Бывшие. Мой секрет (СИ) - Шеффер Юля
Эта витрина — настоящее произведение искусства. Каждая полка тонкого стекла по периметру и каждая модель точечно подсвечены. На нескольких полках встроены крутящиеся элементы, приковывающие взгляд и внимание.
Стильно. Дорого. С любовью.
— Не знала, что ты сохранил тот мой эскиз. Первый и дилетантский.
— Я храню все, что связано с тобой.
Вспыхнув, не смотрю в его сторону. И так знаю, что он стоит, подперев плечом стену, и цепким взглядом кукловода наблюдает за мной, выжигая на моей коже узоры.
Мысленно сбрасывая с себя его взгляд, подхожу ближе и восхищенно рассматриваю коллекцию. Каких только марок тут нет! И очень раритетные, и современные, и даже редкие концепт-кары.
Да, нынешний Кирилл может позволить себе любой экземпляр, даже штучного производства, даже на заказ.
Выискиваю в этой авто-сокровищнице его любимую модель — Aston Martin Vanquish. Он всегда мечтал об одной из тачек Джеймса Бонда, но не находил.
И я сейчас ее не нахожу.
— А Ваниш? — спрашиваю озадаченно. — Ты так и не нашел ее? Не исполнил мечту?
— Моей мечтой было иметь ее в гараже, а не на полке. Она слишком хороша для клетки.
Небрежным движением кидает мне что-то, я автоматически поднимаю руки и ловлю. Удачно.
Разжимаю кулак — ключи от машины с брелоком. Перевернув, я улыбаюсь, увидев узнаваемый значок "Астона".
— Чай? — не допуская паузы, спрашивает Кирилл.
— Почему не кофе?
— Ты никогда не любила кофе.
— Я могла измениться? — отлипаю от стеллажа и делаю шаг в гостиную.
— Надеюсь, что не сильно… — его прямой взгляд вновь обжигает.
Отвожу глаза, спасаясь от ощущения, что к радужке приложили паяльник. Только Потемкин умеет смотреть так, что после его взглядов на коже остаются волдыри.
Или это я так на него реагирую. Но некоторые ожоги у меня до сих пор не затянулись…
— Чай, — соглашаюсь.
На кухне все так же, как тогда. Не поменялось абсолютно ничего — та же мебель, те же шторы. Их, кстати, покупала я. Странно…
Кирилл достает заварник и пачку китайского зеленого чая. Помнит…
Когда он убирает чай обратно в шкафчик, я замечаю край цветной упаковки, подозрительно похожей на… Поддавшись порыву, устремляюсь к гарнитуру и резко тяну на себя дверцу. Верхняя полка двустворчатого шкафа буквально забита пакетами чипсов, семечек, соленого арахиса и зерен для приготовления домашнего покорна — всем, что он до сих пор называет малосъедобной ерундой. Глаза разбегаются от изобилия.
Заторможенно хватаю один пакет и отпускаю дверцу. Дернув за края, размыкаю упаковочный шов и достаю пару чипсин. Кладу в рот — восторг…
— Чипсы? — спохватываюсь, споткнувшись о его самодовольный взгляд. — Ты же их не ешь. Не ел…
— Они не для меня, — невозмутимо бросив, отворачивается к выключившемуся чайнику.
— Для Ольги… — догадываюсь я, и вкус во рту резко портится.
Хочется выплюнуть гадость, иначе меня стошнит.
— Она тоже не ест. Она на ПэПэ.
Он все так же невозмутим, а у меня в груди взрывается фейерверк. Неверия, сметаемого радостью от дикого предположения, что если эти снэки не для них, то они… для меня?..
Губы сами собой расплываются в улыбке, и я повторяю услышанную где-то шутку:
— На Пицце Пепперони?
Обернувшись на меня, он тоже улыбается.
Ставит на стол кружки, и я вновь спотыкаюсь внутренне, перестав хрустеть чипсами. Это не чашки из сервиза, а обычные кружки. Любимая его и… моя.
Из холодильника достает мои любимые лакомства — зефир, мармелад, желешки в стаканчиках.
— Ты же не ограничишься одними чипсами? — заламывает бровь.
А я залипла на одном мучающем меня вопросе.
— Ты что, ждал меня? Знал, что я приду?..
Глава 22. Фэйспалм
Как же хочется поскорее разделаться с этими бесячими садами!
Кошкина, как вампир, высасывает из меня позитив и человеколюбие, оголяя злую раздраженную стерву. Но стерву сдержанную — профессионал я или где?..
