(Не) измена. Тайные наследники для миллиардера (СИ) - Александрия Роза

Нахожу эту комнату и договариваюсь с охранниками, подсунув им денег и пригрозив, если что, расправой, невзначай вспомнив пару бандитских имен. Меня обыскали при входе, и я попал внутрь.

Увидев зал, я направился прямиком к интересующему меня объекту и достал инструмент. Через пять минут изучения я был на девяносто девять процентов уверен, что передо мной оригинал, однако техника мазка была хоть и похожа, но не совсем та же. Так бывает, когда человек либо слишком стареет, либо сходит с ума. Но насколько мне известно, Райлаонд умер не старым, его жизнь унесла испанка, да и сходить с ума он уж точно не собирался. А значит, это подделка.

Вздохнув, я упаковываю обратно лупу, щипцы и выхожу из комнаты. Охранник снова меня обыскал и, молча кивнув, отпустил.

Я выкидываю листовку в ближайшую урну и несусь в аэропорт. Мне нечего здесь делать. В другой раз я бы остался еще на пару дней, погулял по городу, развеялся, но сегодня меня будто что-то тянет домой. Душа не на месте, а причину понять я не могу.

Прилететь я должен уже под утро. Но даже этот неудобный перелет мне нужен. Меня буквально тянет домой. В полете я засыпаю, и то ли перелет, то ли усталость преподносит мне очень странный сон.

Женщина, которая принесла мне картину на работу, стоит передо мной в ситцевом простом платье. Ветер треплет ее развевающиеся рыжеватые волосы. Она молода. Даже слишком. Но откуда-то я знаю, что это именно она. Та самая старушка, давшая обещание своей сестре подарить мне картину.

Девушка улыбается, словно увидела давнего друга, и машет мне рукой. Я чувствую, что мне нужно к ней поскорее. Ведь что-то плохое нависает над ней, и только я могу ее спасти. Черная туча окутывает улыбающуюся девушку, а я все бегу и бегу, не приближаясь ни на метр. Ветер усиливается, и я, наконец, становлюсь ближе. Отсюда я замечаю, что у нее большой живот. Она держится за него и качает, словно ребенка в колыбели.

Буря совсем расходится и, вздымая песок и землю, прячет от меня незнакомку. В последний момент я хватаю ее за руку и вытаскиваю из пучины. Но вижу, что это уже не она. Мою руку держит Маша.

Просыпаюсь я, дёрнувшись от чьего-то прикосновения.

– Сэр, мы подлетаем к Москве, пристегнитесь, пожалуйста.

Я выхожу из аэропорта и, вспоминая сон, еще больше тороплюсь домой. Хочется позвонить Марии, но что я ей скажу? «Извините, я просто тревожусь о вас, у вас все в порядке?» Да уж, обрадуется она такому звонку посреди ночи. А еще, учитывая, что у нее есть дети и, скорее всего, муж, это вообще будет выглядеть очень странно.

Я беру машину с платной стоянки, где оставил ее в обед, и мчусь домой. Тишиной встречает меня мое жилище. Тишиной, темнотой и одиночеством.

Захожу внутрь и скидываю ботинки, устало потирая переносицу. Ожидаю, что на меня сейчас набросится Лойс, но его нет. Спит пес. Такого еще не было. Когда бы я ни возвращался, каким бы глубоким сном ни спал мой четырёхпалый друг, он все равно слышит мое приближение за версту и несется, встречает припозднившегося хозяина. «Хоть кто-то по-настоящему любит меня в этом мире», – с улыбкой думаю я, но грусть съедает заживо. Сейчас помоюсь и спать, а завтра уже решу все вопросы.

Я оборачиваюсь, чтобы закрыть дверь, но вдруг вспоминаю, что зашел-то я без ключей. Мария забыла закрыть дом? Нет, не похоже на нее. Неужели что-то все же случилось и меня не просто так тянуло домой? А что, если меня пытались ограбить, но наткнулись на беззащитную девушку?

Как назло, охранников сегодня не было. Один заболел, а другой взял отгул в честь рождения сына. Моя беспечность могла повредить Маше. Сжимаю кулаки и чувствую ярость. Я готов собственными руками удушить любого, кто посмеет причинить ей боль. Таких нежных и хрупких созданий, как Маша, я просто не встречал.

