hunnyfresh - Письма с войны
Он не Эмма. И конечно хорошо, что не нужно учить Августа готовить и беспокоиться, что он спалит дом. Но учить Эмму было забавно. Как она радовалась, когда Реджина хвалила её, как жмурилась от удовольствия, пробуя что-нибудь. Иногда блондинка просто сидела на кухне, наблюдая, как брюнетка порхает от холодильника к стойке, но, чаще всего, они с Генри убегали играть. Играть значило, что оба найдут способ чем-нибудь по уши перемазаться, например, разрисуют лица мукой. Миллс вспомнила, как Эмма стояла, близко склонившись к ней, с мучной звездой вокруг глаза. Зелёные глаза смотрели пристально и удивленно. Девушка дышала так, будто только что бежала куда-то. Между ними искрил воздух.
- Тебе не нравятся «Kiss»?
- Да нет, просто я предпочитаю другие поцелуи.
Она заставила память замолчать, напоминая себе, что это прошлое, а ей теперь лучше, и она должна создавать новые воспоминания.
Ни Август, ни Реджина не говорили о том, как долго он останется в особняке. И когда Миллс поймала его на просмотре объявлений о съёме и продаже жилья, её глубоко укоренившееся беспокойство вырвалось наружу, подобно всполохам пламени:
- Что это, черт подери, такое?! – рявкнула она, влетев в столовую.
- Мамочка! – ахнул вошедший за ней Генри. – Это же ругательное слово!
На лице у Реджины отражались гнев и разочарование, но она глубоко вздохнула и, повернувшись к Генри, наклонилась к нему:
- Знаю, солнышко. Извини меня, пожалуйста. Можешь пойти наверх и переодеться в плавки?
Мальчик охотно кивнул и убежал в детскую, оставив на кухне едва не дымящуюся от гнева Реджину и озадаченного Августа. Судя по лицу сержанта, он не был уверен, что натворил на этот раз, но ему явно хотелось убежать вслед за шестилетним пацаном и спрятаться в спальне. Мужчина сидел за кофейным столиком, подперев голову руками, перед ним лежала газета. Он недоуменно поднял брови:
- Что?
- Это! – прошипела брюнетка, схватив газету со стола, и тут же с презрением бросила её обратно. На неё насмешливо смотрели несколько обведенных объявлений.
Август озадаченно поскрёб затылок:
- Газета?
Она закатила глаза:
- Я вижу, что газета, мистер Бут.
- Мистер Бут? – поразился Август – Реджина, какого…
- Ты вообще собирался мне сообщить, что переезжаешь?
- Господи, Реджина, – фыркнул он, разглаживая газетные страницы. – Я ведь даже еще жилья подходящего не нашел.
- Ты обещал Генри научить его играть в футбол. И кто будет забирать его из школы, когда закончатся каникулы?
Август поморщился и, подняв руку, встал, собираясь с мыслями:
- А кто забирал его, пока я не приехал?
- Не в этом дело!
- Я смогу присматривать за Генри, даже если стану жить на другом конце города. Ты, правда, из-за этого на меня злишься? Не думала же ты, что я останусь жить в твоей комнате для гостей?
- Ну, с тех пор, как ты появился у моей двери, я не знаю, чего ожидать.
- Реджина, я ценю то, что ты приняла меня. И я люблю и тебя, и мальчишку, но мне нужно собственное пространство.
- Отлично! – она схватила газету и бросила ему в грудь. – Уходи. Это у тебя получается лучше всего.
- Что?! Реджи… – позвал он вылетевшую из гостиной брюнетку и пошел за ней, но дверь кабинета захлопнулась, замок щелкнул, запираясь изнутри.
* * *
- Реджина? – Арчи сидел на стуле, закинув ногу на ногу. – Как прошла неделя?
- Август планирует уехать, – спокойно констатировала она, хотя нервный взмах руки противоречил ее тону.
- Куда он планирует уехать?
- Ищет собственное жильё.
- Отличные новости, – одобрил Арчи.
- Отличные? – сухо протянула женщина. – Мой привычный уклад жизни снова рушится.
- Как так? – доктор прищурился и наклонился вперёд, поставив обе ноги на пол.
- Всё шло так хорошо. Мы приспособились. Я и Генри. Я даже снова записала его на уроки верховой езды, – объясняла она, размахивая руками. – А теперь он потеряет еще и дядю Августа.
- Реджина, – осторожно начал Хоппер. – Август никуда не денется.
- Он уезжает.
- Нет, он переезжает, – уточнил Арчи. Вздохнув, он откинулся на спинку стула. – Вообще-то я думаю, что это хорошо. С переездом Августа в доме станет больше места.
- Я только что сказала вам, что у меня всё начало налаживаться, а вы хотите, чтоб я вернулась к тому, с чего начала? Снова ждала…
Реджина фыркнула и хлопнула ладонью по дивану. Понго, встревоженный громким звуком, вскинул голову и чихнул.
- Я в порядке.
- Вы не хотите отпускать Эмму, держитесь за неё. Но нельзя использовать Августа как замену.
- Уж не намекаете ли вы, что между мной и мистером Бутом возникла романтическая связь?
- Нет, не намекаю, – поспешил заверить Арчи. – Сомневаюсь, что ваше сердце готово сейчас для отношений. Но вы говорили, что они с Эммой – приёмные брат и сестра. Очевидно, в нём есть что-то от Эммы, что-то, к чему вы хотите быть ближе. Поэтому вам комфортно от того, что он физически находится рядом. Он не уезжает, Реджина. Он хочет пустить корни в городе. Вы сами говорили, что он устроился к Марко в мастерскую. Вы думаете, что это признаки того, что он собирается вас оставить?
- Я не понимаю, зачем ему жить отдельно, – сказала Реджина, совершенно игнорируя заданный вопрос. – У меня в доме комнат более, чем достаточно.
- Он взрослый человек, и может сам принимать решения.
- Взрослый, как и…
Миллс не договорила и сосредоточилась на ниточке, выбившейся из диванной подушки. Доктору явно нужна новая мебель.
- Реджина, – мягко позвал Арчи. Брюнетка подняла голову и нахмурилась. – Вы добились определенных успехов, но часть вашей души не хочет, чтоб вы исцелились полностью.
- Я делаю всё, что вы говорите, – вздохнула она раздраженно.
- И я горжусь вами, – Арчи наклонился вперед и ободряюще сжал её колено. Потом, понизив голос, будто доверял ей большой секрет, сказал. – Вы можете звать её по имени.
Взгляд Реджины вспыхнул, а дыхание участилось, пусть даже совсем чуть-чуть. Она откинулась назад:
- Я зову.
- Правда? – спросил он. – Когда говорите с Генри или Августом? Судя по письмам, которые вы мне показывали, я знаю, что вы часто мысленно называете её имя, но за семь месяцев нашего общения вы произнесли его всего дважды. Как так?
