Марина Елькина - Задачи из учебника
– Это была проверка. На новенького, – улыбаясь, пояснил Алик. – Правда, я уже не помню, выдержала ты ее или нет.
– Наверное, нет, потому что чуть не заорала.
– Ну не заорала же. Значит, выдержала.
– А кнопки на стуле? А клей? А бесчисленные бомбочки? Это все тоже делалось от большой любви?
– Конечно! А как же еще восьмиклассник мог выразить свою любовь к молоденькой учительнице математики?
– Ну, например, пятерками, хорошим поведением.
– Это для меня слишком банально, – поморщился Алик.
– Ах вот оно что!
– Да, Татьяна Евгеньевна, плоховато вы изучили подростковую психологию!
– А я-то, дура, приходила домой и ревела. Хотела из школы уйти.
– Из-за меня? – ужаснулся Алик. – Прости, я не думал, что тебя настолько задевала война с нами. Бедная моя!
Он провел рукой по ее плечу, кончиками пальцев почувствовал ответную дрожь и совсем близко увидел ее полуоткрытые губы.
– Танюшка, выходи за меня замуж, – предложил он.
– Вообще-то я замужем, – улыбнулась Татьяна. – Ты забыл?
– Нет, не забыл. – Алик заговорил напористо и резко. – Я хочу, чтобы ты развелась со своим Игорем.
Она молча помотала головой.
– Почему? Ты же не любишь его.
– Откуда тебе знать?
– Я вижу. Да ты и сама говорила.
– Не ври. Я не говорила этого никогда.
– А про чувство благодарности?
– Да, я очень благодарна Игорю. Он спас меня. Мне всегда было с ним хорошо и спокойно. Это правда, страстной любви с моей стороны не было, но мне казалось, что для брака это даже лучше.
– Но ведь благодарность – это не любовь.
– В какой-то мере любовь. Давай оставим этот разговор, Шурка. Он все равно ни к чему не приведет.
– Почему? Ты любишь меня?
– Люблю. Иногда мне даже страшно становится из-за этого. Я не ожидала, что смогу так полюбить.
– Тогда в чем же дело? Я обещаю, ты будешь счастлива со мной.
– Неужели ты думаешь, что я способна сейчас на такой поступок? Извини, Шурка, я не хочу тебя обижать. Давай прекратим говорить об этом.
– Значит, ты мне не веришь. Ты думаешь, что я брошу тебя.
Она закрыла его рот ладонью:
– Помолчи. Иначе ты наговоришь много лишнего, и мы только поссоримся. Послушай меня. Твое предложение слишком неожиданно. Мне нужно подумать и все взвесить. Я не могу дать ответ тебе сейчас.
– Когда же ты его сможешь дать?
– Не знаю. Когда я буду готова к такому разговору, я скажу тебе. Не обижайся, постарайся меня понять.
– Я понимаю. Конечно, думай сколько угодно. Я буду ждать. Ты все равно станешь моей женой, и я увезу тебя отсюда. Тебя и Женьку.
– Знаешь, Шурка, я вдруг вспомнила, что знакома с твоими родителями. Твою маму я раз пять вызывала в школу, и пару раз она приходила. А твой отец разговаривал со мной, когда у тебя в аттестате выходили двойки по алгебре и геометрии. Ты здорово похож на него.
– Ну, вот видишь. Значит, вас и знакомить перед свадьбой не надо. Я думаю, они тебя тоже вспомнят.
– Боже мой! Шурка! Вот уж такого поворота судьбы я никак не ожидала. Рассказать кому, это же смех! Я влюбилась в Данилина! Если бы ты знал, как я была счастлива, когда ты окончил школу! Я и тройки-то тебе в аттестате согласилась поставить только потому, что с ужасом представила, что ты останешься еще на год! Я искренне надеялась, что не увижу тебя никогда в жизни.
– Взаимно, – улыбнулся Алик. – Я тоже ненавидел тебя все эти годы. Но сейчас я безумно благодарен Лешке.
– За что?
– За то, что он затащил меня на этот школьный вечер. За то, что он клятвенно пообещал мне, что тебя там не будет. Он был твердо уверен, что ты ушла в другую школу.
Татьяна не могла сдержать улыбки:
– Выходит, во всем виноват Кременецкий?
– Нет. Во всем виновата ты. Ведь это ты окликнула нас. Неужели ты думаешь, что мы подошли бы к тебе добровольно?
– Не подошли бы?
– Конечно, нет. Я же боялся тебя как огня.
– А теперь?
– Теперь я боюсь только одного, – посерьезнел Алик. – Я боюсь потерять тебя.
– А Леша Кременецкий… – Татьяна запнулась. – Он знает о нас с тобой?
– Нет. Я не говорил ему.
– Лучшему другу? – удивилась Татьяна.
– А зачем? Я скажу ему, когда ты согласишься выйти за меня замуж. Вот тогда я приглашу его в свидетели.
– Ты опять за свое? Пока что я еще не собираюсь выходить за тебя замуж. – Татьяна почувствовала, как Алик резко напрягся, и постаралась смягчить свои слова: – Мы же с тобой договорились, я буду думать.
Алик обиженно молчал. Татьяна обняла его и попыталась поцеловать, но он отвернулся.
– Шурка! Ну не обижайся! Ну будь умницей! Я обещаю тебе, мы поговорим об этом позже, не сегодня.
– Ты относишься ко мне как к мальчишке.
– Ты и есть мальчишка. Дуешься без всякого повода.
Она снова попробовала поймать его губы, но он упрямо отворачивался.
– Ну? – возмутилась она. – Мне еще долго выпрашивать твоего поцелуя? Это неуважение к старшим, в конце концов!
– Попроси еще. Оказывается, это так приятно.
– Поцелуй меня, Шурка, – повторила она.
– Еще!
– Поцелуй меня.
Алик засмеялся и встретил ее губы.
Глава 15
– Алечка, а у аспирантов каникулы дольше, чем у студентов?
– Нет, мам, такие же.
Алик уже минут пять размешивал в чашке сахар. Они сидели на кухне вдвоем. Отец ушел на работу, Галка – в школу, а у мамы был какой-то отгул. Этот отгул срывал все планы: через полчаса должна была прийти Татьяна.
– Сынок, у тебя что-то случилось?
– Нет, – поморщился Алик. – С чего ты взяла?
– Раньше ты как-то рвался в Москву, в университет, к ребятам… А теперь… Каникулы уже кончились, а ты все дома.
– Уже надоел? – улыбнулся Алик.
– Алечка! Ну как ты такое мог подумать? – Мама обиженно встала из-за стола.
– Ладно, мамуля, не обижайся, я пошутил. Ты права – я прямо сейчас иду за билетом.
– Сынок, мне кажется, у тебя какие-то неприятности в Москве. Ты не скрывай, расскажи. Когда расскажешь, сразу на душе легче станет. Может, у тебя с какой-нибудь девушкой нелады? Я все пойму, сынок.
– Я знаю, что ты все поймешь, мам. Ты же у нас самая лучшая. Только ты напрасно беспокоишься. У меня все в порядке, честное слово. И с девушкой тоже все отлично. Спасибо за завтрак, мамуля, я побежал.
– Куда?
– За билетом. Загостился я. В университете нагоняй получу.
Алик торопился к Татьяне.
Да, мама права, погостил, пора и честь знать. Его наверняка потеряли. И преподаватели, и друзья. Занятия-то уже неделю идут. Но как об этом сказать Татьяне? Не потеряет ли он ее, расставшись до лета?
