Разжигая пламя на снегу (СИ) - Орлова Ника

Глава 13

Лиза

На часах почти восемь вечера. Моросящий весь день дождь сводит с ума, от безделия я приготовила ужин. Даже самой не верится — пельмени. Я сто лет их не лепила, а тут решила скрасить вечер. Обычно я ужинаю в семь, но сегодня тянула до последнего, и полчаса назад, все-таки, поела.

Макса до сих пор нет. И хоть я весь день готовилась поговорить, к вечеру все заготовленные речи смешались в голове в единое месиво, даже не знаю, что из этого сказать, чтобы было доходчиво и коротко.

Вчера я настолько отпустила ситуацию, что, приняв душ в комнате Макса, капитулировала без разговоров и осталась ночевать в его кровати. Не было сил ни пререкаться, ни идти наверх.

Только утром пришло осознание. Боже, мы занимались сексом, оставив его гостей недоумевать на террасе. Когда они разошлись? Оба просто напрочь отключили голову, взрослые же люди.

Горничная, пришедшая, как никогда рано, завидев, как я выхожу из спальни хозяина, даже не удивилась, просто поздоровалась и пошла по своим делам. Значит, это обычная история в этом доме. Здесь перебывали многие, и я туда же. Как я вообще допустила подобное? Из-за него мой дядя сейчас в состоянии загнанной лани, с чувством вины передо мной, ищет огромную сумму денег, а я предаюсь утехам в его кровати. Дожилась, Лиза.

Звук открывающейся входной двери выводит меня из невеселых мыслей. И в ожидании того, что он войдет, почему-то, учащается пульс.

Макс, с мокрыми от дождя волосами и пакетом, в котором я по запаху, безошибочно угадываю дыню, заходит и серьезно смотрит мне в глаза.

— Привет, — кладет пакет на столешницу.

— Привет, — я сижу на диванчике, напротив вещающего фоном моим мыслям, телевизора.

— У тебя что-то вкусное пахнет, или я и с ужином пролетел? — говорит спокойно, готовый на любую мою реакцию.

— Пельмени будешь?

— Ого! Буду.

Я ставлю воду в кастрюле на плиту, достаю из холодильника разнос с пельменями, солю воду, отвернувшись к рабочей поверхности, делаю все, чтобы не встречаться с ним глазами. Почему? Потому что, когда он смотрит, это срабатывает, как гипноз, и я готова просто кинуться ему на шею, нужно признать очевидное.

Макс подходит помыть руки и касается меня локтем, делаю шаг в сторону, дала ведь себе установку — не допускать даже незначительного телесного контакта. Он замечает это движение.

— Лиза…

— Будут готовы через семь минут, — говорю, бросая пельмени в кастрюлю, помешиваю и не смотрю на Макса, вообще.

Он оставляет попытки заговорить со мной, садится за стойку и молча ждет ужин, наблюдая за моими действиями. Делаю еще нарезку из овощей, украшаю зеленью и подаю сразу все.

Градов пробует, кивает.

— Вкусно, спасибо.

Ох, он и так умеет? Как в нем уживается чудовище, возомнившее себя Богом, и обычный мужчина, которому не чуждо ничто человеческое?

Он даже сам относит свою тарелку в мойку, а потом садится на высокий барный стул рядом со мной, предварительно пододвинув его максимально близко.

— Что происходит?

— Ничего не происходит.

— Ты сегодня другая…

— Я другая, а то, что вокруг — чертовски одинаково. Поэтому — ничего не происходит. Тот же забор в камерах по периметру, те же стены, тот же телевизор, где изо дня в день крутят одно и то же. Время остановилось, Градов! У меня! У тебя работа, движение, вечеринки, тебе не понять. Не стоит задавать вопрос ради вопроса. От моего ответа ничего не изменится.

Он какое-то время переваривает сказанное. Не то, чтобы он не понял, просто думает, какой ответ выбрать. У него, как у компьютера, готово сразу несколько, нужно только выбрать вариант.

— Я вчера с твоим родственником встречался, есть новости.

Макс сегодня тоже не такой, как обычно. Более сосредоточенный и серьезный. Я даже подвисаю, он никогда не делился новостями по этому делу. Что изменилось? Начинаю понимать, как женщины через постель добиваются своего.

— Расскажешь?

— Поехали, проедемся куда-нибудь и поговорим.