Однако профессионал во мне на исходе…
Каждую нашу встречу я трачу кучу сил и времени, чтобы согласовать с ней мельчайшие, незначительнейшие детали. Она придирается ко всему, начиная от кажущегося отклонения цвета на полтона до неидеально чистой одежды работников. На секундочку строителей, а не бизнесменов.
Мысленно я закатываю глаза, а внешне терпеливо слушаю и внимаю, согласно кивая в нужных местах. Спорить с ней я давно завязала.
Вот и сейчас Кириллова барби — розовая приталенная блуза и юбка-солнце еще усиливают ее похожесть на куклу — отчитывает меня за очередной "косяк", а я изображаю смирение и мнимую готовность немедленно бежать и все исправить.
Тем более, я реально очень тороплюсь и готова наобещать что угодно.
Сегодня у Димы редкий свободный вечер, он пригласил нас с Евой в кино, и я просто не имею права опаздывать. Из-за тотальной занятости нас обоих, в последнее время мы очень редко проводим время все вместе, как семья, и этот вечер я не пропущу!
Ни за что!
— Все записала, Ольга Сергеевна, — тороплюсь зафиналить ее словоизлияния. — Учту все ваши замечания. Гардеробную завтра же перекрасят в более светлый оттенок.
— Напоминаю: танцующее облако, а не звездно-белый, — высокомерно кривя губы.
— Конечно. Я прослежу.
Если мои глаза еще раз закатятся, больше, боюсь, не захотят раскатываться обратно. Я всегда знала, что цветовые палитры, растиражированные в интернете — это зло. Они, конечно, расширяют горизонты далеких от искусства людей в многообразии оттенков, но и неслабо искажают.
И вот эта экспертша по цветам стоит, приложив телефон с выведенным на экран образцом заказанного танцующего облака, и тычет мне в несоответствие. Будто с первого раза я не поняла.
Ну фэйспалм же!
И ради этой "вселенской катастрофы" я примчалась в поселок под конец рабочего дня…
— Если хотите, можете принять участие в колеровке краски. Это бы по…
— А вам я тогда за что плачу? — возмущенно-уничижительно.
— Ну, допустим, мне платите не вы… — в моем голосе все же пробивается сталь — достала, коза!
Строит из себя хозяйку жизни. Да кто ты, вообще, без Потемкина?!
— Кирилл — мой жених, почти муж, так что, считайте, это одно и то же.
— Обязательно, — холодно. — После свадьбы.
Я разворачиваюсь и иду к выходу — для меня разговор закончен. Если останусь еще хоть на минуту, наговорю еще чего-нибудь лишнего.
Например, про то, что всего пару дней назад я была дома у ее жениха-почти-мужа, и что шкафы на его кухне забиты воспоминаниями обо мне.
Зря я об этом вспомнила…
Это вновь возвращает меня к событиям того дня, который мне хотелось бы забыть. По разным причинам.
Но главная — я не должна была поддаваться на его уговоры и идти с ним. Не знаю, что на меня нашло, почему оказалась скованной немотой, и Кирилл увел меня, как безвольную овечку на поводке.
На вопрос, что я задала ему, пораженная тем, как много в его кухне меня, он не ответил, съехав на шутку. Я не стала дожимать. Почему? Наверное, потому, что боялась — его ответ мне не понравится.
И я не знаю, какой именно из ответов страшил меня — что ждал или, наоборот… Не успела определиться с этим — мне позвонил Дима и, устыдившись тому, где я и с кем, я поспешила убраться из его квартиры.
Но Кирилл догнал меня и проводил до дома. Пешком. Как в старые добрые.
Это было… так приятно и необычно. Так смущающе и одновременно легко. Так запретно и невинно… и непозволительно.
Поэтому, как бы ни хотелось мне задеть Кошкину, я ей об этом не скажу. Ей этого знать не нужно. Никому не нужно знать.
Это только между мной и Кириллом. Наш секрет.
Мой. Еще один.
Глава 23. Это самый страшный страх
— Да, Ром, все, я приехала, давай. Позвоню после сеанса.
Паркую тачку в паркинге и, выйдя, кликаю на кнопку на ключе.
— Да не волнуйся ты, — лечит меня уверенностью верный помощник. — И звонить мне не надо. Нечего тут больше обсуждать. Хочет она — перекрасим. Любой каприз за ее деньги. Хоть каждый день будем малевать ей стены.