Брак без выхода. Мне не нужна умная жена (СИ) - Тес Ария

- Нет, Лилия Антоновна. Я же сказал…

- Руки от меня свои убрал!

Шкаф слушается. Но тут же роняет брови на глаза и повторяет.

- Вам туда нельзя. Это приказ…

- Похер мне на ваши приказы! Отошел! Или ты пожалеешь, я тебе клянусь!

- Лилия Антоновна…

- Я Малику скажу, что ты меня схватил и ударил! Усек?!

Он замирает. В глазах страх, непонимание, как действовать, а по-простому — долгая загрузка процессора. Я этим пользуюсь, подныриваю под его руку и сбегаю на первый лестничный пролет.

Картина маслом.

Внизу в нашей большой, светлой прихожей целая толпа похожих шкафов. Все они собрались вокруг своего лидера и внимают…Этот же…черт благочестивый! Весь в черном, с хмурой рожей, и крест дебильный поблескивает в свете от люстры.

И все у него схвачено. Все у него тип-топ, одна я в говне, как в шелках!

- Как ты посмел?!

Мой голос звучит громко, уверенно и зло. Он ударяется от стен эхом и распространяется, кажется, по всему дому. Как река буйная, не имеющая контрольной точки.

Никаких ограничений.

Дышу тяжело, держу в руках подол от своей накидки, а Малик медленно поднимает на меня глаза. Рожа кирпичом. Разумеется. Стандартно, и так бесит! Что у него все, как прежде, а у меня-то нет! У меня все разрушено, сволочь ты такая!

- Я спросила у тебя! Какого хера ты себе позволяешь?!

Лучшая защита — это нападение. Нет, все-таки есть в его взгляде что-то такое…чего раньше я не замечала. И это не злость, даже не мат, которыми он меня щедро одарил, после того как вскрылось его блядство. Это что-то совершенно иное. Что-то, отчего бежать хочется в противоположную сторону. Что-то опасное, липкое и слишком похожее на животный страх перед смертельной опасностью.

Конечно же, я сметаю эти ощущения в сторону. Во-первых, злая. Во-вторых, привыкшая, что он ко мне относится иначе — я пру дальше. Спускаюсь с лестницы, дышу тяжело, его убить готова! И жаль, что не умею. Одними-то глазами…

- Ты просто…ублюдок, понятно?! Думаешь, тебе это поможет?!

Малик резко прищуривается. Тишина продолжает давить, взгляды его людей немного смущают. Пусть они их в основном прячут в изучении плитки. Все равно!

Хотя ладно. Ну, ладно. Скажу откровенно, мне плевать вообще на все! Я хочу разобраться здесь и сейчас. Мне необходимо все ему высказать! Абсолютно все! Уколоть его, а может быть, даже уничтожить. Сказать что-то такое, что заставит его болеть. Как я болею!

Я хочу сделать ему больно…это все, что мне нужно сейчас.

Малик медленно облизывает губы, бросает взгляд мне за плечо. Оттуда слышу голос того шкафа, который пытался меня не пустить вниз.

- Я…я сказал, что сейчас нельзя к вам. Сказал! Но она…

Супруг резко поднимает руку, сжав ее в кулак. Блеяние замирает. Через мгновение он отдает какой-то короткий приказ на своем языке, и все мужчины, как один, поворачиваются в сторону, а потом уходят. Не в их спортивный зал, что примечательно. А из дома.

Мы остаемся наедине. Я продолжаю тяжело дышать и злюсь еще больше! Потому что так бесит…что он тут, как царь, приказы отдает, а я себя чувствую хуже рабыни с цепью на шее.

- Как ты смеешь?! - выплевываю.

Малик коротко вздыхает.

- Уточни.

- Ты дал отмашку всем юристам Москвы?! Серьезно?!

Хмыкает.

- Да. Серьезно. Дальше.

Дальше?! ДАЛЬШЕ?! Что мне сказать еще?! Все доводы разбиваются о его твердолобость и абсолютное непроницаемость маски!

Как же я его ненавижу…

Хочется броситься с кулаками, а когда он снова открывает рот — этого хочется еще сильнее.

- Если ты закончила предъявлять свои тупые претензии, - цедит по слогам, - Иди наверх.

- Тупые претензии?!

- Да, Лили. Тупые претензии. Я уже сказал раз двадцать: из брака со мной выход только вперед ногами. А теперь уходи!

- Не ори на меня!

Он прикрывает глаза. Я буквально слышу, как скрипят его зубы. Мол, достала! Опять! Сколько можно?! И так обидно! Меня буквально смывает, и в следующий момент я снова открываю рот…

- Ты просто ублюдок, - голос прыгает, сердце тоже.

