Оливия Голдсмит - Фаворитка месяца
– Помнишь Фила Страуба? Он был таким смешным. Так здорово изображал Марти Ди Геннаро. Даже лучше, чем сам Марти. – Шарлин улыбнулась при этом воспоминании. – Теперь Фил зовет меня «мисс Смит». Смех закончился. – Она пожала плечами. – Ну, у меня все же есть ты и Дин. И собаки. Поэтому все не так плохо. Кроме того, что мы не может как следует погулять.
Джан поежилась. Шарлин выглядела по-настоящему грустной. Что еще ее беспокоило?
– Шарлин, может, нам пройтись по магазинам? – Джан улыбнулась.
– Хорошо. Только придется взять с собой несколько человек из ФБР, – напомнила Шарлин и вздохнула. – Я столкнулась со всеми трудностями жизни звезды.
Она подумала о приходе мамы и о том, как это было не похоже на ее мечты. Как рассказать об это Джан? Шарлин поняла, что не может этого сделать.
На мгновение Джан прониклась трепетной любовью к этой девушке.
– Почему бы нам не развлечься как звездам? – спросила она. – С охранниками в дорогом ресторане после похода по магазинам. Как должны развлекаться настоящие маленькие звезды.
Они сели в глубине зала, хотя Джан предпочла бы чудесные столики возле окон, выходящих на «Меллроуз». Но сейчас, после инструкций, которые дал ей Джеральд Ла Брек, это причинило бы лишь новые неприятности. Поэтому девушки сложили покупки на банкетке и сели спиной к залу.
Джан устала, проголодалась и хотела пить. Невзирая на умопомрачительные калории, она заказала пива. Официант, светловолосый Адонис, узнал ее, но напустил на себя необходимый в Лос-Анджелесе равнодушный вид.
– Хорошо, мисс, – произнес он и повернулся к Шарлин. – А вам, мисс Смит?
– То же самое, – ответила Шарлин.
Она была целиком погружена в мысли о своих покупках и пылала от возбуждения. – О Джан, не верю, что я видела такие вещи. Как ты нашла эти магазины? А изделия из кожи! Мне так понравилось красное бикини с кожаной бахромой.
Джан, которая помнила семидесятые годы с их стилем диско и была почти в том возрасте, чтобы чувствовать себя их частью, улыбнулась.
– Но ты почти ничего себе не купила.
Джан видела много интересных вещей, но чувствовала себя комфортнее, когда ее одевала Май. Она договорилась сегодня с ней о встрече.
– Там нет ничего из того, что мне нужно.
– Джан Мур, когда во время похода по магазинам ты видишь то, что тебе нужно? Даже будучи страшно бедной, я знала это. Тогда мы просто листали каталоги и мечтали.
– Ну, мне многого не надо. Вся эта одежда и косметика кажется мне нелепой. Похоже, у меня никогда не бывает модных вещей. Мне нужны подходящие к платью туфли, повседневная и спортивная обувь. И все должно гармонировать по цвету с юбкой, брюками или шортами. Потом мне необходимы свитер, шаль или жакет, пояс, сумочка, не говоря уже о ювелирных украшениях. Оранжевая помада не годится к розовым серьгам. Боже, как это меня смущает.
– Тебя? – удивилась Шарлин. – Но ты всегда так здорово выглядишь.
– Я? – переспросила Джан. Она знала, что обязана этим Май. – Просто я стараюсь быть попроще.
– Да, а Лайла не простая. Она занимается собой каждый день и делает это серьезно. Как ей, по-твоему, удается так выглядеть?
– Возможно, тут играют роль гены.
– Но она не носит джинсы.[8]
– Нет, я имею в виду генетику. Может, она получила их от матери. Ведь ее мать была кинозвездой. Тереза О'Доннел, видимо, научила дочь нескольким трюкам.
– А твоя мама учила тебя чему-нибудь? Джан моргнула.
– Нет, она погибла в автокатастрофе, когда я была еще маленькой.
– О, прости! Моя мама ушла из дома, когда мне было девять лет, но я так благодарна ей за эти годы, за все, чему она меня научила.
На мгновение Шарлин умолкла, и Джан опять подумала, что девушка чем-то расстроена. Тяжело, когда тебя бросает мать. Наверное, еще хуже, когда она умирает.
– Мама научила меня маленькому стишку. «Хочу покинуть Эльмиру». – Джан улыбнулась этому детскому воспоминанию.
– Какую Эльмиру?
– Скучный городок около Нью-Йорка. Я выросла там. Жила с бабушкой.
– Наверное, ты слушалась свою маму. – Шарлин повернулась и оглядела зал, выполненный в итальянской стиле с круглыми колоннами вдоль стен. Обтянутые каким-то серым материалом стулья, ручки дверей и стеклянная посуда на столах сверкали.
– Здесь, конечно, не Эльмира, – заметила Шарлин, и обе подружки рассмеялись.
Официант принес пиво, и они заказали по салату. После того как парень кивнул и ушел, Шарлин повернулась к Джан.
– Можно задать тебе один вопрос?
– Конечно, – ответила Джан, и Шарлин хихикнула.
– Ты заботишься о своей внешности? Я хочу сказать, Лайла так прекрасна и все такое, но, кажется, она так много сил тратит на это.
Джан захохотала чуть ли не во весь голос.
– Конечно, забочусь.
– Правда?
Джан глубоко вздохнула.
– Подожди минутку. Ты хочешь сказать, что тоже заботишься о внешности, Шарлин? Но ты и так великолепна. Я могу понять заботы об одежде, макияже и прочем, но ты естественна – твоя кожа, твои волосы, твои глаза. Все, Шарлин, ты по-настоящему великолепна.
Шарлин покраснела.
– О, нет. Я не… не такая красивая, как ты или Лайла. Вы обе прекрасны, как кинозвезды. А я просто хорошо выгляжу.
Джан внимательно взглянула на нее. Волна чего-то похожего на ужас охватила ее. Они попали сюда благодаря удаче, генам и мастерству хирурга. Может быть, три самые очаровательные женщины страны, но, по крайней мере, две из них даже не верили в свою красоту. Ее внешность, конечно, придумали. Но Шарлин имела природное очарование, имела его всегда, однако тоже чувствовала себя ненастоящей. И в этот почти испугавший ее момент озарения Джан могла держать пари, что Лайла, вероятно, самая красивая из них, была самой неуверенной. Неизвестно почему из ее глаз хлынули слезы.
– Что такое? – спросила полным участия голосом Шарлин.
Джан издала звук, похожий на стон.
– О, просто очень грустно. Если ты не считаешь себя красивой, если я не считаю себя красивой, что же должны думать женщины, которые смотрят нас по телевизору?
– Что они не очень симпатичные. Если им есть до этого дело.
– О Шарлин, каждой женщине есть до этого дело. Они смотрят на нас.
– Джан, ты жалеешь их, когда рекламируешь косметику? Джан кивнула и подумала о бедной Мери Джейн Морган.
– Она ведь не дает того эффекта, который обещает. Если ты не красива сама по себе, то ничто не сделает тебя таковой.
Наступило молчание. Джан посмотрела на подругу и вдруг поняла, как сильно та ей нравится.
– Как дела с твоим альбомом? – спросила она.
– Ну, все думают, будто я умею петь. Наверное, это здорово. В общем, альбом почти готов, и мне можно немного отдохнуть. Мы с Дином хотим взять машину и съездить в Йеллоустон или в Монтану. Взять с собой собак и парней из ФБР. А ты?
