Мэри Дэвидсон - Ложь любви
- Виктор…
- Боже мой, ты так прекрасна.
Он уткнулся носом в ложбинку между двумя округлостями, а она сомкнула пальцы в его густых темных волосах, отчаянно желая дотронуться до него, познать его также, как он трогал и познавал ее.
- Виктор… я не могу…больше… сдерживаться.
- В смысле, я действую на тебя так же, как ты на меня? Отлично. Я не хотел бы давать тебе настолько большую власть над собой. - Он отступил, и одной рукой удерживая ее блузку, чтобы та не распахнулась, и театральным жестом прикрывая свои глаза другой. - Замечательно. Облачись, женщина, коль таков твой долг.
Она так и сделала, застегнувшись неуклюжими, дрожащими пальцами. Эшли была рада - и одновременно разочарована - что они остановились. Она так его хотела, и была благодарна, что у него было достаточно выдержки на двоих. Это неправильно. Пока – не правильно. Во-первых, для нее все было слишком быстро - так говорил ее разум, но тело яростно возражало - а еще он был болен. Ей бы следить за появлением опасных симптомов, а не сверкать грудью у него перед глазами. Совсем как прости…господи, мрачно съязвила она. Соблазнять его прямо в коридоре. Стыд и срам! - Спасибо, - нетвердым голосом сказала она, проводя рукой по спутанным локонам и убирая их с лица. - Мне повезло. С тобой я могу чувствовать себя в безопасности. У тебя достаточно силы воли, чтобы знать, когда надо остановиться. Потому что я… ну, не уверена, что смогла бы. Но я бы пожалела об этом на следующий день.
Вик улыбнулся ей.
- Верно. Ты можешь на меня рассчитывать, Эш. Всегда.
- Это…
- Извини, мне нужно в ванную.
Он развернулся и неровной походкой двинулся по коридору, врезавшись по пути в небольшой столик и отскочив от него, как шарик для пинг-понга. Такая неуклюжесть в обычно грациозном мужчине удивляла. Широко распахнув глаза, она смотрела, как он проковылял в ванную. Несколько секунд спустя из душа послышались звуки льющейся воды, и Эшли покраснела, поняв, зачем он туда пошел.
* * * * *
Виктор вышел из душа, впервые за весь день чувствуя себя отлично. Головная боль все еще была ужасной и пульсировала в такт с его сердцем, но тошнота прошла, и он проголодался. Холодный душ помог ему остыть - в прямом и переносном смысле. В последний час или около того ему было слишком жарко, и Эшли тут была ни при чем.
Он улыбнулся при мысли об этом. Да, она – это нечто. Великолепна даже в гневе. И такая страстная! Девушка обмолвилась, что не уверена, что смогла бы остановиться. Что ж, он ее понимал. Еще минута, и он опустил бы ее на пол и взял прямо там. Или позволил ей опустить на пол себя, чтобы она могла овладеть им.
Виктор подсушил свои волосы полотенцем и нахмурился, подумав о ее родителях. Возможно, они мертвы… а, может, и нет. Он, скорей всего, смог бы найти их - на верфи у него числились детективы. Их работа сводилась, в основном, к тому, чтобы проверять прошлое у всех потенциальных работников – крупные корпорации практиковали шпионаж чаще, чем правительство. Он мог бы дать им такое задание. Вик мысленно отметил спросить у Эшли, не хотела ли бы она этого?
У нее, должно быть, было ужасное детство. Не знать, кто ты, откуда ты, что тебя ждет в будущем. Как она смогла достать денег, чтобы оплатить школу журналистики? Работала как лошадь и откладывала каждый пенни, вот как, ответил он себе. Его уважение к ней, итак немалое с первой их встречи, возросло на несколько пунктов.
С неполностью высохшими волосами, Вик вышел из ванны и обнаружил Эшли на кухне.
- Знаешь, что мне в тебе нравится, Эш?
Она плюхнула полную ложку масла на сковородку.
- Мой чисто выбритый подбородок?
Он покачал головой.
- Ты замечательная, ты это знаешь? - спросил он.
- Это же просто омлет. Надо же, как легко произвести на тебя впечатление.
- Это не то, что я …фууу, не клади туда помидоры!
- Если не нравится, - отозвалась она с беспощадным весельем, - не ешь. Кроме того, это для меня. Я же сегодня твоя нянька, а не повар.
Она продолжила готовить самый отвратительный омлет на свете. Поверх яиц на сковородку она бросила кучку порезанной ветчины, помидоров, зеленого перца, грибов и сыра моцарелла. Когда все это запузырилось, зашипело и расплавилось, она умелым движением перевернула яичницу, пожарила ее еще минутку, а затем выложила на тарелку. Вик с ужасом увидел, что нижняя часть омлета пригорела и была почти черной, а верхняя - жидкой, с сырым яйцом и расплавленным сыром. Все это не помещалось в тарелке, переваливаясь через край. Она налила себе большой стакан молока, достала вилку и, кажется, была готова поглотить это с большим удовольствием.
- Боже… мой…. - еле выдавил он.
- Да, Джинни тоже ненавидит мои омлеты. Самое странное, что только так я могу их есть. Не люблю ресторанные омлеты, они их полностью прожаривают, бееее.
- Бееее, - эхом отозвался Виктор, прощаясь со своим недавно вернувшимся аппетитом. - Ты не находила тут соленых крекеров?
Невероятно, но Эшли проглотила весь омлет, и пошла искать десерт. Вик без особого энтузиазма пожевал пару крекеров и выпил бокал имбирного эля[15].Он очень хотел спать. Виктор надеялся, что Эшли не будет против, если он уляжется пораньше, ведь, черт возьми, у него был тяжелый день и...
- Иди-ка ты в кровать, - сообщила она ему, запихивая последний кусок пломбира в рот. – У тебя такие уродливые круги под глазами. Я и не думала, что твое лицо может выглядеть так отвратительно.
- Ты уверена, что не ...
- Это не свидание, Виктор, помнишь? Я здесь для того, чтобы проследить за тобой. Ты облегчишь мне задачу, если сейчас же пойдешь спать. Но, надеюсь, ты понимаешь, что мне придется тебя будить каждые два часа.
- Тебе будет намного легче, - строго заявил он, - если ты будешь спать в моей комнате.
- Но Виктор, - невинно заметила она, - где же, в таком случае, будешь спать ты?
- Эх.
- Хорошая была попытка. Не против, если я съем еще одни брикет мороженого? У тебя отличный морозильник.
- Эээ… спасибо.
- Нет, правда. Нет ничего хуже, чем подтаявшее мороженое. А это твердое, как и должно быть. Кроме того, будильник может тебя разбудить.
Он с трудом ее понимал, и вряд ли дело было в его пострадавшей голове.
- Извини?
- Будильник. Когда он будет звонить, ты будешь просыпаться.
- Так, чтобы мне стало ясно – ты не будешь спать со мной, потому что будильник, по которому ты встанешь разбудить меня, может меня разбудить?
- Ну, да. Поэтому, и еще потому, что я могу не сдержаться, – она говорила так прозаично, что он сглотнул. – Ради всего святого, ты же болен! Тебе нужно думать о своем здоровье, а не о моих приставаниях.
