Джудит О'Брайен - В тесной комнате
— Надеюсь, ваш день был удачным.
Официант принес нам меню.
— Откровенно говоря, у меня бывали дни и получше.
Кристофер посмотрел на меня и отвел взгляд.
Значит, он знал, что ему предстоит сделать.
— Понимаю, — откликнулась я тихо.
— Понимаете?
Я кивнула:
— Это ведь совсем не то, чего вы ожидали, да?
Он смотрел прямо мне в лицо, и эти его выразительные глаза были совсем близко от моих.
— Нет, не совсем. Но я думал, это будет легче.
— И давно вы знаете?
Он пожал плечами:
— Да пожалуй, я знал все время.
— А я и не догадывалась. Я хочу сказать, не догадывалась, что вы знаете.
— Ну…
— И что, все дело упиралось во фруктовый кекс?
— Фруктовый кекс? — Кристофер положил меню на стол и уставился на меня. — Какая тут связь с фруктовым кексом?
Вернулся официант. Лицо его выражало почтительное ожидание. Бросив на нас один только взгляд, он поднял руку, давая понять, что готов ждать сколько угодно или что может вернуться к нам попозже.
— Фруктовый кекс? — повторил Кристофер.
— Ну, я имею в виду орудие убийства.
— Орудие убийства?
В уголках его губ я заметила зарождение улыбки.
— Моя дорогая Николь! О чем речь?
— О деле Марты Кокс. Я убила ее, позволив ей съесть кусок фруктового кекса тети Адели.
Вот оно — полное признание. Меня охватило чувство удивительной легкости. Самое худшее было позади. Я призналась в своем преступлении.
В течение нескольких минут рот Кристофера Куинна был растянут в улыбке. Потом он начал смеяться, сначала пытаясь подавить смех. Потом уже был не в силах совладать с хохотом.
Мне оставалось только молча таращить на него глаза. Впервые в жизни я видела офицера полиции, впавшего в истерику под влиянием нервного напряжения, в то время как подозреваемая хранила сверхъестественное спокойствие. Остальные посетители ресторана повернули к нам головы. На их лицах застыли неуверенные улыбки — они не знали, как реагировать на мужчину, впавшего в истерику и давящегося смехом, и женщину, с мрачным и торжественным лицом склонившуюся над раскрытой книжечкой меню.
Наконец его смех смолк, но он продолжал улыбаться и время от времени хмыкал.
— Благодарю вас, Николь, — сказал Кристофер. — Не могу выразить, как мне это было необходимо.
— Ну и отлично, — сказала я, потом отважилась сделать еще один шаг вперед. — Итак, когда вы намерены меня арестовать, офицер Куинн?
Улыбка его поблекла.
— Кто офицер Куинн?
— Вы.
— Откуда, черт возьми, у вас возникла подобная идея?
— Вы ведь полицейский? Я права?
— Повторяю свой вопрос: откуда, черт возьми, у вас возникла подобная идея?
— Ну, все указывало на это. Хотите, чтобы я объяснила? Он кивнул, и я приступила к рассказу:
— Вы появились неизвестно откуда как раз в тот вечер, когда исчезла Марта Кокс. Я увидела что-то блестящее в вашем бумажнике, и скорее всего это был ваш полицейский значок. Ваш интерес ко мне носил, несомненно, профессиональный характер. Вы ухитрились держать меня во взвешенном состоянии специально для того, чтобы я призналась вам. И я несколько раз проговаривалась. Вы даже нашли улики — остатки исчезнувшего фруктового кекса, пресловутую засахаренную вишню и крошки. Вы придумали «легенду прикрытия», нелепую историю о том, что вы якобы преподаватель колледжа. Право же, офицер Куинн, вы могли бы придумать что-нибудь похитрее и поискуснее, вместо того чтобы сообщать мне, что преподаете все понемногу. Хотите, чтобы я продолжала?
Его лицо было непроницаемо. Все, что я заметила, — это что его пресловутые ямочки куда-то пропали. Вернулся официант, бросил на нас вопросительный взгляд и снова тихонько удалился.
В течение нескольких минут Кристофер просто смотрел на меня, потом очень медленно опустил руку в карман. Я похолодела.
Неужели он достанет оружие? Возможно, все, что я сказала, содержало нечто оскорбительное для него, задевающее честь офицера полиции? Может быть, он собирался извлечь наручники? Может быть…
Он бросил на стол бумажник, и тот шлепнулся с резким звуком.
— Не хотите ли заглянуть внутрь?
— В этом нет необходимости, — ответила я деревянным голосом.
Откровенно говоря, я умирала от любопытства — что бы такое могло там быть? Официальный документ полицейского офицера и полицейский значок или еще какие-нибудь официальные бумажки, представляющие для меня захватывающий интерес и только и ждущие минуты, когда бы я могла с ними ознакомиться?
Но нет, я подавила любопытство и смотрела в сторону, стараясь не поддаться искушению.
— Пожалуйста! Я настаиваю.
Одним пальцем он подтолкнул бумажник поближе ко мне.
— Право же, это так глупо!
— Согласен. И все же будьте любезны взглянуть.
Было очевидно, что он не даст мне избежать искушения заглянуть в свой бумажник. И снова я оглядела зал ресторана, но, кажется, больше никто не смотрел на нас. Тогда я решилась дотронуться до его бумажника. Сначала робко. Он еще хранил тепло от соприкосновения с его телом.
— Ладно, — прошептала я.
Как зачитанная книга, привыкшая открываться на определенной странице, бумажник раскрылся от одного моего прикосновения.
И вот он, полицейский значок, блеснул, послав блик мне прямо в глаза. Я посмотрела на Кристофера, но он не сводил глаз с меня и бумажника.
— Прочтите вслух, что там написано, — сказал он тихо. Мне не хотелось отводить взгляда от его лица, потому что я знала, что как только я ознакомлюсь с содержимым его бумажника, как только содержащаяся в нем информация перестанет быть для меня тайной, притворяться станет невозможно. Это будет концом моей мечты о нормальной жизни с ним, а я только теперь осознала, как отчаянно хотела, чтобы эта мечта стала явью.
И все же я заглянула внутрь. Мне потребовалась всего секунда, чтобы сфокусировать зрение. Да, там, внутри, была звезда, сверкающая романтическим светом в этом маленьком темном бистро. Но что-то было не так. Я держала бумажник таким образом, что могла прочесть выпуклые буквы, отчеканенные на звезде: «Самый лучший на свете папа».
— Моя дочь подарила мне этот значок в прошлый День отцов. Этот подарок обязывает меня водить ее в парк утром по субботам, а также печь ей блинчики, а вовсе не распутывать преступления.
— Не понимаю, — промямлила я, не в силах справиться с величайшей неловкостью, которую когда-либо испытывала в жизни.
— Поглядите на документ позади этого значка, — предложил мне Кристофер.
Это была ламинированная карточка, не очень удачная, но и не самая плохая. Однако это был самый настоящий официальный документ с настоящей официальной печатью. «Колледж Ла Саль» — стояло там.
