Мелани Кертис - Вернись до заката
— Ведь я тебе уже все объяснила, — устало сказала Патриция. — У меня не было никакого свидания. И прими во внимание, что мы с Беном всего лишь друзья и ничего более. Неужели это так трудно понять?
— Он вовсе не по-дружески на тебя смотрел, — сказал Густав, не спуская с нее глаз.
Густаву становилось плохо при одной только мысли, что какой-то другой мужчина желал ее. Когда они расстались, он сам себя обманывал, делая вид, что ему абсолютно все равно, встречается ли Патриция с кем-нибудь или нет. Он не видел ее многие годы, и тогда это его не особенно волновало. Но сейчас, когда она была рядом, когда он мог вдыхать ее неповторимый запах, мог прикоснуться к ее руке, когда он видел миллиарды оттенков зеленого, перемешанные в ее глазах, ее робкую, но такую притягательную улыбку… Он просто не мог позволить какому-то другому мужчине, кто бы он ни был, приблизиться к ней хотя бы на метр без его разрешения. Он понимал, что Патриция вряд ли придет в восторг от его собственнической позиции, особенно учитывая тот факт, что именно он когда-то был инициатором их разрыва.
— Ты все это придумываешь. Во-первых, я вовсе не интересую Бена в этом отношении, а во-вторых…
Их взгляды встретились, и Густав не мог скрыть улыбки, хотя его ревность и не развеялась.
— А во-вторых, — продолжала Патриция, — он на Рождество женится на милой индийской девушке.
— Тогда непонятно, что вообще вас связывает? Только не нужно мне опять рассказывать сказки о дружбе. Ты красивая женщина, мало найдется мужчин, которых бы ты не привлекала. Они при этом могут быть помолвлены с кем угодно и даже женаты…
— Ты не веришь в то, что мужчина и женщина могут быть друзьями?
— Нет, не верю. — Густав покачал головой и взял яркий глянцевый журнал, который стал небрежно пролистывать. — Рано или поздно в их отношения всегда вмешивается секс.
Кровь прилила к щекам Патриции. Она отвернулась от Густава, чтобы тот не заметил, как она неожиданно покраснела, и принялась смотреть в иллюминатор.
Густав судорожно открыл глаза и откинул одеяло. Ужасный сон с трудом покидал его. Ребенок плакал всю ночь и тянул к нему ручки. Что за ребенок? Сын Патриции? Его сын? Густав хотел помочь младенцу, но никак не мог дотянуться до него.
Густав сел и провел влажными от пота руками по волосам, ощущая сухость во рту и боль в горле. Он вытер потный лоб и потянулся. Вчера он забыл задвинуть тяжелые бархатные шторы, и теперь серое туманное утро медленно вплывало в комнату. Когда сердце перестало оглушительно барабанить в груди, он вытащил из тумбочки бутылочку минеральной воды, откупорил ее и с жадность напился.
На часах было полвосьмого утра. Вчера они добрались до места уже за полночь, потому что им пришлось остановиться в небольшом городке неподалеку, чтобы что-нибудь перекусить. Потом им пришлось немного поплутать, чтобы найти домик на берегу. Когда они наконец вошли в дом, у них хватило сил только добраться до своих комнат.
Густав постарался стряхнуть с себя остатки сна, который оставил у него неприятный осадок. Он никак не мог забыть, как тянулся к нему грудной ребенок из крепко спеленавшей его липкой паутины. Он надеялся, что этот сон не станет преследовать его каждую ночь, иначе их пребывание здесь превратится в кошмар.
Он обвел глазами комнату. Кроме шикарной двойной кровати с немного старомодным стеганым одеялом в ней находились два шкафа, стоящих по обе стороны от двери, такого же дерева туалетный столик с зеркалом и симпатичный диванчик у окна.
Густав подошел к окну, высокий ворс ковра заглушал его шаги. Дэвид, его коллега, обещал, что вид из окна не разочарует его. Теперь он убедился, что тот не преувеличивал. Поросший деревьями склон, полоса белого песка у самой воды и хрустальной чистоты озеро умиротворяли и настраивали на философский лад.
Он сложил руки на груди и решил, что если он не сможет наладить отношения с Патрицией в этом райском уголке, тогда это вообще невозможно.
Патриция снова чувствовала себя ребенком, беззаботным и свободным, чью невинную душу больше не бередят никакие проблемы и разочарования. Сбросив закрытые сандалии и завернув легкие брюки, она подошла к самой кромке воды и с визгом отскочила, когда ледяная волна легонько лизнула ее подошву. Это было самое чудесное место, какое она могла себе представить. Аккуратный белый домик друга Густава примостился между зелеными холмами. Над головой Патриции голубело небо, не обремененное ни одной тучкой, а зеленоватая вода простиралась до самого горизонта. Просто блаженство!
Патриция прикрыла глаза и глубоко вздохнула, пробуя на вкус свежий воздух. Она почувствовала, что никогда не пожалеет, что приехала сюда, даже если ее и не ожидает счастливый исход в отношениях с Густавом.
Она не очень хорошо представляла; как они смогут пережить такое внезапное вынужденное соседство, если им не удалось найти общий язык за все эти годы. Может быть, стоило рассказать ему о ребенке раньше? Кто знает, возможно, тогда все сложилось бы по-другому.
— Патриция!
Она повернулась на звук своего имени, и ее сердце замерло при виде Густава, идущего ей навстречу. Он был в светлых джинсах и белом хлопковом джемпере, на его волосах бликами играло солнце. Патриция сложила руки на груди, неожиданно вспомнив, что надела джинсовую рубашку прямо на голое тело.
— Доброе утро! Как ты спал? — вежливо спросила она.
Немного удивленный официальностью ее обращения, Густав все же почувствовал укол радости только от одного ее вида.
— Хорошо. — Он решил ничего ей не рассказывать о своем страшном сне. — А ты?
— В целом, неплохо. Хотя нужно какое-то время, чтобы привыкнуть к чужому дому, к новому месту. Как здесь здорово, правда? — восхищенно воскликнула она. — А вода какая чистая, как хрусталь! Видно на пару метров в глубину. Жаль только, что холодная, купаться нельзя.
Она опять увернулась от набегающей волны, как ребенок, взвизгнув от радости, забыв о своей стеснительности и о том, что они с Густавом уже давно стали чужими людьми. Увидев, как внезапно потемнели его глаза, она перестала шлепать по воде и отступила на песок, радуясь тому, что между ними было какое-то расстояние.
— Что случилось? — озабоченно спросил Густав, и его руки скользнули глубоко в карманы.
— Ничего. — Патриция отвела глаза.
— Нет, скажи честно.
— Ну ладно. — Патриция замялась. — Я чувствую себя неловко рядом с тобой.
— Почему? Ведь мы были три года женаты, — удивился Густав.
— А пять лет, которые прошли с тех пор? — Патриция отбросила назад волосы, которые совсем растрепал ветер. — Разве мы можем забыть об этом?
