Вайолетт Лайонз - Родственные души
— Почему я на тебе женился?
Дерек произнес это таким тоном, будто действительно раздумывал над этим вопросом. Но она-то прекрасно знала, что ответ давно сформулирован. Делая же вид, что сомневается, что не совсем уверен в своих словах, муж просто играл с ней.
Но желанная цель оказалась достигнута. Нервы Эльвиры были так напряжены, что стоило ему тронуться с места, как она буквально подпрыгнула от неожиданности. Однако Дерек всего лишь подошел к стоящему возле окна креслу и, усевшись в него, откинулся на спинку, удобно вытянув ноги перед собой. Затем перевел на нее взгляд зеленых глаз.
— Ты сама знаешь почему.
— Ты хотел ребенка?
Небрежное пожатие широких плеч словно отметало этот вопрос как не относящийся к делу.
— Я никогда не пытался этого скрыть. Да и ты тоже… в то время.
Отрицать это было бы трудно. Поэтому Эльвира предпочла промолчать, не обращая внимания на особо подчеркнутое «в то время».
— К тому же ты была для меня живым воплощением представительницы высшего класса.
Такого Эльвира никак не ожидала, поэтому невольно вздрогнула и уставилась на него широко раскрытыми от удивления глазами. Но, тут же взяв себя в руки, решила последовать примеру Дерека и уселась на кровать.
— Неужели это было для тебя так важно?
Каким-то чудом ей удалось сохранить внешнее спокойствие и заставить голос звучать так, будто ответ не имеет для нее особого значения.
— Это было важно для старика.
— Для твоего деда?
Коротким кивком Дерек дал знать, что она права.
— И чем же высший класс для него так привлекателен?
— Он полагает, что это поможет восстановить подпорченную репутацию семейства Годдар, каким-то образом возместит урон чистоте крови, нанесенный моей безответственной матерью, позволившей Уильяму Грейдону стать отцом ее ребенка. Благодаря браку с тобой я до некоторой степени восстанавливал свой статус и честь семьи, а рожденный тобой ребенок смыл бы это пятно окончательно.
— Так вот чем я для тебя была… просто кобылой чистых кровей!
Горечь этого открытия поразила ее до глубины души. Эльвира знала, что муж никогда не любил ее, но такого ожидать никак не могла.
— Как оказалось, здесь я просчитался. Ты ведь не захотела родить от меня ребенка.
— Мне не хочется ребенка ни от кого!
Он опять лгала! Ей хотелось ребенка именно от Дерека, так хотелось, что это уже превратилось в навязчивую идею. Но признаваться в этом она не собиралась ни ему, ни даже самой себе.
Стоит только позволить этой мысли появиться в голове, как Дерек все поймет по ее глазам.
— Я просто не имею права ввести ребенка в этот мир… твой мир.
— Мой мир?! — Глаза Дерека гневно сверкнули, лицо потемнело, в голосе появились угрожающие нотки. — Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что не желаю рожать ребенка в нашем с тобой браке, где нет любви.
— Почему же ты не сказала об этом до свадьбы?
— Тогда у меня не было возможности подумать как следует. Позже, поразмыслив, я поняла, что преступно заводить ребенка в браке, не освященном любовью. В браке, не являющемся настоящим. В браке, где…
— Где я буду любить моего ребенка, заботиться о нем и давать ему все, что только могу?
Разве это не то, что требуется от любого отца?
— Может быть. Однако…
Да, он будет любить своего ребенка — в этом Эльвира не сомневалась. Но как насчет нее самой? Сможет ли Дерек когда-нибудь дать ей ту любовь, в которой она так отчаянно нуждается? Любовь, заполнившую бы ее жизнь целиком, залатавшую бы пустоту, образовавшуюся в том месте, где должно быть сердце?
— Однако — что? — резко спросил Дерек, видя, что она замолчала. А это нахлынувшие мысли не дали Эльвире продолжить, иначе она бы сорвалась на крик. — Впрочем, о чем еще можно говорить?
— Однако есть еще я.
Взгляд, которым Дерек ее окинул, был пустой и бесстрастный. Казалось, он только сейчас заметил, что Эльвира находится в комнате, что она вообще существует на белом свете.
Внезапно ей захотелось убежать куда-нибудь или спрятаться под кровать… Все, что угодно, только бы поскорей исчезнуть отсюда.
— Ты тоже можешь иметь все, что пожелаешь. И всегда могла.
— Все ли?
А как насчет твоего сердца? Твоей любви?
Твоей привязанности? Верности до конца жизни? Не рискнув выразить свои мысли словами, Эльвира склонила голову и уставилась на покрывало, скрыв таким образом лицо под упавшими на него волосами.
— Разумеется… Тебе стоит лишь попросить.
Его последняя фраза заставила ее вновь вскинуть голову.
— Я не хочу быть вынужденной просить.
— Значит, ты полагаешь, что я должен обо всем догадываться сам? — Голос Дерека был резок и суров. — Я не умею читать мысли, черт побери! Ты что же, хочешь, чтобы я угадывал, какие подарки тебе хочется получить в данный момент по одному взгляду на тебя?
— Я говорю не о подарках.
— Тогда о чем же? Чего ты хочешь? Как я могу дать тебе что-то, если не знаю, что именно?
Если бы только она рискнула признаться!
Но, открыв рот, Эльвира почувствовала, что голос отказывается ей повиноваться, так что пришлось отказаться от своего намерения, чтобы не выглядеть как вытащенная из воды рыба.
— Этого было бы недостаточно, — выдавила она наконец из себя.
— Когда мы поженились, тебе было этого достаточно. Даже более чем достаточно.
— Что ж, значит, теперь все изменилось.
Тяжело вздохнув, Дерек взъерошил и так уже растрепанные волосы.
— Хорошо, сколько это, будет мне стоить?
— Что?
Эльвира вернулась к разговору с некоторым трудом, до того ей вдруг захотелось пригладить торчащие в разные стороны волосы Дерека.
Однако из опыта прошлого она знала: стоит только начать — и пути обратно уже не будет.
— Я спрашиваю: сколько это будет мне стоить?
Слова Дерека показались ей полнейшей бессмыслицей. Не зная, что ответить, Эльвира молча смотрела на него недоуменным, затуманенным невеселыми думами взглядом.
— Все, что хочешь. Если у меня будет такая возможность, ты это получишь. Как я сказал, тебе надо только попросить.
— Ты готов на это… ради ребенка? Он для тебя так много значит?
— Да.
Это прозвучало без тени сомнения или смущения. Взгляд Дерека был холоден, тверд и непроницаем.
— И ты думаешь, что ребенка можно купить?
В лице его что-то изменилось, взгляд на какое-то мгновение потеплел, но так неуловимо, что Эльвира даже засомневалась, действительно ли она это видела.
— Нет. Ребенок и так будет принадлежать мне по закону. Но я знаю, что могу купить тебя… что, впрочем, и так уже сделано.
Это было уже слишком. Оскорбление, явно нанесенное намеренно, потрясло Эльвиру до глубины души. Крайнее изумление и яростное желание дать достойный отпор существенно приглушили боль, которую он ей причинил.
