В оковах его власти (СИ) - Орлова Юлианна

—Я бы хотела вернуться домой.

—Что случилось? — уже без иронии спросил мужчина, а затем подошел ближе, и в тусклом свете настольной лампы гетерохромные глаза начали смотреться устрашающе. Пугающе.

—Ничего, просто…мне нужно домой. Я волнуюсь за отца. И я бы хотела жить…у себя дома. Чувствую я себе намного лучше, так что нет смысла вас стеснять.

—Твой отец…в порядке. Я говорил тебе, что сниму квартиру, как только ты придешь в себя. Пока что мне врач не дал информации о твоем полном выздоровлении, так что говорить о переезде рано. Тут ты под наблюдением. И да, меня невозможно стеснять в доме, в котором я и не живу, — Белов неоднозначно хмыкнул, подошёл ближе ко мне и приподнял указательным пальцем мою голову за подбородок.

—Возможно стеснять вашу семью, которая, вероятно, захочет отдохнуть тут, — просипела я, лишь мельком взглянув в глаза мужчине, а затем переведя взгляд на дёргающийся кадык. Мы стояли слишком близко к друг другу. Слишком.

—Сюда приходил кто-то? Тебе что-то сказали?

Я прикусила губу и зажмурилась.

—Неправильно находиться в доме женатого мужчины, Александр Павлович. Неправильно.

После сказанных слов мэр громко выругался и вышел из библиотеки, вскоре я услышала звук стукнувшей со всей дури входной двери. Капелька пота плавно скатилась от виска к шее.

Мне вдруг стало страшно.

ГЛАВА 13

БЕЛОВ

Мне не нужно было даже говорить, кто именно пришел, в словах Маши я узнавал Азизу. Это абсолютно точно ее стиль, ее манера и ее подача себя. Мою жену можно было бы ненавидеть за много вещей, но я не мог. Не только потому, что она родила мне сына, но и потому что она, несмотря на множество своих минусов, имела необычную способность внушать величие и становиться идеалом жены и женщины на публике.

Никто и никогда не узнал бы о наших недомолвках между собой, если бы только я прямо об этом не сказал. Во многом мой рейтинг таков именно благодаря нелюбимой жене. Вот так вот она умела показать себя и меня. Это не артистизм и не актерское мастерство, просто она настолько верила в счастливую семью Беловых, что все вокруг начинали в нее верить так же сильно, как и она. Единственное что, реальность оставалась далеко не такой радужной, как рисовала ее Азиза.

А сейчас я злился, потому что несмотря на договоренности, она снова и снова вмешивалась в мою личную жизнь. Я думал, что она все поняла еще после последней истории, когда мне пришлось снова пояснять, что спать я буду с кем хочу и когда хочу. И Никто не сможет мне запретить. Но нет, теперь она пошла дальше, словно чуяла, что дело не такое уж и простое на этот раз

Подъехав к дому, я еще некоторое время посидел в машине, сканируя неосвещенные окна второго этажа. Мне точно нужно было остыть, иначе мне казалось, что Азизу просто порву на части. Этого делать было нельзя.

Сына нет, опять на гульках своих. Ну пусть так, пусть хоть кому-то в нашей семье будет по-настоящему весело. К тому же, я уверен в том, что вырастил мужика. Уж в чем-чем, а в этом я постарался на славу и достиг определенных высот. Мне за Рустама не стыдно. Мужик. Мозговитый, толковый, за себя и за свою семью постоит, без денег не оставит. К чести Азизы, она никогда не использовала сына для манипуляций мною, и отношения мы по большей части выясняли в его отсутствие, но дети все равно ведь чувствуют, что родители не в ладах, так что вполне возможно, что мы с Азизой поломали ему в голове какие-то правильные нормы становления семьи и отношений, не просто же так у него до сих пор никого серьезного не было. Так трахал все, что движется, а что не двигалось, то двигал и трахал в лучших традициях типичного мажористого бабника.

Значит, он просто еще не встретил свою? Главное, чтобы у него не случилось все так, как случилось у меня. Причем в обоих случаях.

Пальцы сами собой потянулись за пачкой сигарет и, машинально выхватив одну, я быстро прикурил.

Затяжка.

Дым заполнил легкие, но той самой радости сейчас это не принесло. Я четко помнил тот самый миг, когда начал курить. Когда она ушла. Вот тогда умер Саша Белый, которого все знали, и родился совсем другой человек, который клал на всех и вся. Этот стал Александром Беловым, тем, кто курит, пьет и морально разлагается на части, что впоследствии принесло, конечно, еще больше проблем, ну и не только. Еще и самую большую радость. Единственное, что заставляло меня улыбаться все эти годы.