Что? Проедемся? Опять подстава или…

— На улице же дождь.

— Ты не хочешь? — на лице ни намека на неискренность или хитрость.

— Хочу.

— Тогда одевайся.

Но, отъехав от дома, Градов включает музыку, и мы молчим. Я не напрягаю, он о чем-то думает, а я с упоением рассматриваю мелькающие за стеклом машины, дома, заправки, магазины. Все, что встречается на пути, все банально, раньше мне казалось, что дождливая серая Москва — это совершенно неинтересно, а сейчас рассматриваю все по-новому, здесь просто кипит жизнь, в отличие от моей собственной.

Доехав до центра, не без пробок, конечно же, хотя даже они мне не испортили настроения, Макс оставляет машину, и мы идем к набережной.

— Куда мы идем? — улыбаюсь я.

Мряка так и не прекратилась, и наши лица и волосы блестят в свете ночных огней от воды, но ни меня, ни Макса это не смущает. Когда доходим до причала, понимаю, что он хочет устроить прогулку на трамвайчике по реке.

— Ничего себе, Градов! Небожитель поедет по реке с простолюдинами?

Он смеется, впервые за вечер выходит из задумчивости и молчаливости.

— Если честно, такое было давно, кажется, что в прошлой жизни.

Я каталась вот так лишь однажды, когда мы только переехали с Дорофеевой в столицу. Но тогда был день и полно народу. Сейчас, из-за дождя, мы отправляемся на полупустом судне и меня это, признаться радует. Мы занимаем крайний столик с диванчиками, заказываем зеленый чай, пледы и любуемся ночными видами города. Болтаем ни о чем, о поездках заграницу, отелях, курортах. Я отвлекаюсь и переключаюсь на другой лад. Это моя тема, я в ней, как рыба в воде. Макс тоже, но если я подкована больше теоретически, то он объездил уже пол земного шара.

— Ты обещал мне рассказать про встречу, — напоминаю, когда возникает пауза.

Он вздыхает.

— Деньги нашлись.

— Что? — а что я тогда делаю в твоем доме, хочется спросить мне.

— Человек Разумовского положил их на свой личный счет в Турции, а сам скрывается.

— То есть, они есть, но их нет…

— Совершенно верно.

— И какие перспективы поисков?

— Не могу спрогнозировать. Даже если найдем, по закону не докажем, что он их украл. Он получил их в банке в законном порядке, по доверенности, вывез из страны нелегально и нелегально завез в другую. Концы в воду.

— Будешь применять нетрадиционные методы? — намекаю на то, что слышала их разговор с Баширом.

— Эта часть поисков тебя уже не касается.

— Ладно, давай о том, что касается меня. Сколько мне еще сидеть взаперти? Макс, я скоро свихнусь.

— Надеюсь, недолго.

— Довольно туманно, тебе не кажется?

Он разливает оставшийся в чайнике чай по чашкам.

— Дай мне немного времени, я не могу тебя пока отпустить. Я не верю Разумовскому. Вроде, все складно у него получается, но не верю. Ни ему, ни, тем более, тем, под кем он работает.

Встаю из-за столика и подхожу к борту. Из-за сырости ноги слегка окоченели, и плед, как ни кутаюсь, уже не спасает, продрогла. Безысходность снова сваливается тяжелым грузом, смотрю на огни набережной и хочется взвыть от неопределенности. Градов подходит сзади, накидывает свой плед сверху моего, обнимает и прижимается торсом к моей спине.

— Лиз, — говорит тихо, еле слышно, над моим ухом — ну хочешь, будем выезжать куда-то вечером, после работы… и в выходные.

— У меня появился выбор? — безучастно спрашиваю я.

Некоторое время он молчит, просто прижимает к себе. Мне горько, но, черт возьми, болезненно приятно в объятиях этого сильного, властного мужчины. Сейчас особенно, когда я знаю, какой он может быть нежный, и какое наслаждение может подарить.

Когда эти руки разворачивают меня к себе лицом, больше всего я боюсь заплакать. До этого вечера я жила ожиданием, что деньги найдутся и все закончится. Теперь они нашлись, но на поиски укравшего их человека могут уйти месяцы. Какой будет моя жизнь? К этому всему еще прибавляется возникшее внезапно, можно сказать, обрушившееся на голову, прозрение — меня безрассудно тянет к этому мужчине, не взирая на внутренние запреты и все барьеры, которые нас разделяют.