Наверно, будь у меня хотя бы немного мудрости, я бы знала, что некоторые вещи говорить мужчине нельзя. Вот вообще нельзя. Ни при каких обстоятельствах. Даже если ты его ненавидишь, ненавидь тихо и про себя, но не говори! Только откуда взять-то мудрость? Мама умерла до того, как я стала интересоваться мальчиками; отец отношений больше не строил. Все, что я видела — это образец примерной, счастливой семьи.

И никаких трудностей, недомолвок, скандалов…одна болезнь? Да, было сложно, но мои родители никогда не ссорились. А мать никогда не говорила слов, которые жгут губы…

Я говорю.

Точнее, из-за дикой ярости буквально выталкиваю эти слова наружу, и да. Мне жжет губы, но затормозить? Не могу…

- Какой ты мужик после этого?! Единственный способ удержать рядом с собой женщину, это ее принудить?! Очевидно, что так. Потому что иначе рядом с тобой никто не останется дольше пяти минут, пока ты не кончишь своим полудохлым, старым членом!

Словно через толщу воды слышу, как кожаные перчатки натягиваются, будто он сжимает кулаки.

Но меня несет…и даже это не сигнал, что нужно таки нажать на гребаный тормоз.

Он сломался.

Или его просто тупо нет…

- Развлекаешься, ходишь тут царем, но как же другие?! Может быть, я тоже хочу?! Ой, а что?! Это же охеренная идея! Любви же не существует, так?! А верность — это вообще просто пустой пшик! Значит, и мне можно. Значит…

Он резко хватает меня за горло и дергает на себя. Так, что его нос упирается в мой.

- Заткнись, блядь, - рычит глухо и тихо, - Завали, Лили. Не смей…

- Убери от меня свои грязные лапы! - выплевываю, не отводя пылающего взгляда от когда-то горячо любимого лица, теперь настолько же ненавистного, - Ты — гребаное чудовище. Монстр. Моральный инвалид и тварь! Я тебя ненавижу и надеюсь, что ты сдохнешь на одной из своих шлюх! С условием, конечно же, что сможешь поднять то, что называешь членом! Ты не мужик, а гребаное ничтожество! Я тоже хочу...

Нет, правда. Если во мне была хотя бы толика мудрости…хотя бы одна! Наверно, я бы смогла заткнуться вовремя. Знала бы, что нельзя давить на некоторые точки, чтобы не схлопотать по заднице стальным прутом.

Но я тогда не знала. Не понимала, что иногда твоя обида и ущемленное, женское эго может круто сыграть против тебя.

Малик обрывает мою сбитую, ядовитую речь сам. Он резко и сильно давит на горло, и я не чувствую кислорода. Хватаюсь за его руку, хриплю. Сердце моментально подскочило и дернуло на высшую скорость. В основном из-за взгляда, которым смотрел на меня супруг. Не из-за того, что он применил ко мне физическую силу — нет. Это последнее, что меня волновало, если честно. А вот взгляд…

Малик перехватывает меня за нижнюю челюсть, но и ее сжимает с силой, а потом шипит прямо в лицо.

- Ты совсем охуела, дорогая. Путаешь берега, но это ладно. Я пытался быть мягким, понимающим. Ты обижена, но…блядь, ты окончательно потерялась и совсем не понимаешь, с кем ты разговариваешь! Хорошо. Я дал тебе возможность вылить свой яд, даже готов был простить твою абсолютно идиотскую выходку с похищением моего больного ребенка…

- Она…

- ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ!

Я никогда не слышала, чтобы он орал. Точнее, я думала, что слышала, но теперь понимаю, как глубоко я ошибалась.

Вжимаю голову в плечи и немею. От страха глаза на лоб лезут, язык прилипает к небу, и дышу я часто-часто, как бедная белочка. Трясусь, как осиновый лист. Боже…Куда я полезла? Кто он? Что он?…

- Моральный инвалид, значит? - криво ухмыляется он, - Так ты сказала своему папаше, я ничего не путаю?

Молча хлопаю глазами. Он слышал?…

- Ты, сучка, понятия не имеешь насколько. Но ты поймешь!

Он дергает меня, и я поскальзываюсь, падаю на пол. От разбитого носа спасает лишь тот факт, что Малик крепко держит мою руку, и на этом все его «благо» кончается. Он не дает мне времени подняться, помочь? Нет, об этом всем речи не идет. Тянет меня прямо по полу, как тряпку. В сторону подвала, куда я не хожу. Там у них располагается зал, где Малик часто устраивает спарринги среди своей охраны. Что теперь? Он будет меня бить? Господи…