Тилли Бэгшоу - Любимцы фортуны
— Ты пожалеешь о том, что сейчас сказал! — прошипел Стайн. — Я сделаю все, чтобы у тебя отняли врачебную лицензию…
— А что касается девяти миллионов… — продолжал Даниель, уже не обращая внимания на угрозы. Стайн слишком долго держал его за горло, и Санфорд давно желал освободиться из-под его власти. — Девять лимонов… ха! Уверен, что хороший парень вряд ли попал бы на такие деньги.
Санфорд повесил трубку, удовлетворенно вздохнул и вышел из кабинета. За дверью оказалась Кора, которая, похоже, вслушивалась в разговор, взволнованная резким тоном мужа. Застигнутая врасплох, она смутилась и покраснела.
— Все в порядке? — спросила она, кусая губы. — У тебя был такой голос…
Даниель улыбнулся и привлек Кору к себе.
— Все в полном порядке, милая. Лучше и быть не может!
Когда самолет покинул Бостон, Сиена ощутила запоздалые сожаления. Не потому, что осмелилась уехать от Рэндалла (она никогда не была так уверена в своих действиях, как в этом случае), а потому, что страшилась возвращаться в Лос-Анджелес. В аэропорту девушка судорожно цеплялась за руку матери и шла, опустив вниз лицо, обезображенное шрамами.
И все-таки ее переполняло ликование: она могла видеть! Пусть зрение вернулось не полностью, но она и не ослепла, а это уже была маленькая победа.
На Сиене была бесформенная майка и джинсы, волосы убраны под бейсболку, на глазах огромные солнцезащитные очки. Разумеется, ее никто не узнавал. Клэр торопливо приобрела два билета первого класса и вместе с дочерью скользнула в салон самолета раньше других пассажиров.
Много лет Сиена шла навстречу славе и всеобщему поклонению и лишь сейчас с удивлением поняла, что быть незаметной довольно приятно. В нее не тыкали пальцами и не дергали за руку, желая получить автограф. Ей не нужно было растягивать губы в улыбке и следить за каждым своим жестом и словом.
Всю дорогу Сиена напряженно молчала и была благодарна матери за то, что та не лезла к ней с разговорами.
Меж тем Клэр позвонила в больницу и выяснила, что состояние Пита стабильно.
— Можете не мчаться сюда со всех ног, миссис Макмаон, — сообщил ей врач. — Я знаю, что вы далеко от дома, но это не страшно. Состояние вашего мужа удовлетворительное.
Клэр заметно расслабилась и сосредоточила внимание на дочери. Она осторожно разглядывала Сиену, не решаясь потревожить глупой болтовней. Дочь погрузилась в свои мысли, и Клэр не оставалось ничего другого, как уткнуться в книгу до конца полета.
Сиена смотрела в иллюминатор и напряженно думала о будущем. Она желала, чтобы Стайн заплатил за ее страдания. Но добиться справедливости было не так-то просто. Рэндалл был богат и уважаем, а потому к его услугам были толпы адвокатов и журналистов, которые могли повлиять на мнение общественности и даже полицейских. Стайн запросто мог обвинить Сиену в клевете. Он даже обещал уничтожить ее в случае огласки.
Стайн был прав в одном: путь в Голливуд отныне для Сиены закрыт. Женщине не сделать карьеру, имея в арсенале лишь один зрячий глаз и обезображенное лицо. В этом смысле Рэндаллу уже удалось ее уничтожить.
Коснувшись двумя пальцами выпуклого шрама, Сиена ощутила, как ее желание отомстить крепнет. Она знала, что не отступит, и приготовилась к борьбе, даже если схватка предстоит нелегкая.
Злость и ненависть к Рэндаллу уступили место грусти. Уткнувшись лбом в пластик окошка, девушка начала тихо плакать. Она оплакивала не свою утраченную красоту, не потерянные деньги и славу. Она плакала даже не о времени, прошедшем в глупой борьбе за то, чего ей никогда больше не достигнуть. Она плакала по одному-единственному человеку.
И по странному совпадению, за тысячи миль от нее, в далекой Англии, этот человек плакал о ней.
Прошло три недели после ссоры с Фредерик.
Макс откинул одеяло с постели в номере отеля в Манхэттене и начал лениво стягивать одежду. Настроение у него было препоганое.
Может, сделать себе теплую ванну?
Он был встревожен тем настроением, в котором пребывал последнее время. Порой тоска захлестывала его волной на пустом месте. В такие моменты ему хотелось плакать, но он сдерживался, понимая, что мужчине его возраста подобное поведение не пристало. Макс всерьез начал подумывать о визите к психологу. Пусть пропишет антидепрессанты, что ли?
Он все-таки налил себе ванну и опустился в теплую воду. Хотелось найти хоть одну добрую мысль в голове, забитой отчаянием.
Макс со стыдом вспоминал свое ужасное поведение в тот день, когда приехали строители и заполонили грузовиками луг перед замком брата. Сам того не желая, Макс жестоко обошелся с Фредди и до сих пор корил себя за это.
— Ты заслуживаешь лучшего, — сказал он девушке на следующий день. — Тебе нужен человек, сердце которого открыто для новой любви. Тебя должны лелеять и холить, потому что ты этого достойна…
Погрузившись в воду до подбородка, Макс закрыл глаза. Перед внутренним взором снова явился образ Фредерик. Как она смотрела на него тогда! С отчаянием, болью и сочувствием, словно не он был виновником ее несчастья.
— Я не хочу любить никого, кроме тебя, — тихо сказала девушка. — Мне нужен только ты.
Но оба знали, что их роман обречен.
После этого разговора Макс предпочел принять предложение агента и уехал в Америку ставить очередную пьесу. Правда, улететь сразу же не получилось — было бы несправедливым бросить брата и его жену, как только беда постучалась к ним в дверь, поэтому Макс лишь два дня назад купил билет на самолет.
Конечно, никакой особой поддержки Генри и Маффи Макс оказать не мог. Быть может, на самом деле это ему была нужна их поддержка. Ему было страшно остаться наедине со своей болью и одиночеством.
Когда-то Макс был счастлив в доме Хантера. Затем его убежищем стал замок брата. Теперь он лишился обоих островков покоя и ничего не мог с этим поделать.
Выпустив воду из ванны, он вытерся махровым полотенцем, закутался в гостиничный халат и прошел в спальню. Глянув на телефон, заметил мигающую лампочку. Звонили дважды.
Понимая, что его надежда абсурдна, Макс с волнением проверил автоответчик. Сиена не могла звонить ему. Это невозможно.
Первое послание было от Маффи. Она интересовалась, как он устроился. Брат и его жена видели, в каком состоянии уехал Макс, а потому беспокоились. Он же стыдился, что добавляет к проблемам близких собственные.
Второе послание было от Дориана Кляйна, его агента. Черт, парень звонил ему целый день, а Макс так и не удосужился перезвонить, занятый обустройством и личными переживаниями.
