До встречи в моих снах (СИ) - Ветрова Влада

– Сказала та, кто смела бывшему на колени накрытый стол.

– Да потому что, – бубню я, приняв поражение.

– И в кого же я такой эмоциональный? – паясничает Сашка, а я тихо смеюсь и толкаю его. Сын заваливается вбок, но подставляет руку и выпрямляется. – В следующий раз, когда решишь ткнуть меня в это носом, – начинает он важничать.

– А ну цыц, – шикаю я на него. – Ты – мужчина. Мужчина должен уметь держать себя в руках. Женщина тоже, но мы по натуре импульсивнее, так природой задумано. А твой отец знает, куда давить.

– Мам, дай ему шанс, – горячо просит он, а мое сердце сжимается, а улыбка стирается с лица. – Один, последний. Ты же видишь, он старается. Вы столько лет были вместе, это чего-то, да стоит.

Кажется, будто подо мной разверзается земля, и я падаю прямиком в ад. Случилось то, чего я боялась сильнее всего – сын начал просить. И его молящий взгляд разрывает мне сердце.

– Саш… – предпринимаю я жалкую попытку свернуть разговор.

– Я понимаю, – заверяет он. – Правда, я не слепой. И этот омоновец нормальный, тебе с ним весело, но…

– Он не твой папа, – через силу улыбаюсь я и треплю Сашку по волосам. – Я подумаю, ладно? Ничего не обещаю, но посмотрю и подумаю.

– Спасибо, – выдыхает он. – Это правда важно для меня.

– Конечно, я понимаю, – с острой болью на сердце и слезами на глазах мямлю я. И чтобы окончательно не расклеиться, перевожу тему, спрашивая в лоб: – Что у вас с Сахаей?

– Так вот кто стырил мой крем, – бубнит сын, отвернувшись от меня и скосив недобрый взгляд.

– Да и я все видела. Так что не отвертишься.

– Я не хочу это обсуждать, – категорично говорит он, а я фыркаю:

– Нормально! Как мою личную жизнь полоскать, так он первый.

– Твоя личная жизнь меня касается напрямую, – приводит серьезный довод сын. – Но не в обратном порядке.

– Какие мы умненькие выросли, – изумленно расширяю я глаза. – Хоть в чем-то мы с твоим отцом не облажались. Браво, сын.

– Ну хватит, – посмеиваясь, слабо толкает меня плечом Саша.

– Я переживаю за тебя, – говорю я уже серьезно. – И я не отстану. На это право у меня есть, как у твоей мамы. Есть контраргумент по теме?

– Нет, – бурчит сын. – Хуже банного листа! – возмущается он, нахмурив густые, как и у отца, темные брови.

– Ну не сердись на меня, – ласково прошу я, погладив его по руке, а он раздраженно выдувает. – Я точно знаю, что ты ей нравишься. Знаю, что она нравится тебе, даже не думай отрицать. Но вижу, что вы… дружите. Это как вообще в вашем возрасте?

– С твоей легкой подачи, вот как, – сердито выкатывает претензию сын. – Навалила мне в голову, а теперь спрашивает.

Я сглатываю, по ощущениям, свернувшегося комочком ежа.

– Это из-за того, что я просила спрашивать?

– Да, – неохотно отвечает сын.

– Тогда я удивлена, что вы вообще общаетесь, – брякаю я.

– Потому что после Яны я стал умнее. И осторожнее.

Выждав паузу, я осторожно спрашиваю:

– Расскажешь?

Сын цокает языком и недовольным тоном пересказывает:

– Я пришел на пляж утром, она там. Мы пообщались, я спросил, почему она не плавает, она ответила, что не умеет. Я предложил поучить, она сказала, что моей девушке такое бы вряд ли понравилось. Все, ответила. Ну я и сказал, что типа а что такого, как друзья же. Свой в доску пацан и прочая чушь.

– Ты ж мой золотой, – сочувственно бормочу я. – Но почему ты не сказал, что вы с Яной не продолжили отношения?

– О, это тоже прикольно. Сахая поступила в Москве. Что мешает нам продолжить встречаться осенью? Казалось бы, ничего, да? Но не тут-то было.

– Да до осени еще, – фыркаю я. – Откуда тебе знать, что из этого что-то выльется? И что за два месяца порознь вы не остынете?

– А тебе? – ставит он вопрос ребром, хмуро посмотрев мне в глаза. – Ты, сама. Что думаешь на счет себя и омоновца? Так, фигня? Что-то сильно сомневаюсь, учитывая, что ты устроила в ресторане.

