Кэндис Адамс - Притяжение противоположностей
— Группа «Мэт» приезжает на гастроли в Даллас, — сообщил Филип. — Я думаю, что смог бы достать билеты на концерт, если ты захочешь пойти.
— Это было бы прекрасно, — согласилась Джасинда.
Она подумала, как странно говорит Филип, с акцентом, свойственным жителям Восточного побережья, его произношение даже немного напоминало ей иностранное. За прошедшие недели она успела привыкнуть к мягкому арканзасскому произношению и думала, что даже сама переняла кое-что.
— Я непременно займусь этим и дам тебе знать, — сказал он.
Она кивнула ему и сделала ход конем.
— Шах.
Через десять минут Джасинда выиграла партию. Она тактично отодвинула шахматы в сторону.
— Хочешь еще выпить?
— Нет, я лучше пойду.
Он неловко поднялся и наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб.
— Если ты думаешь, что я ухожу из-за того, что проиграл, то ты абсолютно права. Но завтра я намерен взять реванш на теннисном корте.
Джасинда улыбнулась и поднялась с пола.
— Это будет справедливо, — согласилась она.
Она достала из стенного шкафа его клетчатый шарф и пальто из верблюжьей шерсти. Филип взял их из ее рук, бросил на софу и притянул ее к себе.
— Добыча принадлежит победителю. Так как ты победила, я весь твой. — Откинув назад прядь ее волос, он продолжал: — Я даже могу согласиться остаться здесь на всю ночь.
С мягким поцелуем она выскользнула из его рук.
— Я не хочу воспользоваться преимуществом в минуту твоей слабости, — парировала она.
— Могу я задать тебе вопрос? — спросил он после продолжительного молчания.
— Да, — насторожилась она.
— У тебя есть кто-нибудь еще? У меня такое ощущение, что между нами словно бы появился барьер.
Джасинда изумленно смотрела на него.
— Филип, я думаю, что у нас много общего и что мы могли бы стать очень близкими друг другу людьми. Я просто… — она беспомощно пожала плечами, — я просто не хочу спешить с этим. Вот и все.
— Я думаю, что могу понять это. И хотя мне это не нравится, — добавил он, — но я принимаю твои условия.
Улыбнувшись, он поцеловал ее в слегка приоткрытые губы.
— Я чувствую себя так, как будто не воздаю им должное, — сказал он печально.
Смеясь, она повернула его лицом к двери.
— Спокойной ночи, Филип.
— Завтра теннис. Я заеду за тобой к двум часам.
— Хорошо.
Джасинда еще долго стояла у двери после ухода Филипа. Был конец сентября, и листья из зеленых превратились в ярко-красные и золотистые. Джасинда любила это время года. Если бы она сказала кому-нибудь, что ей нравится, как шуршат осенние листья, многие бы ее просто не поняли. Она слышала их шорох под ногами, когда шла по улицам, а когда просыпалась ночью, то слушала, как, кружась на осеннем ветру, они с шелестом падали на тротуар, и это ее успокаивало.
Пока она еще не могла сказать, что Арканзас занял в ее душе место родного города. Но она должна была признать, что он стал ей гораздо ближе. Таковы люди. Ее ухо теперь настолько привыкло к местному акценту, что она едва замечала его. Джасинда привыкла к тому, что незнакомые люди иногда дружески заговаривали с ней на улице только потому, что у них было хорошее настроение. Но, конечно, она все еще скучала по Нью-Йорку.
Была уже глубокая ночь, а Эрик все еще работал в мастерской, доводя до совершенства детали своего последнего изобретения. Это был ветровой генератор, который будет вырабатывать переменный ток вместо постоянного, а его изготовление обойдется намного дешевле, чем генератора постоянного тока. Все почти готово. Уже даже самые крупные детали были тщательно обработаны.
Улыбаясь самому себе, он закрыл записную книжку и отложил ее в сторону. Дела в каменоломне шли хорошо, — у него была куча заказов. Но одна причина заставляла его ускорить демонстрацию окончательно доработанного генератора. И этой причиной была Джасинда.
Его улыбка стала задумчивой. Он приятно провел время в пятницу вечером. И он галантно уступил Джасинде, позволив оплатить счет в ресторане. В тот вечер он вообще поступал так, как хотелось ей, даже поддерживал ее, когда она играла в попытку держать его на расстоянии. Но он не собирался продолжать делать это вечно.
Он думал, что имеет четкое представление о том, какие мысли бродят у нее в голове. Она не хочет связываться с арканзасским бедняком. Она была образованной леди, которая намеревалась вернуться в Нью-Йорк при первой же возможности. Но он уловил моменты, когда казалось, что она забыла о своем происхождении, забыла о своей ученой степени, забыла все за исключением того, что они были вместе.
Джасинда нравилась ему больше всего именно в эти моменты. Он припомнил, как она подалась вперед с нескрываемым интересом и ее глаза оживились. Тогда она не дала бы и ломаного гроша за все внешние различия между ними. Он хотел узнать ее получше, и это было то, что он собирался сделать в ближайшее же время. Джасинда Норт еще не знала того, что ей предстоит стать жертвой молниеносной войны с применением чисто арканзасского очарования.
В четверг после полудня, когда Джасинда только что вернулась после ленча, Лэнн вошел в открытую дверь ее офиса.
— Рабочая группа сегодня собирается в каменоломню Эрика Фортнера, чтобы установить оборудование. Я думаю, было бы хорошо, если бы ты поехала туда — просто для того, чтобы убедиться, что все идет без помех.
— Прекрасно, — с готовностью согласилась она.
Джасинда не видела Эрика с того вечера, когда они ужинали в ресторане пять дней назад. Внезапно ей страстно захотелось исправить это. Воспоминания о его поцелуях помимо ее воли вспыхнули в ее сознании, подобно солнечным зайчикам на воде.
— Можешь не возвращаться на работу сегодня, — добавил Лэнн.
Кивнув головой в знак согласия, она взглянула на свое модное платье цвета ржавчины с кантами цвета слоновой кости и коричневые туфли на высоких каблуках — вряд ли подходящий наряд для каменоломни.
— Я думаю, что сначала заеду домой переодеться.
— О'кэй. Увидимся утром.
Словно бы пестрые бабочки начали порхать в ее животе, когда она, заехав домой, переодевалась в серые вельветовые брюки и цвета древесного угля свитер. Натягивая макасины, она предвкушала удовольствие снова увидеть Эрика, хотя бы ради дела.
По дороге на каменоломню она пыталась проанализировать свой едва сдерживаемый порыв. Она не ощущала ничего подобного с той поры, когда ей было тринадцать лет, и она каждый день поджидала у школы Майкла Джонсона, чтобы мельком увидеть его. Но это была лишь детская влюбленность. Она задумчиво нахмурилась. Была ли ее тяга к Эрику также просто влюбленностью? Или его привлекательность была тем самым критерием, которым он так отличался от всех других известных ей мужчин?
