Сандра Мэй - Под созвездием любви
Больше всего ему помог дом. То есть его строительство. Морт и Арбетнот все делали своими руками, это был тяжелейший физический труд, зато после целого дня такого труда он стал засыпать без снотворного и спать без сновидений. В результате за те десять месяцев, которые длилось строительство, Морт, как ни парадоксально, отоспался, физически окреп и начал понемногу возвращаться к жизни. То, что эта жизнь никогда не будет прежней, он понимал, однако надеялся, что новая придется ему по душе…
Так и было — ровно до субботнего утра, когда на белом песке обнаружилась бесчувственная девица в мокром подвенечном платье и порванной фате на черных кудрях.
Морт вспомнил вчерашнюю ночь и невольно усмехнулся. Ужасно смешная она была в этом безразмерном балахоне с кружавчиками. А еще — задиристая, словно воробей, которого загнали в угол комнаты, а он чирикает, топорщит угрожающе мокрые перышки, а сердчишко бьется сильно-сильно, того и гляди, разорвется от страха… Маленький, смелый воробей.
Наверное, в другой жизни он влюбился бы в Дженнифер Аргайл. Собственно, он и сейчас в нее влюбился, с первого взгляда, но это не имеет значения, потому что невозможно в принципе. Через три месяца, измотав ему остатки нервов и возненавидев его, она навсегда исчезнет из его жизни, а Мортимеру Риджвуду придется вновь заниматься аутотренингом… и принимать холодный душ, бром и настойки миссис Соммерс. Потому что, как бы ни был истощен его рассудок, тело Мортимера Риджвуда было телом молодого, полного сил мужчины. Оно реагировало на мисс Аргайл так, как и должно было реагировать.
Может, все-таки запирать ее в комнате?
Мортимер Риджвуд повернулся, чтобы идти домой, — и понял, что попался. Прямо перед ним стояла очень суровая и очень недовольная синеглазая ведьма Дженнифер Аргайл и нетерпеливо постукивала босой ногой по доскам настила.
— Мистер Риджвуд, мне необходимо с вами переговорить.
— Ой, боже мой, за что?.. Доброе утро, мисс Аргайл. Как спалось?
— Издеваетесь, да? У меня было страшнейшее похмелье по вашей милости.
— Сочувствую. Что-то еще?
— Опять издеваетесь? Да, мне нужно кое-что еще. Именно от вас. Именно сейчас.
— Слушайте, ну почему вы такая настырная? Я же ясно распорядился, чтобы миссис Соммерс вам передала: я желаю, чтобы меня оставили в покое.
— А я в десятый раз вам повторяю, я тоже желаю именно этого, поэтому отправьте меня немедленно домой, вернее в Тампу, на Большую землю! Можете даже просто подойти поближе к берегу, я спрыгну и доберусь вплавь.
— Вы отправитесь отсюда на корабле капитана Бедекера. Не могу гарантировать, что он отвезет вас именно в Тампу — я вообще не знаю, что она вам так далась, эта Тампа, — но с Острова вы уедете через три месяца. Точка. Абзац.
— С новой строки! Я не хочу сидеть здесь три месяца. С какого перепугу я должна здесь сидеть три месяца? Вы что, мазохист? Вам же самому ненавистно мое присутствие.
— Ну, не так чтобы ненавистно…
— Хорошо, неудобно. Некомфортно. Раздражает. Бесит. Мешает. Подберите любые определения, только дайте мне возможность покинуть этот проклятый остров!
— Зря вы так, очень хороший островок.
— Вы даже не представляете, насколько он станет лучше, когда я отсюда уберусь!
Она стояла перед ним, раскрасневшаяся, злая, с облупленным курносым носиком, с разметавшимися по плечам кудрявыми волосами… Морт очень старался не смотреть на ее грудь, но это было трудно. Все эти тряпки просвечивают самым соблазнительным образом, и потом эта тонкая струйка пота, стекающая в ложбинку между…
Морт вскинул голову и отчеканил самым противным своим голосом:
— Мисс Аргайл, если вы не хотите осложнить себе жизнь на острове в течение этих трех месяцев, я настоятельно советую вам перестать меня преследовать, не выпрыгивать на меня из-за кустов и не обшаривать мою комнату. В остальном — остров и дом в вашем распоряжении. Я нелюдим — как вы, возможно, уже догадались. Остров не так велик, но места вполне достаточно. Мы с вами можем не встречаться вовсе — и мне кажется, так было бы лучше для всех…
— Мистер Риджвуд, вы просто эгоистичный свинтус!
— Что-о?
— Что слышали! Самовлюбленный капризан, избалованный аристократ, эгоист, бессердечный человек, злой, жестокий, бесчувственный…
— Замолчите!
— Не замолчу! Буду кричать это каждый день с утра до ночи у вас под дверью!
— Послушайте, у меня может быть нервный срыв…
— У вас? Да на вас пахать можно — вон какие мускулы!
И Дженнифер Аргайл с размаху ткнула пальчиком в плечо Морта. Он перехватил ее руку, стиснул в приступе бессильной ярости… Видимо, выражение его лица испугало девушку, потому что Дженнифер Аргайл пискнула, рванулась в сторону — и, разумеется, свалилась с причала в воду.
Глубина здесь была смешная, вряд ли по грудь, но в первый момент Дженнифер ушла под воду с головой, и ее немедленно охватила паника. Вернулись воспоминания о шторме, о крушении «Нелл Гвинн» — и Дженнифер начала тонуть по-настоящему, беспомощно шлепая руками вокруг себя и вереща во все горло. Потом ей удалось встать на ноги, она кое-как отлепила от лица мокрые пряди волос и посмотрела на Мортимера Риджвуда…
Чокнутый лорд стоял, как каменное изваяние имени самого себя, и смотрел на Дженнифер мрачно и осуждающе. Потом он вытянул вперед руку — так и хотелось сказать «простер длань» — и заявил:
— Вы нарочно это делаете, вот что. Вы… хулиганка!
И с этими удивительными словами, более подходящими к ссоре в детской песочнице, лорд Риджвуд ушел, даже не оглянувшись.
Ошеломленная Дженнифер оглядела себя и издала отчаянный стон. Какой позор, господи!
Шифоновая юбка плавала вокруг, самым бесстыдным образом обнажая ноги Дженнифер… скажем, до талии. Мокрая блузка облепила оставшуюся часть туловища. Лучше уж было бы просто раздеться догола — вышло бы менее неприлично. И еще этот Риджвуд… Боже, да она полная идиотка! Ведь ясно же — чердак у парнишки не в порядке. Широко известный факт — у психов повышенная сексуальная возбудимость, а она тут скачет перед ним в непотребном виде! А ведь захоти он что-нибудь с ней сделать…
Тут неожиданно вмешалось подсознание и закончило эту фразу в совершенно бессовестном ключе.
Захоти Мортимер Риджвуд что-нибудь сделать с Дженнифер Аргайл, она бы с радостью согласилась на это.
Пылающая и растерянная Дженнифер выбралась на берег и побрела к дому.
К вечеру начался дождь. Дженнифер — опять в ночной рубашке миссис Соммерс, да еще и в пеньюаре поверх нее — сидела на балконе и печалилась, глядя на серую завесу, скрывшую полмира. Мерный шум дождя навевал тоску.
