Джуди Кэролайн - Мэгги и Джастина
В гримерную вошел Марк Симпсон, партнер Джастины по спектаклю, и, положив на стул перед ней букет благоухающих свежестью роз, насмешливо воскликнул:
— Что, он и тебя донимает своими рассказами об этой неведомой красотке?
Джастина нахмурила брови, словно ее до глубины души задел рассказ режиссера.
— Похоже, Клайд уже нашел для меня замену.
Некоторые нотки в голосе Джастины выдавали ее искреннее недовольство. Марк махнул рукой.
— Да не обращай на него внимания. Как у всякого режиссера, у Клайда на уме одна мысль — найти что-нибудь новенькое. Признайся, Клайд, ты наверняка в нее влюбился.
Режиссер густо покраснел.
— Я просто отметил необыкновенный театральный талант, — оправдываясь, сказал он. — Эта девушка рождена для того, чтобы жить на сцене. Она совершенно необыкновенна, совсем не похожа на тех женщин, которые толпами приходят в наш театр, а потом осаждают нас просьбами отужинать в ресторане в их компании. Тебе, Марк, как настоящему Отелло, следовало бы это знать.
— Ты о чем?
— Ты же знаешь, что наше воображение не волнуют обыкновенные женщины. Они не выходят за рамки своего времени, они не способны преображаться как по волшебству. Их души нам знакомы так же, как обложки журналов. В них нет тайны. По утрам они долго пьют кофе, днем долго болтают со знакомыми за чайным столом, вечером долго сидят в театральных креслах. У них стереотипные улыбки и хорошие манеры. Они для нас открытая книга. А актриса — это совсем другое дело. Любить стоит только актрису.
Джастина ревниво посмотрела на Клайда.
— Что-то я не заметила проявления подобных чувств по отношению к себе.
— А эти бесчисленные цветы от поклонников? А твой муж, в конце концов? — возмутился Клайд. — Джастина, по-моему, ты требуешь от меня невозможного. Я не хочу никому перебегать дорогу, у тебя уже есть один настоящий серьезный поклонник, и, насколько я знаю, ему вряд ли понравится, если я начну проявлять по отношению к тебе знаки внимания.
Марк прищурился:
— Интересно, Клайд, как далеко зашли твои отношения с этой девицей?
Щеки у режиссера вспыхнули, словно политые бензином дрова.
— О каких отношениях ты говоришь, Марк? Я ее видел всего-то два раза.
— Ага, — уличил его Симпсон, — уже два раза. Признайся, ты, наверное, пригласил ее после спектакля на ужин в ресторан?
Клайд пожал плечами.
— А что тут такого? Ну, допустим, я влюбился.
Марк осуждающе покачал головой.
— Влюбленность начинается с того, что человек обманывает себя, — нравоучительно сказал он, — а кончается тем, что он обманывает другого. Это и принято называть романом. Ну, так вы с ней познакомились?
— Я досидел до конца спектакля, не в силах оторвать от нее глаз, — признался Клайд. — А потом попросил своих знакомых провести меня за кулисы и представить меня этой Джульетте. Но, как вы сами понимаете, меня сначала познакомили с моим тамошним коллегой, режиссером этого дешевого балагана, в котором играют люди, зарабатывающие себе на жизнь у банковской стойки и возле зубоврачебного кресла. Представляете, там даже есть один полицейский.
— Ну и что сообщил тебе коллега по ремеслу? — со смехом поинтересовался Марк. — Наверное, стал знакомить с благожелательными рецензиями, напечатанными в местном воскресном листке.
Клайд посмотрел на Марка с некоторым удивлением.
— Ты прав. Правда, он больше жаловался на местную критику, сказав, что все, кто бывал на его спектаклях, в заговоре против него и что все театральные критики просто продажны.
— И что же ты ответил?
— А что я мог ответить? — пожал плечами Клайд. — Я сообщил ему, что даже не читаю газеты, чтобы не портить себе жизнь. Ты же сам знаешь, что мне и так сообщают обо всем, что пишут критики. Они, конечно, продажные, но не настолько же, чтобы писать положительные рецензии о подобных ярмарочных представлениях. Так вот, этот режиссер с гордостью сказал мне, что несколько раз прогорал на профессиональной сцене только из-за своей любви к «барду». Именно так он упорно величал Шекспира. Кажется, этот кретин считал это своей великой заслугой.
Марк комично почесал макушку.
— А почему ты считаешь, что это на самом деле не заслуга, Клайд? Большинство людей становятся банкротами из-за чрезмерного пристрастия не к Шекспиру, а к прозе жизни. Я, наоборот, считаю, что прозябать в этой жизни из-за Шекспира — великая честь. Не всякий сейчас способен на такое. Люди предпочитают пыхтеть на какой-нибудь скучной службе, целыми днями мечтая только о том, чтобы их начальник угодил под автомобиль. А здесь человек посвятил свою жизнь служению высокому искусству. Право, не стоит осуждать его за это. Ведь ты, Клайд, занимаешься тем же самым, пусть с большим успехом.
Эта нотация вызвала у Клайда гримасу явного неудовольствия.
— Зачем ты сравниваешь меня с каким-то балаганным шутом? — всерьез обиделся он. — Я же не сравниваю тебя с тем пивным бочонком, который изображал из себя Ромео. Наверное, именно он и был полицейским, которого в театр отправила жена для того, чтобы он не слишком много времени проводил с друзьями в пабе.
Марк умиротворяюще вскинул руки.
— Клайд, не надо обижаться. Извини, если я чем-то задел тебя. Мне просто на самом деле показалось, что не стоит осуждать человека только за то, что он считает себя театральным режиссером.
Клайд смилостивился.
— Ну ладно, — махнул он рукой. — Позабудем о нем.
— Ну так расскажи до конца об этой девушке, — с любопытством сказала Джастина. — Вы в конце концов познакомились с ней?
— Ну да, — кивнул Клайд. — Она так застенчива и мила. В ней очень много детского. Когда я стал совершенно искренне восторгаться ее игрой, она с очаровательным изумлением широко открыла глаза. По-моему, она совершенно не осознает, какой у нее талант. В тот вечер мы, кажется, оба были порядком смущены. Этот несчастный режиссер стоял рядом и разглагольствовал что-то о том, какой он видит Дездемону в ее исполнении, а мы стояли и молча смотрели друг на друга, как дети. Я просто не мог не влюбиться в нее. Она совсем не знает жизни. Я для нее был словно герой какой-то пьесы. Когда меня представили, она смотрела на меня такими глазами, словно это я был настоящим Ромео. Она живет одна с матерью, которая, между прочим, тоже играет в этом спектакле. Она изображала леди Капулетти в каком-то красном капоте.
Марк демонстративно шмыгнул носом.
— Да, я встречал подобных особ, — вставил он, разглядывая пальцы. — Они на меня всегда наводят тоску.
— Да, мои знакомые хотели рассказать ее историю, но я не стал слушать и перевел разговор на другую тему.
