Кэтрин Эллиот - Женатый мужчина
– Я не буду, – проговорил Бен, спрыгнув с кровати и надев наушники. – Я буду думать, почему мне больше нельзя в Музей наук или на вечеринку к Питеру Келли на катке в субботу, и с какой стати ты всегда решаешь все одна, даже не подумав о нас.
– Ага, – добавил Макс, злобно сверкнув на меня глазами. – Не подумав о нас.
Когда Бен и его прихвостень продефилировали мимо, от такой несправедливости я просто ахнула. Неужели я это заслужила? Они прошагали на лестничную клетку, и я было пошла за ними, чтобы запереть дверь, но тут замерла. Обернулась. Медленно, в одиночестве, я в последний раз обошла нашу крошечную квартирку. Здесь было чисто, здесь царил безупречный порядок, и мне показалось, будто стены смотрят на меня с упреком, приготовившись впустить следующего жильца.
Квартиру купила компания, чтобы поселить в ней энергичного молодого руководителя. Мне заплатили довольно приличную сумму, но возможно, мне стоило ее сдать? Я нервно размышляла, теребя муслиновые занавески. Может, не надо было окончательно и бесповоротно сжигать мосты, что, если в Оксфордшире… ну уж нет. Я закусила губу, стоя у окна и глядя на знакомые крыши. Нет. Все у меня получится, к тому же в этом доме жили мы с Недом, а Неда больше нет. Здесь слишком много воспоминаний, слишком многое тянет в прошлое. Мне нужно самой строить новую жизнь – в другом месте.
– Ну пойдем же, огурчик, шагай, – сказала я, заставив себя улыбнуться Максу, который устроил сидячую забастовку на лестнице. Я подхватила его, как мешок с картошкой, но с облегчением заметив, что он покорно приник к моему плечу. Подозрительно послушный Бен с несчастным видом плелся по лестнице за нами, несмотря на все его возражения.
Вчера вечером я попрощалась со всеми в квартале – сегодня утром, на пороге, это было бы невыносимо, и я так им и сказала. Пьетро пошел в школу, чтобы Бен не очень переживал, и одна лишь Тереза помогала и суетилась, а двери остальных квартир оставались закрытыми. На тротуаре Тереза крепко меня обняла, в глазах ее были слезы.
– Ты вернешься?
– Конечно, вернусь, глупая. Это же всего лишь Оксфордшир! Можно подумать, что я на Луну переезжаю! Мы все время будем приезжать, и ты приезжай, погостишь у нас. Только подумай, ты сможешь проводить у нас каждые выходные, как в своем загородном доме! Пьетро будет в восторге, и вам с Карло хорошо выбраться из Лондона.
– Мне-то, может, и хорошо, но я за тебя переживаю – застрянешь там. И у тебя теперь нет работы.
Я вздохнула. У Терезы было замечательное свойство – бить без предупреждения, и это был удар ниже пояса. Она была права, разумеется. Мой боевой дух был подорван весьма неожиданно – на прошлой неделе, когда я наконец набралась храбрости и позвонила начальнику своего отдела «Кристи», чтобы выяснить, что, черт возьми, происходит. Он поменял мои четыре утра в неделю на два полных дня, как я просила? Сделал ли он это для меня? И если так, то почему не позвонил? Ведь если мне придется ездить из пригорода, так намного удобнее, не так ли? Не так ли, Руперт?
Последовала неловкая пауза, после чего на том конце провода Руперт очень долго кашлял.
– Руперт? Что с тобой? Ты слушаешь или нет?
– М-м-м, да, слушаю, Люси. Просто… ты понимаешь, все это как-то очень сложно. Видишь ли, я получил указания от начальства кое-что поменять в нашем отделе. Чтобы убедиться в тотальной преданности наших сотрудников.
– И что это значит?
– В общих чертах – пять рабочих дней в неделю, сверхурочные, если понадобится, и заграничные командировки.
– Заграничные командировки? Но я не смогу ездить за границу с двумя маленькими детьми и работать пять дней в неделю, каждый день мотаясь из Оксфордшира и обратно!
– Хм-м, нет. Конечно, нет. – Тишина.
– Значит, у меня нет выбора, да? Да, Руперт?
– Ну знаешь, Люси, – замялся он. – Что я могу сказать? – Я чувствовала, как он смущенно поеживается в кресле на том конце провода. – Не я устанавливаю правила. Я эти чертовы указания только выполняю, – несчастным голосом произнес он.
Я открыла рот и уже хотела взорваться, но резко удержалась. Это же не его вина. Вообще-то, он весьма достойный человек Я вздохнула.
– Ладно, Руперт. Я уже давно подозревала что-то подобное. Наверное, поэтому так нервничала, прежде чем спросить.
И это была правда. Я уже давно чувствовала себя виноватой, сбегая домой на обед, и знала, что за мной следят глаза завистников; я знала также, что дел было по горло, а делать их было некому. Иногда я беззаботно ворковала о том, что договорюсь с каким-то вымышленным человеком, который будет помогать мне в работе, но этого так и не случилось, и реальность была такова: коллеги меня ненавидели, так как в полседьмого они все еще были на рабочем месте, выполняя работу за меня. Я проглотила слюну.
– Извини, Люси, – пробормотал Руперт. – Ты знаешь, я сделал бы все, что угодно, лишь бы тебя не увольняли, особенно… ну, ты знаешь.
Особенно после того, что тебе пришлось пережить, хотел сказать он, и недосказанные слова повисли в воздухе. Когда Нед умер, Руперт очень мне помог: думаю, он не уволил меня из доброты – я почувствовала укол вины, – но нельзя же вечно со мной носиться. И вот опять я села ему на шею, и как ни в чем не бывало, прошу переделать мое расписание, чтобы угодить своим нуждам! Мне вдруг стало так стыдно, что я его об этом попросила, что поставила в такое положение. Но когда я положила трубку, мне стало плохо. Моя чудесная работа. Шумная часть моей жизни, Южный Кенсингтон, мой кусочек Лондона, мои деньги, наконец! Но – ничего, переживем.
Прицеп был нагружен под завязку, и все наше хозяйство позвякивало на солнышке, а мы неслись по запруженной Кингс-роуд в направлении шоссе М4.
Мне было еще хуже оттого, что в то утро у меня было жуткое похмелье. Я крепко зажмурилась и вытерла ладонью скупые слезы. Мне было совсем невесело, и все из-за прошлого вечера. Да-да, вчера вечером на Ройял-авеню мне устроили прощальную вечеринку, и в квартире на первом этаже (как в самой большой) собрались Тео и Рэй, хозяева квартиры; Розанна, Тереза и Карло, Джесс и Джейми, Лукас и Мэйзи и клюющие носом перед телевизором Пьетро и Бен.
Тео и Рэй, превосходные повара, приготовили поистине королевский пир. Они долго что-то мешали на кухне, переговаривались и прогоняли нас вон, потом сорвали фартуки – и вуаля! Горы ризотто с белыми грибами и огромные миски салата. Мы жадно накинулись на еду, предварительно опустошив их шкафчик с напитками, после чего весь вечер хватали кусочки и пили. Лукас, Мэйзи, Рэй и Тео говорили о музыке и театре; Тереза, Джесс и я, разумеется, о школьной жизни детей, а Джейми, как и полагается напористому репортеру «Дэйли мэйл», развернул стул и загнал Розанну в угол, выпытывая подробности ее последнего романа со знаменитым финансовым магнатом. Они низко склонили головы и говорили тихо, так что Джесс, естественно, поняла все превратно. Глазки у нее уже поплыли, рот перекосило от злости, и она придвинулась ко мне.