Выкурив одну сигарету, я пошел внутрь, настраиваясь на еще один нелегкий разговор в своей семейной жизни.

Дом встретил меня запахом лилий, любимый запах Азизы. У нас весь дом заставлен ими, и порой мне казалось, что мы жили в цветочном магазине. Стоит ли говорить, что я их ненавидел, а она, зная это, словно специально заставляла ими каждый уголок, кроме комнаты сына.

Азиза сидела на кухне с бокалом красного вина в руках, уже знатно приложившись до этого к бутылке. Надо же, что-то новое. Новый виток в наших отношениях.

—Блудный муж пришел.

—А дома пьяная жена.

Ее взгляд сегодня был другим, особенно болезненным, и выносить его я не мог. Тем более я четко понимал, что причина всей ее боли — это я.

—А что так? Не нравлюсь тебе даже такой? — Азиза откинулась на барном стуле и игриво приподняла бровь. Только сейчас я заметил, что она была в моей рубашке на голое тело. Никакой реакции тела, полный ноль.

—Зачем мою рубашку надела?

—Твоя жена имеет право надевать вещи своего мужа, не так ли? Или что? Это можно только избранным шлюхам, которых ты теперь поселяешь на семейной даче?

—Закрой рот, не хочу тебе его закрывать грубо.

—Ударишь меня? Ну хоть так прикоснешься ко мне, давай. Ударь. А то видишь…тебя задело мое определение твоей новой пассии. Так что с ней не так? Почему она? Ты же у нас только «не таких» выбираешь. Тут возраст, молодая, да. Красивая, да, условно. Но что еще? Хмм, — она умолкла на пару секунд и склонила голову так, чтобы было видно грудь. Резко я отвел взгляд, начиная испытывать злость. Это уже плохо, я не для того столько времени сидел возле дома, чтобы сейчас все похерить к чертовой матери. —Она напоминает тебе ее. Точно. А я еще думала, что же так знакомо мне в ней, вот что. Она похожа на твою Надю. Как же.

Ее слова в который раз больно резанули по сердцу.

Азиза печально улыбнулась, встала и развязной походкой пошла ко мне, все еще держа в руках бокал, который вот-вот и выпал бы из рук, если бы не я.

—Я не понимаю тебя, мы возвращаемся снова и снова к одному и тому же. Один вопрос. Зачем? Мы выяснили, что каждый живет своей жизнью.

—Живет, да. Так что? Ты даже не против, если я заведу любовника?

Это мольба, последний вздох, но мой ответ все разбивает вдребезги.

—Хоть двоих, мне будет все равно, но и ты не лезь в мою жизнь. Больше никогда. Иначе я разведусь с тобой.

В глазах Азизы заблестели слезы, она прикусила губу и выпрямилась по струнке, смахивая начинающую катиться по щекам влагу.

—Если ты только попробуешь со мной развестись, очень скоро на полосах всех газет будет только один заголовок, что мэр Белов довел свою жену до…— голос надломился, она не продолжила, но я слишком хорошо понимал, что стоит за эти «до», потому что другого от Азизы ожидать было бы странно. Все в ее стиле. Все довольно прозаично.

—Даже не произноси это, дура, и не смей манипулировать этим. Я дал тебе все! Все, что ты хотела, так какого ты сейчас всю душу из меня вытрушиваешь?! Что еще тебе надо?

Я отдал ей всю жизнь в обмен на своего ребенка, каждый получил, что хотел. Что еще я должен был сделать, чтобы она оставила меня в покое и начала жить по условиям, оговорённым до свадьбы?!

—У попа была собака…— в ответ прозвучал пьяный бред. —Он ее любил, она съела кусок мяса, он ее убил.

Взмахнув руками, Азиза громко рассмеялась.

—Все равно она не Надя, а твоя Надя тебя бросила, бросила, бросила, бросила! Так за что ее любить? Почему все эти годы ты продолжаешь ее любить, хотя она не сделала для тебя и сотой доли того, что сделала я? За что? Ответь мне, — схватив меня за рукава, вопила Азиза. В крике раненого зверя есть что-то величественное. В крике Азизы была такая боль, что меня на какой-то миг отшатнуло в сторону. —Она просто ушла, в то время как я оставалась всякий раз, когда у меня было миллион причин уйти и стереть тебя из памяти. За всю боль, за всю нелюбовь, за все предательства, что пронзали меня ножом столько раз, что и боли не испытываешь теперь.