Но чем выше я поднимаюсь, тем отчетливее понимаю: я дома не один.

***

Я поднимаюсь на второй этаж и слышу тихие шаги сверху. Вряд ли грабители ступали бы так, словно они феечки. Да и по звуку человек явно один.

Включаю свет и слышу женский вскрик. Как только глаза привыкают к свету, я вижу испуганную домработницу.

– Мария? – спрашиваю я, ничего не понимая. Она осталась здесь на ночь? Но зачем? Нет, мне почему-то стало гораздо спокойнее, когда я понял, что с девушкой все в порядке. Но разве ей не нужно домой к мужу и детям?

– Что вы здесь делаете? Я думал, вы забыли закрыть дом или сюда пробрались грабители.

– Я… – тянет она тоненьким испуганным голоском.

Мне становится ее жаль. Она такая покинутая, встревоженная, словно очень сильно о чем-то волнуется. Я понимаю, что точно что-то произошло. Неспроста это все. Лойс крутится рядом и будто ждет моего решения, защищая Машу, если я вдруг решу выгнать ее отсюда.

Вдруг слышу детский голосок сверху, и меня пробивает дрожь.

– Мамочка? Мне страшно, ты где?

Скажите, что я не один это слышу! Может, самолет попал в аварию и я сейчас просто брежу?

Но испуганный взгляд Маши говорит об обратном. Я жив и вполне в адеквате, просто Мария здесь со своими детьми. Знаю, что она ни за что не стала бы сюда их вести, значит, у нее действительно что-то случилось. Перед глазами встают картины, как муж-тиран выгоняет их из дома и им некуда идти, но я решаю не додумывать, а спросить прямо:

– Это ребенок? Мария, здесь ваши дети?

Она спускается на пару ступенек ниже и заглядывает в мои глаза.

– Да, извините нас ради бога! Егор Кириллович, я не специально! Не выгоняйте нас сейчас! Дети заболели, и я…

– Мамочка… – звучит снова.

Я прерываю монолог Маши и мягко дотрагиваюсь до ее плеча:

– Идите уложите детей, а потом спускайтесь, поговорим.

Она кивает и уносится наверх, а я остаюсь еще на несколько минут на месте, но потом все же поднимаюсь к ним. Нет, я не хочу мешать или смущать их, мне хочется просто удостовериться, что все нормально.

Подхожу ближе и слышу тихие голоса в детской. Надо же, она уложила малышей в той самой комнате, которую я готовил для своих детей. Мне казалось, что стены ее никогда не услышат детского смеха, но как оно все повернулось. Удивительно.

Различаю два голоса: девочки и мальчика. Они что-то тихо рассказывают Маше, а та заверяет их, что все хорошо. Хочу уйти и уже даже разворачиваюсь, но застываю, услышав ту самую песню, которую пела Мария сегодня утром. Тонкий, нежный голос окутывает мое сознание. Хочется провалиться в него, как в мечту. Прекрасная женщина в детской поет песню своим малышам. И можно представить всего на секунду, что это моя женщина и мои дети.

Лойс понимающе тыкается мордой в ладонь и жалобно поскуливает.

– Пойдем, не будем им мешать.

Пес спускается со мной на кухню, и я с удовлетворением и радостью обнаруживаю в холодильнике гору еды. Надо же, даже не думал, что настолько проголодался. Странно это. Сколько раз возвращался домой, когда жил с Линдой, и максимум, что было из еды, – это кусок сыра и колбаса. Сейчас же можно устроить целый пир.

Разогреваю себе первое и второе и тянусь за добавкой, когда на кухню выходит смущенная Маша. Она застает меня с ложкой во рту, и я неловко хмыкаю, вынимая ее.

– Извините за мой вид, так вкусно.

– О, вам не за что извиняться. Это я должна просить прощения.

– Прекращайте. Уложили малышей?

При упоминании детей глаза Марии наполняются нежностью и тревогой.

– Да, но температура снова начинает расти.

– Это нехорошо… – тяну я задумчиво.

– Да, еще раз простите. Я завтра заберу их домой. Правда, мне придется взять больничный…

– Никакого больничного я вам не дам! – резко отвечаю, а девушка аж подпрыгивает.