Николас Спаркс - Счастливчик
Остаток дня Клейтон провел, разъезжая по улицам Ардена и опрашивая людей, которые могли его видеть. Такого парня невозможно не заметить, хотя бы потому, что он путешествует в компании вроде Куджо. Клейтон ничего не раскопал, что разозлило его еще больше, так как он понял: Тай-болт врал ему прямо в лицо, и он, Клейтон, его не раскусил.
Но он найдет этого парня. Несомненно, найдет, хотя бы ради фотоаппарата. А точнее, ради фотографий. Особенно ради других фотографий. Меньше всего он хотел, чтобы Тай-болт заявился в управление шерифа и выложил эту прелесть на стол или, того хуже, отправился прямо в редакцию местной газеты. Из двух зол управление было бы меньшим, поскольку его возглавляет отец. Даже если бы отец вышел из себя, и заставил его заниматься каким-нибудь дерьмом пару недель, он не рассказал бы об этом. Его отец особенно ни на что не годился, но для этого сошел бы.
Но газета… это совсем другая история. Конечно, дед использовал бы связи и приложил усилия, чтобы все помалкивали, но подобные сведения сложно сохранить втайне. Они слишком пикантны и разнесутся, как лесной пожар, по всему городу, даже и без газетной статьи. Клейтона и так в семье считали белой вороной, и меньше всего он хотел, чтобы на него обрушился гнев деда. А дед очень долго помнил плохое. Даже сейчас, через много лет, дед возмущался тем фактом, что Кит с Бет развелись, хотя это его не касалось. А на всех семейных сборищах он, как правило, не упускал возможности заметить, что Клейтон не учился в университете. Со своими оценками Клейтон мог бы легко это сделать, он просто не мог представить, что придется еще четыре года сидеть за партой, и пришел на работу к отцу в управление. Этого было достаточно, чтобы успокоить деда. Казалось, он полжизни провел, успокаивая деда.
Но здесь у него не было выбора. Хотя он не особенно любил деда — тот был ярым баптистом-южанином, ходил в церковь каждое воскресенье и считал, что алкоголь и танцы греховны, что всегда казалось Клейтону глупостью. Он знал, чего от него ожидает дед, и можно было сразу сказать, что съемку обнаженных студенток явно не одобрит. Как и некоторые другие фото на карте памяти, в особенности те, где Кит был запечатлен с парочкой дам в весьма компрометирующих позах. Подобное поведение, несомненно, привело бы к серьезному разочарованию, а дед не терпел тех, кто его разочаровывал, даже если это были члены семьи. Особенно если это были члены семьи.
Клейтоны жили в округе Хэмптон с 1753 года; в некотором смысле они и были округом Хэмптон. Среди членов семьи были судьи, юристы, доктора и землевладельцы; даже мэр женился на их родственнице, но все знали, что именно дед всегда сидел во главе стола. Дед правил этим местом, как старый мафиозный дон, и многие жители города восхваляли его и беспрестанно говорили, какими исключительными качествами он обладает. Деду нравилось верить, будто так происходит, потому что он поддерживал все — от библиотеки до театра и местной начальной школы. Но Клейтон знал: истинная причина кроется в том, что деду принадлежит почти весь бизнес в центре города, включая лесной склад, обе пристани для яхт, три автомобильных дилерских центра, три склада, единственный комплекс апартаментов в городе и большие участки сельскохозяйственной земли. И все это способствовало процветанию необычайно богатой и могущественной семьи. А поскольку Клейтон получал большую часть денег из семейных трастов, ему меньше всего хотелось, чтобы какой-то незнакомец создал ему проблемы.
Слава Богу, за короткое время брака с Бет родился Бен. У деда был пунктик насчет потомков, а так как Бена назвали в честь деда — весьма удачная мысль, как любил мысленно повторять Кит, — дед его обожал. По большей части Клейтону казалось, что дед любит Бена, своего правнука, гораздо больше, чем внука.
О, Клейтон знал, что Бен — отличный малый. Не только дед так думал, это говорили все. И он правда любил ребенка, хотя иногда парнишка и досаждал ему. Сидя на перилах на веранде, он заглянул в окно и увидел, что Бен закончил дела на кухне и вернулся на диван. Он знал, что должен присоединиться к сыну, но пока был не готов. Он не хотел сорваться и сказать что-нибудь, о чем потом пожалеет. Он работал над тем, чтобы отучиться от подобных выпадов; пару месяцев назад дед провел с ним разговор о важности спокойного поведения. Псих. Лучше бы поговорил с Беном, чтобы тот слушал отца, когда тот просит его что-то сделать, подумал Клейтон. Было бы намного полезнее. Парень уже взбесил его один раз сегодня, но он вспомнил деда и поджал губы, а потом прокрался к выходу.
Похоже, он часто злился на Бена в последнее время. Но это не его вина: он честно пытался поладить с ребенком! И сначала все шло хорошо. Они говорили о школе, ели бургеры, смотрели «Спортцентр» по И-эс-пи-эн. Все было прекрасно. А потом — о ужас! — он попросил Бена прибраться на кухне. Как будто это невыполнимая просьба, да? Клейтон не успел сделать это за последнюю пару дней, и он знал, что ребенок отлично с этим справится. В общем, Бен пообещал, что уберет, но вместо этого просто засел на кухне. Сидел и сидел. А часы тикали. Потом он еще немного посидел. В итоге Клейтон обратился к сыну еще раз, он был уверен, что сделал это вежливо. И (хотя, возможно, ему это показалось) Бен закатил глаза, когда с усталым видом принялся за дело. Это стало последней каплей. Он терпеть не мог, когда Бен закатывает глаза, и Бен это знал. Словно ребенок точно понимал, какие кнопки нажимать, и все свободное время тратил на то, чтобы разыскать новые кнопки, которые опробует на следующей встрече. Вот так Клейтон и оказался на веранде.
А все это — дело рук его мамочки, в этом Клейтон не сомневался. Она была чертовски красивая женщина, но понятия не имела, как воспитать из мальчика мужчину. Он ничего не имел против того, чтобы ребенок получал хорошие оценки. Но почему вместо игры в футбол он в этом году решил взяться за скрипку? Что это еще за дерьмо? Скрипка? Могла бы с таким же успехом нарядить мальчика в розовое и научить его ездить в дамском седле. Клейтон из кожи вон лез, чтобы пресечь эти бабские штучки, но факт оставался фактом: сын проводил у него только по полтора дня, и то через выходные. Это не его вина, что мальчик машет битой, как девчонка. Ведь ребенок слишком занят игрой в шахматы. И чтобы всем было ясно: ни за что на свете никто не увидит, как Кит скучает на скрипичном концерте.
Скрипичный концерт. Милостивый Боже! Куда катится этот мир?
Он снова подумал о Тай-болте. Ему хотелось верить, что парень уже покинул округ, но он знал: это не так. Парень путешествовал пешком и никак не смог бы добраться до дальней границы округа до наступления ночи. Что-то еще? Нечто угнетало его почти весь день, и, лишь выйдя остудить пыл на веранду, он понял, что именно. Если Тай-болт не солгал насчет Колорадо (надо сказать, что он мог, но предположим, что нет), это значило, что он идет с запада на восток. А какой следующий город по пути на восток? Уж точно не Арден. Это наверняка. Арден располагается к юго-западу от той точки, где они встретились. А вот если парень отправится на восток, то попадет прямиком в добрый старый Хэмптон. Прямо туда, в его родной город. А это, конечно, означало, что парень может находиться в пятнадцати минутах езды от того места, где он сидит сейчас.
