Наталья Штурм - Школа строгого режима, или Любовь цвета юности
Таня с трудом дозвонилась ему в общежитие. Сам он ей не звонил, боялся родителей. А в его общежитии на улице Шверника телефон на весь корпус был только у вахтерши. Его звали – он спускался. Или не спускался, если был занят. Когда в ДАСе[1] отмечали мусульманские праздники и народ танцевал под зурну, то Мухаммед вообще выпадал из поля зрения. Таня пыталась брать под контроль его жизнь в общаге, но после первого же посещения этого «тараканника и клоповника» в ужасе сбежала оттуда.
На этот раз Мухаммед спустился к телефону и тоном, полным одолжения, согласился встретиться утром на Ленинских горах.
Танюха бросилась ему на шею и повисла, задрав ноги.
– Мой любименький! Моя радость черненькая! – не могла налюбоваться на своего друга девочка.
Надо отдать должное – Мухаммед был действительно привлекателен. Не важно, кто он был по национальности – это была восточноевропейская красота. Никаких вислых носов, «меха» до горла – красивый парень, высокий, стройный, с сексуальной поволокой глаз. Только губы были тонковаты и выражение лица невротика, а все остальное заслуживало похвалы.
– Ну обними же меня! – вжалась в его грудь Таня, но Мухаммед просто стоял как столб.
– Ты меня очень обидела, – наконец проговорил он, снял Таню с шеи и гордо направился к скамейке.
– Я? Обидела? А чем? – виновато спросила Таня.
– Ты выставила меня на посмешище!
Таня растерялась. Она присела рядом с парнем на скамейку и взяла его руку.
– Давай поговорим, все обсудим. Наверное, тебе показалось…
Мухаммед вскочил.
– Мне не может казаться! Ты все время забываешь, что я мужчина. А ты женщина! И только! Надо мной смеялись твои глупые друзья, и ты смеялась вместе с ними! Я такого позора еще никогда в жизни не испытывал. Ты – дерзкая, невоспитанная женщина, своенравная и непослушная. Моя женщина должна меня слушаться. Ты не можешь быть моей женщиной. Прощай!
И Мухаммед пошел прочь.
– Стой! Ой-ей-ей! Ты все неправильно понял! – Таня обежала спереди и пошла задом наперед, чтобы не дать ему уйти. – Я так люблю тебя! Ты мой единственный, любовь всей моей жизни! Не уходи, пожалуйста, выслушай меня!
Мухаммед отодвинул ее в сторону, чтобы не мешала идти.
– Уходи. Ты мне чужая.
Таня в отчаянии подняла руки к небу и крикнула:
– Ну прости меня! Прости меня! Пожалуйста… – Опустилась на колени и съежилась, закрыв голову руками.
Мухаммед остановился. Потом подошел к ней, нагнулся и указательным пальцем поднял ее подбородок.
– Ты просишь прощения? Я прощаю тебя. Но с этого момента я не твой мужчина, я твой Учитель. И ты обязана меня во всем слушаться. Если ты не согласна – я ухожу.
Танька обняла его за ноги и уткнулась головой между его коленями.
– Я согласна, милый.
– Я согласна, мой Учитель, – поправил ее Мухаммед.
– Я согласна, мой Учитель.
А про себя улыбнулась, потому что восприняла это как каприз Мухаммеда. Пусть. Главное, что он ее не бросил.
– Я очень скучал по тебе. Поверь, мне было физически больно, что мы не видимся, – «ослабил пружину» Мухаммед, когда они снова сели на лавочку.
Таня стала ластиться, пытаясь положить голову ему на плечо.
– Но я еще сержусь на тебя, – напомнил парень, остановив ее поползновения. – Ты должна быть наказана.
– Наказана? Но ведь я так люблю тебя, – снова повторила Таня, пытаясь его обнять.
