Элизабет Лоуэлл - До края земли
– Я думала, этим занимается ваш агент.
– Только теми заказами, которые он находит для меня. Со всеми прочими мелочами я разбираюсь сама. На чем я остановилась?
– На спорах.
– Правильно. После трех я снова выхожу на улицу и снимаю, пока не стемнеет. Иногда снимаю и ночью, но это довольно редко. Вечерами я занимаюсь в основном кабинетной работой. Регистрирую и сортирую слайды, потом ложусь спать.
– И сколько вы спите?
– Часов пять, а то и меньше.
Седые брови доктора Стоун удивленно поднялись.
– Вы что, из тех, кому достаточно для отдыха нескольких часов?
– Нет, из тех, кто урывает по ночам лишь несколько часов отдыха.
Доктор заглянула в историю болезни.
– А в выходные дни?
– Что в выходные?
– Вы отдыхаете от работы?
– Нет, если только я не путешествую. Мне удается иногда отдохнуть полдня, если задерживается вылет или не появляется вовремя директор выставки. Вот такие дела.
Доктор Стоун покачала головой.
– Семидневная рабочая неделя?
– В том-то и беда. Когда работаешь, постоянно не хватает времени.
Доктор быстро перелистала историю болезни.
– У вас ничего не изменилось со времени первого посещения? Не появилась возможность забеременеть.
Кэт хотела бы, чтобы этот вопрос ей никогда задавали.
– Нет, не появилась.
– Кэти, я совсем не удивлюсь, если вы расскажете, что спали с мужчиной и то ли по небрежности, то ли по случайности забеременели.
Кэт промолчала.
– Я помогу вам только в том случае, если вы готовы сотрудничать со мной, – заметила доктор Стоун. – А без этого я буду лишь писать закорючки в вашей истории болезни и ничего более.
Кэт опустила глаза.
– Я не могу забеременеть.
– Что?
– Я бесплодна.
Доктор Стоун подалась вперед.
– Расскажите все с самого начала, пожалуйста.
– Я была замужем три года и никогда не предохранялась. Мой муж был способен к зачатию, значит, бесплодна я.
– А тогда ваш цикл был таким же нерегулярным?
– Нет.
Доктор Стоун нахмурилась.
– Не вижу, почему бы вам не забеременеть. У вас просто нет причин для бесплодия. Вы уверены, что это не связано с вашим мужем?
Кэт вспомнила Билли, размахивающего заключением лаборатории: “Способен к оплодотворению”.
– Уверена.
– А что показали ваши анализы?
– Я не сдавала анализов. К чему напрасные хлопоты?
– Бесплодие во многих случаях излечимо.
– Но неудачный брак неизлечим. Даже если бы я была плодовита, как лягушка, мне не удалось бы забеременеть. Для этого нужен мужчина, а у меня его нет.
Доктор Стоун закрыла историю болезни и внимательно посмотрела на свою упорную пациентку.
– Причина нарушения вашего цикла и ваших темных кругов под глазами одна и та же – перенапряжение. Отдохните, Кэти. Поспите в выходные дни, немного погуляйте, хорошо кушайте, восстановите свои резервы.
– В январе я так и сделаю, а до того времени придется потерпеть.
– А что случится в январе?
– Наступит легкая жизнь. По крайней мере она станет гораздо легче. Последний платеж за обучен близнецов в медицинском институте будет внесен, мамочка благополучно выйдет замуж. Я должна вырваться отсюда и съездить к ней.
– Кажется, вы собирались резко изменить свою жизнь.
– Я изменю ее, но мне нравится моя работа.
– Постарайтесь полюбить мужчину, это потребует от вас меньших усилий.
Перед Кэт предстал образ Трэвиса. Не прошло дня с момента их знакомства, а она уже не могла выбросить его из головы!
– Ладно. Я сейчас выпишу вам другой рецепт. Надеюсь, это лекарство вернет румянец вашим щекам. Сестра в течение недели будет колоть вам витамин В и брать анализы крови. Начнем сегодня же. Если ваш гемоглобин к концу процедур не повысится, я назначу вам уколы железа. – Доктор Стоун лукаво улыбнулась. – А мои пациентки говорят, что они очень болезненные.
– Ненавижу уколы. – Кэт поднялась.
– Кэти?
Она посмотрела на врача.
– Хорошо, что пока вы не можете забеременеть, – сказала доктор Стоун. – Вы сейчас в неподходящей форме для этого.
– Вы решили обнадежить меня? – дерзко спросила Кэт.
Доктор покачала головой.
– Побольше спите. Ешьте регулярно и хорошо, а я осмотрю вас на следующей неделе.
Глава 6
Ближе к вечеру Кэт встретила Блэйка Эшкрофта на берегу у подножия скалы, поблизости от своего дома, но довольно далеко от центра городка. За спиной Эшкрофта пенился прибой, разбиваясь в ярком и насыщенном свете предзакатного солнца. Вместо того чтобы заняться съемкой, Кэт переключилась на надутого поэта.
– Эшкрофт, – начала она, – я снимаю здесь каждый день на закате уже три недели. Почему вы думаете, что сегодняшние снимки вам понравятся больше других?
– Кэти, детка, в любое удобное для тебя время сфотографируй интерьер моей мастерской. А до тех пор снимай скалы на рассвете, на закате – когда угодно.
Кэт посмотрела на белокурого, синеглазого кобеля, и ей отчаянно захотелось испортить смазливое лицо Эшкрофта. Ему фотографии этой скалы нужны не больше, чем любые другие, сделанные для него за недели. Он просто надеялся соблазнить ее.
Кэт повернулась спиной к поэту и еще раз оценила скалы. Эти изъеденные эрозией камни привлекали взор, но Эшкрофту они совершенно не нужны. И все же эта картина – величественная и захватывающая – безмолвно требовала, чтобы ее оценили и показали всем.
Кэт сбросила с плеч широкие ремни своих сумок и непроизвольно вздохнула от облегчения. С каждым разом казалось, что эти сумки становятся все тяжелее. Осматривая скалу, она рассеянно потерла свои саднящие плечи.
Сегодня Кэт начала работать на рассвете, потом отправилась к доктору Стоун, а затем занималась делами вплоть до настоящего момента. В полдень перекусить не удалось. Кэт в это время висела на телефоне, пытаясь выяснить, почему фотолаборатория выставила ей двойной счет. Дальше дела стали меняться от плохого к худшему, и вот наконец она встретила Эшкрофта.
Кэт хотела, чтобы этот белокурый гад схватил одну из своих многочисленных поклонниц, заполз с ней под камень и наслаждался бы там до бесчувствия. Ведь у Эшкрофта нет никакой причины добиваться единственной женщины к западу от Миссисипи, которой не нравится его поэзия. А ей сейчас нужно быть дома и готовить ужин.
Будь она дома, ей, наверное, удалось бы увидеть Трэвиса и полюбоваться им дольше, чем утром. Кэт снова сосредоточилась на скале и сдвинулась несколько градусов вправо, меняя перспективу обзора. Отсюда в сочном золотом свете камень казался черным бархатом. Растения, цепляющиеся за скалу напоминали золотые скульптуры и излучали что-то таинственное. Сам воздух, казалось, был наполнен алмазной пылью.