– Но я-то тетка взрослая уже, сынуль. Бестолковая, но взрослая. А в твоем возрасте…

– А в моем возрасте ты пыталась изменить отца. Еще доводы?

Я только моргаю, не найдя, чем крыть.

– Какой ты взрослый уже, – лопочу я со вновь вставшими в глазах слезами.

– Толку-то, – бурчит Саша. – Так что тема Сахаи закрыта, окей?

– А батю на конференцию позвать? – хмыкает из темноты Стас. – Я все подслушал. Надеюсь, никто не против. И у меня тоже есть что сказать по теме.

– Валяй, – обреченно отмахивается Сашка, а Стас садится напротив нас.

И он даже не переоделся, но, учитывая, что мокрый с головы до ног, похоже, просто нырнул в бассейн, чтобы смыть с себя остатки еды.

– Сначала вопрос, – деловито задвигает он. – На других смотришь?

– Нет, – через силу отвечает Саша.

– Тогда не вижу проблемы. Вообще не факт, что она не бросит тебя раньше, чем ты переведешь взгляд.

– Ну, спасибо, – прыскает и ржет Сашка. – Батя года.

– Никто не идеален, – флегматично ведет плечом Стас. – Кроме тебя. Но только для матери.

– Ты в курсе, что лежачих не бьют? – кривится сын.

– Зависит от ситуации. Из положения лежа тоже можно стрелять, – отбивает атаку Стас. – Так что, поверь мне на слово, лучше все же добить. Но это лирика. Тебе я советую просто поговорить с девушкой и рассказать, как есть. Готова она пойти на это или нет – решать, все же, ей.

– Ты прослушал главное.

– Нет. И на данный момент, как я понял, ты готов предложить ей эксклюзив. Мама права, вам может оказаться достаточно и этой недели. Мир меняется, когда самолет приземляется на Родине. Ты не можешь учесть все варианты развития событий. Никто не может.

– Если она не согласится, мы вообще общаться не будем, – бурчит сын.

– Слюнями исходить – лучше, да? – хмыкает Стас. – Не ссы в компот.

– О, Господи, – закатываю я глаза, с трудом сдерживая улыбку.

– Я знал, что ты оценишь, – тихо ржет Стас.

– А если получится, как у вас с мамой? – прямо спрашивает сын то, что его гложет. По сути, эта мысль и есть тот стоп-кран, что его удерживает от затеи попытать счастье. – Я насмотрелся. Я так не хочу.

У меня душа в пятки уходит. Я невольно расправляются плечи, напрягаясь, с неподдельным страхом смотрю на Стаса.

– У нас с мамой было не так, – глядя мне в глаза, признается он.

– А как? – хмурится сын.

– Когда твоя мама забеременела, я понял, что пути два. Либо стать папашей выходного дня, либо сначала окольцевать и как следует привязать к себе. И я, взвесив, выбрал второе. Я намеренно испоганил ей жизнь, чтобы иметь возможность растить своего ребенка. Я сволочь, да. В тебе, к счастью, не только моя ДНК.

– Я с вас херею, – в полном шоке заявляет сын и подскакивает с травы. – Идите вы лесом со своими душещипательными беседами! Вообще до конца отпуска ко мне не подходите. Оба!

– Он остынет, – убежденно говорит Стас, глядя стремительно удаляющемуся сыну вслед. – Он быстро отходит. Как ты.

Я со стоном падаю спиной на траву и смотрю на черную крону дерева.

– Во всем виноват ты, – говорю я ворчливо, а он ложится рядом со мной, плечом к плечу. – Ты забил его голову своим образом жизни, из-за тебя он перестал доверять собственному сердцу. И из-за тебя мне пришлось врать ему. Теперь и я крайняя, а виноват все равно ты. Ты и только ты.

– Я знаю, – нагло хмыкает Стас, будто гордится своим на него влиянием. Хотя, почему будто? Так и есть. – Но с этого поезда тебе не сойти.

Глава 8. Анна

Я веду плечом, чтобы не соприкасаться с бывшим, он – двигается еще ближе. А я в тот момент не хочу вставать сильнее. Да и прав он, я отходчивая. Злость, что накрыла с головой в ресторане, улетучилась, и неприязни к нему я не испытываю.

– Если ты думаешь, что ты машинист этого воображаемого поезда – ты глубоко заблуждаешься. Мы с тобой в разных вагончиках, – продолжаю я ворчать.

– Ошибаешься, Нют. Я дежурный по станции. И я могу скорректировать его путь. Какую дорогу я ему проложу, такой он и поедет.