Дженнифер Грин - Два жениха, одна невеста
— Люби меня, Гаррет, — прошептала Эмма. — В прошлый раз мы упустили свой шанс, и я не хочу повторять ошибку. На этот раз я готова дойти до конца. Люби меня со всей страстью, на которую способен.
Ее голос был таким манящим. Собрав остатки самообладания, Гаррет сдавленным голосом произнес:
— Эмма, я пришел сюда не для этого, клянусь. Ты расстроена…
— Тебе ведь тоже интересно узнать, какой будет наша близость? — прошептала она.
— Да. — Не было смысла отрицать очевидное. Особенно, когда ее пальчики скользили по его ребрам, груди, шее, а губы были совсем рядом, на расстоянии вздоха.
— Я сожалела миллион раз, что мы тогда так и не занялись любовью.
— Я тоже.
— Я устала от сожалений, Гаррет. Всю жизнь я жила по придуманным мною самой правилам. Но они не работают. Я хочу тебя. Всегда хотела. Ты ведь не отвергнешь меня?
Если бы он мог. Возможно, чуть раньше — несколько минут назад — ему бы удалось это сделать. Когда его разум еще не был затуманен страстью. Однако сейчас все его мысли и чувства сосредоточились на том, что вот-вот должно было произойти. Красноречивое свидетельство его возбуждения вжималось твердо и настойчиво ей в живот. Уже сейчас Гаррет был уверен, что их близость станет незабываемой.
Назад дороги нет. Необъяснимая химия, существовавшая между ними в юности, никуда не исчезла. Они оба были в огне, оба обезумели от желания обладать друг другом.
Гаррет понятия не имел, что случилось с той атласной сорочкой, но между ними больше не было никаких преград. Когда он погрузился в нее, то почувствовал, как что-то внутри него сломалось. Словно какая-то часть его всю жизнь была защищена панцирем, а с Эммой этой защиты не стало.
Он хотел ее. Она была нужна ему как воздух. Ее запах, ее тихие всхлипывания, ее вкус… Он хотел ее всю, целиком, сейчас же, немедленно, сию минуту.
Эмма выкрикнула его имя, плотно сжимая внутренними мышцами, побуждая двигаться быстрее, резче.
— Люби меня, — повторяла она тихо, покрывая поцелуями его шею и плечи.
Когда первый спазм освобождения сотряс ее тело, он больше не мог сдерживаться. Обезумевший от страсти, стремясь поднять ее на небывалые высоты, он подвел их обоих к краю… и полетел вниз.
Когда все кончилось и Гаррет лежал, спрятав лицо в ее волосах, ничто на свете, даже пожар, не мог бы поднять его.
Ничто не могло заставить его покинуть Эмму.
Гаррет понятия не имел, сколько проспал, но когда его глаза наконец открылись, солнце выглядывало из-за горизонта. Мягкий свет просачивался сквозь жалюзи террасы. Малиновки порхали на мокрой от росы траве, выбирая червяков. Чей-то кот крался по белой кромке забора. А они с Эммой так и лежали в объятиях друг друга.
Циновка под ними была жесткой и неудобной, но он все равно не шевелился. Эмма подняла голову и улыбнулась.
— Я один спал? — пробормотал Гаррет.
— Нет. Я заснула мгновенно. Давно не спала так хорошо.
— Честно говоря, я бы с удовольствием еще подремал. — Один из них ночью, должно быть, прикрыл их ее греческим платьем. — Во сколько ты открываешь галерею?
— Не раньше десяти. Но Джош придет, самое позднее, в полдесятого.
— Значит, к тому времени нам нужно уничтожить все следы преступления?
— Единственное преступление заключается в том, — пробормотала она, — что я ни разу не попыталась соблазнить тебя тогда, в юности.
— Тогда ты была ужасно правильная.
— Я и сейчас такая, — призналась она.
— Не со мной.
— Не с тобой, — подтвердила она и поцеловала его.
Они проспали не больше пары часов, но Гаррет внезапно почувствовал, что снова возбужден.
Больше, чем возбужден. Он весь горел.
Эмма закрыла глаза и прильнула к нему. Она откликалась слепо, неистово на каждое прикосновение, каждую ласку, словно ни один мужчина никогда не преодолевал ее защитные барьеры, как преодолел он, словно никогда прежде она никого так сильно не хотела.
Или, быть может, это он сам испытывал эти чувства по отношению к ней. Он не мог припомнить, чтобы даже в юности чувствовал такое безумие. Ему хотелось быть с ней больше, чем жить или дышать. Ему было наплевать на то, что будет завтра, наплевать на все, кроме обладания ею.
Нет, он не забыл о проблемах своей сестры, о неминуемых пересудах из-за расторгнутой помолвки Эммы. Всего через несколько часов им обоим придется посмотреть в лицо реальности.
Возможно, именно это сделало из него еще лучшего любовника. Лучшего, чем он когда-либо был. Но когда ноги Эммы обвились вокруг него и тело ее выгнулось навстречу освобождению, он почувствовал безумный экстаз, гораздо больший, чем оргазм.
Он так и не женился, потому что никогда никому по-настоящему не доверял. В этом мире он привык рассчитывать лишь на себя… Однако он уже поделился с Эммой своими страхами о будущем сестры. А сейчас безвозвратно доверяет ей свое сердце.
С ней все его тайны выходят наружу.
Он влюблен в нее.
Осознание этого факта испугало Гаррета и одновременно вселило надежду в его сердце. Кто знает, может, со второй попытки они все же сумеют обрести счастье?
Эмма оставила его спящим, зная, как мало он отдыхал в последнее время. Она навела порядок в галерее и включила телефоны, прежде чем пойти в душ.
Как и следовало ожидать, телефон зазвонил в ту же секунду, как она ступила под водные струи. Когда она намыливала голову шампунем, послышался второй раунд звонков, а когда вытиралась в своей спальне, телефон зазвонил снова.
Проклятье. Скоро ей придется вернуться к повседневной жизни. Она понимала, что, какой бы измотанной ни была, ей предстоит полный рабочий день, как обычно. Закрутив влажные волосы в узел, надев майку и легкую юбку, она отправилась на поиски своего возлюбленного.
Ее возлюбленный. Как восхитительно это звучит! Сердце Эммы пело от счастья, несмотря ни на что.
Она нашла Гаррета с заспанными глазами, всклокоченными волосами, в одних трусах… И не сдержала улыбки, потому что его телефон словно приклеился к уху. Он, как и она, не смог убежать от дел.
Какое-то мгновение она просто наслаждалась его видом, широкими скульптурными плечами, мускулистой грудью. А когда он повернулся к ней, Эмма увидела, какими уязвимыми могут быть эти озорные карие глаза. Невысказанные эмоции повисли между ними. Что-то совершенно волшебное витало в воздухе. Гаррет жестом подозвал ее поближе и тут же закончил разговор по телефону.
— Привет, красавица, — пробормотал он.
— И тебе привет, — отозвалась она. — Мне показалось, я слышала, как твой телефон звонил несколько раз, потому что твой звонок сильно отличается от моего. На меня тоже уже обрушились возмущенные родственники, причем с утра пораньше. А что у тебя? Деловые переговоры в такую рань?
