Виктория Баринова - Желаем счастья в личной жизни
— Прекрасно выглядишь, Мариночка, — обронил Петр Александрович, подливая масла в огонь. — Пойдем?
Маринка кивнула.
Петр Александрович подвел ее к роскошной машине, большой, черной, с тонированными стеклами, галантно распахнул заднюю дверцу. Маринка скользнула внутрь, робко поздоровалась с шофером, попыталась устроить розы на коленях, но только уколола руку и чуть не порвала колготки.
— Куда ты хочешь, дорогая моя? — спросил Петр Александрович, усаживаясь рядом с Маринкой.
Она была занята букетом и не поняла.
— В какой ресторан мы едем ужинать? — Петр Александрович забрал у Маринки цветы и небрежно кинул их на сиденье рядом с собой. — Выбирай. Ты же у нас местная жительница.
Маринка растерялась. С горечанскими ресторанами она была знакома плохо, поэтому назвала первое, что вспомнилось.
— В «Виноградной лозе», говорят, хорошо.
Говорил, разумеется, Антонио, который ходил туда с их жертвой… пардон, клиенткой. Расхваливал на все лады и кухню, и обслуживание, вскользь упомянул об интимной обстановке, что изрядно подпортило настроение великой Кристиане. Маринка подумала, что хорошая кухня, обслуживание и интимная обстановка — как раз то, что им сейчас нужно.
Петр Александрович не возражал.
— В «Виноградную лозу», Виталик, — скомандовал он, и машина плавно тронулась с места.
Маринка откинулась на спинку, чувствуя себя по меньшей мере генеральской дочкой. Хоть деньги и не имеют ровно никакого значения, приятно лишний раз убедиться в том, что твой любимый — состоятельный человек.
В «Виноградной лозе» Маринке понравилось, хотя Петр Александрович пару раз недовольно скривился. Маринка запаниковала было, но по здравом размышлении решила не нервничать. Понятно, с московскими ресторанами не сравнится даже лучший горечанский. Мог бы сразу догадаться, что ничего особенного его тут не ждет!
Маринка села за широкий деревянный стол и украдкой потрогала искусственную виноградину на перегородке. Совсем как настоящая. Татьяна Мохова, наверное, была в восторге, когда Антонио привел ее сюда…
Перехватив мечтательный Маринкин взгляд, Чалый спросил:
— О чем думаешь, Мариночка?
Она покраснела и засмеялась.
— Если честно, о работе. Интересно, как там дела у Антона подвигаются.
— Я думаю, отлично. — Петр Александрович отпил глоток токайского. — Антонио уже в школе пользовался репутацией ловеласа. Девчонки ему прохода не давали, и он не терялся. Надеюсь, он к тебе не пристает?
Маринка собралась возмутиться, но Петр Александрович улыбнулся, и она поняла, что он шутит.
— Не пристает. Мы с ним… э-э… друзья.
— Не хотел бы я, чтобы Антонио дружил с моей женой, — сказал Чалый и закашлялся.
Маринка отвела глаза. Говорить о жене сейчас явно не стоило. Петр Александрович продолжал как ни в чем не бывало:
— Но насчет Антонио можешь не беспокоиться. В своем деле он профессионал.
— Я не сомневаюсь. Но что будет, когда она в него влюбится? — вырвалось у Маринки.
— Что будет? Еще одна счастливая женщина.
— Ничего себе счастье. Он же просто играет роль!
— Не играет, а работает, — поправил Петр Александрович. — И неплохую зарплату получает, между прочим. Если у него все получится, клиенты валом повалят. Может, и для меня со временем прибыль нарисуется.
— Ты только о деньгах думаешь! — в сердцах бросила Маринка.
Сказала и сама испугалась. Ведь знает, что это неправда. Сколько раз убеждалась в бескорыстии Петра Александровича и восхищалась, так кто же ее за язык тянул?
— Думай сама. Пока на корпорации я немало денег теряю, — флегматично заявил Петр Александрович.
Маринке стало стыдно.
— Знаешь, если честно, я вообще ничего не понимаю. Корпорация нужна Антону, Гале, Денису… даже мне… мы все получаем зарплату и… вроде как работаем…
Уголки губ Чалого дрогнули, но он промолчал.
— А тебе это все зачем? — спросила она наконец, смущаясь и из-за своей прямоты, и из-за того, что Петра Александровича приходится называть на «ты».
— Ох, Мариша, если бы я знал ответы на все вопросы… — Чалый закинул руки за голову и с любопытством разглядывал девушку. — Завидую я тебе. Молодая, красивая, все тебе интересно. Живется тебе весело, легко, учиться хочется, новое узнавать. А у меня все иначе. Да, у меня есть бизнес, и определенные средства, и дом, и машины. В финансовом плане все в порядке, не жалуюсь. Но только жить становится скучно. Понимаешь, Мариночка? Скучно. Конкурентов мало, все они несерьезные, компания процветает, все, что хотел, я уже купил — и себе, и семье… Что дальше?
— А дети?
Неудобно было Маринке спрашивать о детях, но выбора не было.
— Что дети? — Петр Александрович пожал плечами. — Растут и растут. Ими мать занимается, а у меня времени на них особо нет. Должен стоять у руля компании. Вот и получается, что мне и тридцати трех нет, а по внутреннему ощущению я глубокий старик… Я позову, если будет нужно.
Последнее относилось к хорошенькой официантке, которая чуяла выгодного клиента и вертелась около стола. Петр Александрович сам разлил остатки вина по бокалам.
— Так что, Мариночка, не дай бог тебе узнать, что такое скука! — воскликнул он и звякнул своим бокалом о Маринкин. — За вечную молодость и любопытство!
Она задумчиво отпила глоток.
— Значит, корпорация для тебя в некотором роде развлечение?
— Самое настоящее развлечение, — рассмеялся Петр Александрович. — Жаль только, что я сам не могу вместе с вами поработать. Эх, я ту бабенку не хуже Антонио раскрутил бы. Даже лучше. Женщины сразу чувствуют, когда за мужиком реальная сила стоит. Но, увы, времени нет. Да и светиться не имею права. Так что тебе сказочно повезло. Ты непосредственно участвуешь в игре.
Маринка вспомнила бесконечное раскладывание пасьянсов и невесело усмехнулась. Ничего себе везение.
— Но ведь рано или поздно все надоедает, — сказала она.
— К сожалению.
— И что будет с нами, когда тебе надоест корпорация?
Что будет со мной, когда тебе надоем я? — казалось, спрашивал ее строгий взгляд.
— Какие серьезные мысли, — засмеялся Чалый. — Слишком серьезные для такой красивой девушки.
Он потянулся к Маринке и взял ее руку в свои.
— Давай не будем говорить сегодня о работе, хорошо? Не хочется портить чудесный вечер.
До сих пор он никогда так с ней не разговаривал. Обычно выбирал шутливый, покровительственный тон, из-за которого Маринке было так трудно называть его на «ты». Ни разу она не слышала, чтобы его голос зазвенел от страсти. И вот сегодня свершилось чудо. Он смотрел на нее так, как смотрят влюбленные мужчины, с жадной надеждой и мольбой, которая способна тронуть самое твердокаменное сердце, и за это Маринка была готова простить ему все на свете. Невнимание и цинизм, расчет и холодность… Что бы там Петр Александрович ни утверждал насчет скуки и пресыщенности, когда в арсенале мужчины есть такие взгляды, он еще не окончательно потерял вкус к жизни!