– Прекрати! – прикрикнул Мухаммед. – Ты понятия не имеешь, что такое любовь. Любовь – это испытания. Ты думаешь – раздвинула ноги и стала женщиной? Нет! Женщиной становятся вот здесь, – он постучал по своему лбу тремя пальцами, – а не там. – Он кивнул на ее нижнюю половину туловища. – Мы с тобой пройдем курс лекций и практических занятий, чтобы ты действительно почувствовала себя женщиной. Любящей женщиной. И когда увижу, что ты готова, я войду в тебя и сделаю последний шаг к открытию твоих горизонтов. И поверь мне, это будет великое открытие! Ты станешь Женщиной с большой буквы. Все мужчины будут падать ниц перед тобой, как перед богиней.
– А ты? – простодушно спросила Таня, не поняв и половины сказанного.
– Я всегда буду твоим Учителем! – высокопарно закончил Мухаммед и самодовольно выпятил нижнюю губу.
Таня успокоилась и тут же игриво предложила:
– А поедем сейчас на наш чердак – там ты меня и накажешь. – И подставила губки для поцелуя.
– Пока ты наказана, я не могу к тебе прикасаться. Это первое правило мужчины. Я могу на тебя смотреть, но прикасаться не должен. Тебе нужно заслужить мои ласки.
– Хорошо, я готова слушаться, мой Учитель! – отрапортовала Таня и шутливо козырнула.
– Сегодня у нас в общаге праздник, большой праздник. Песни, пляски, веселье. Соберутся все мои братья. Я им уже рассказывал о тебе и фотки показывал.
– Какие? Где я голая?! – ужаснулась Таня. – Ты что? Как ты можешь?
– Не кричи, – поморщился Мухаммед. – Ты сказала, что будешь слушаться меня. Это то же самое, когда я смотрю на твои фотки. Мои братья – мое продолжение. Мои родные братья сейчас далеко у нас на родине. Здесь, в общежитии, я нашел братьев-друзей. Они для меня всё. И тебе надо это понимать. Поэтому должна относиться к ним так же, как ко мне.
– Как? – не поняла Таня.
– С уважением и покорностью. Когда я увижу, что ты сменила гордыню на смирение и послушание, тогда я смогу простить тебя. Ну что, пойдем? Да, заодно я отдам тебе фотоаппарат.
Он встал со скамейки и дружелюбно протянул Тане руку.
Девочка тут же вскочила от радости, схватила протянутую руку и… поцеловала.
– А ты способная, – с уважением (как ей показалось) сказал любимый.
В ДАСе действительно отмечали какой-то праздник. Некоторые студенты были одеты в национальные костюмы, все суетились, перебегали из комнаты в комнату, весь этаж пропитался специфическим запахом – как будто сварили помойку, но добавили туда специй. Мухаммед органично вписался в студенческий кавардак, а вот Таня чувствовала себя как на вокзале.
– Мухаммед, у меня только два часа осталось, мне еще в школу нужно вернуться, за мной папина машина приедет, я не могу опоздать, – озираясь по сторонам, проговорила Таня.
– Не волнуйся, успеешь. Сейчас мы пойдем в комнату к моим братьям, и я познакомлю тебя с ними. Это большая честь для юной дамы.
Мухаммед, как большинство восточных мужчин, умел говорить красиво.
Из комнаты с фанерной дверью доносилась извилистая восточная музыка. Мухаммед открыл дверь и пропустил Таню вперед себя. Вся небольшая комната была наполнена колоритными восточными мужчинами и густым дымом. Студенты были смуглые, непонятного возраста и в темных одеждах. И все сидели на ковриках. Было еще несколько девушек, видимо, местных из ДАСа, они тоже сидели на полу, поджав под себя ноги, и подпевали. В центре круга танцевала азербайджанка, одетая в национальный костюм. Множество косичек разлетались во все стороны. Она была своя, ей хлопали, она кланялась и тут же начинала танцевать снова. Таня ухватилась за руку Мухаммеда, он ободряюще подмигнул ей и очень уважительно представил сидящей на полу компании:
