиков. Ребята, побросав пожитки, отправились осматривать фронт работ. Некоторые девчонки захотели составить им компанию, но Краснопольский на правах командира призвал женскую половину к совести:
– Девчата, такой долгий перелет, есть ведь хочется. Кто же нас кормить будет? Решайте, кто встанет к плите.
– Это какая-то дискриминация по половому признаку. Вы, значит, интересным будете заниматься, а мы вас обслуживать? Это несправедливо, – возмутилась рыжая Ленка, студентка строительного института.
– Но, девочки, помилуйте, ведь мы абсолютно не готовы к такому повороту вещей. Обещаю, что на кухне будут работать все, но сейчас накормите нас, пожалуйста. И благодарность наша будет безграничной. – Глаза Краснопольского были полны лукавства.
– Ладно, мы с Ольгой останемся, – огорошила подругу Лариска. – Будет вам горячая пища.
Все облегченно вздохнули и шумной толпой двинулись в сторону девственного леса.
– Ты что, с ума сошла? – возмутилась Ольга. – Что-то в общежитии я за тобой не замечала такой любви к кухне.
– Ничего ты не понимаешь. Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Видела, как на меня смотрел Алик? В его глазах светилась благодарность, очень похожая на любовь, – разглагольствовала возбужденная Лариса, разбирая пакеты с едой.
– Там светилось облегчение от того, что все-таки нашлись две дуры, готовые пожертвовать первыми впечатлениями ради сытости их животов, – буркнула Ольга, начиная ей помогать.
– Недобрая ты, Олечка. Неужели так сложно помочь подруге устроить личное счастье?
Лариса, наконец, нашла макароны и теперь задумчиво их рассматривала.
– Как ты думаешь, макароны с вареной колбасой сойдут на первый раз?
– Думаю, что они сойдут и на второй, и на третий, поскольку больше пока ничего нет, – осадила ее Ольга. – Пойдем за водой. Бери вон ту огромную кастрюлю.
Когда девчонки дотащили ее и с большим трудом подняли на плиту, их окликнул невысокий мужичок в разодранной фуфайке:
– Ну что, стряпухи, уже взялись за дело?
Я Иваныч. Меня председатель прислал за вами, – мужичок смешно шепелявил. – Одна айда со мной, поедем в сельпо и на ферму. Там вам Степановна продуктов выписала.
– Ой, как здорово! – обрадовалась Ольга. – Может, и картошечки сумеем раздобыть, а то с одними макаронами невесело как-то получается.
– А чо ж не суметь, заедем к бабе Матрене, возьмем мешок. А завтра тогда на телеге привезем поболе. Щас я на мотоцикле, – гордо закончил он. – Поехали, что ли, глазастая! А коса-то у тебя какая богатая. У наших девок ни у одной такой не будет! – восхитился Иваныч.
– Макароны сыпь только в кипящую воду, – наставляла Ольга Ларису на бегу. – А колбасу кругами порежь, чтобы быстрее варилась.
Дорога в деревню и обратно заняла не больше часа, но Ольга, вся обложенная кульками и коробками с яйцами, сидя в люльке старенького мотоцикла, переживала, что ребята уже вернулись, а обед не готов. Они с Иванычем быстро разгрузили продукты, и девушка поспешила на кухню. Запах, доносившийся оттуда, сложно было назвать аппетитным. Что-то пригорело. Лариса, стоявшая у плиты, выглядела несчастной.
– Олечка, ну почему ты так долго? У меня, кажется, макароны сгорели. Что теперь делать? – В глазах поблескивали слезы, готовые пролиться ручьями.
– Совсем сгореть не могли. А я и так везде пробежкой, чтобы успеть к финишу. Похоже, опоздала. – Она заглянула в кастрюлю, где все пространство занимала плотная клейкая масса грязно-серого цвета.
