Барбара Бреттон - Случайная встреча
Она заложила в индейку начинку и зашила ее толстой ниткой. Потом разрезала несколько луковиц и обложила птицу дольками лука, как учила мама. Кроме того, мама научила ее делать темную мясную подливку и печь самый вкусный тыквенный пирог во всем Нью-Джерси. Мэгги Мюррей умерла десять лет назад, но Ди всегда вспоминала ее, когда крутилась по кухне. Порывшись в выдвижном ящике стола, она нашла градусник для мяса и, сдерживая зевоту, воткнула его в индейку. Так… Индейка, начинка, лук, градусник… Кажется, все. Ди взяла сковороду и поставила ее в разогретую духовку.
«Новый рекорд скорости!» — подумала она, взглянув на часы, висевшие над раковиной. Еще только половина восьмого, а вахта у плиты уже окончена.
— Ты могла бы мной гордиться, мама, — пробормотала Ди, — кажется, я в конце концов усвоила твои уроки.
— Опять разговариваешь сама с собой?
Она резко обернулась и увидела Марка, своего шестнадцатилетнего отпрыска, зевающего в дверях. Марк был в футболке с названием популярной рок-группы, в серых потертых джинсах и в плотных белых носках, имевших такой вид, будто он гонялся в них за медведями гризли. Ди улыбнулась сыну и сглотнула подкативший к горлу комок. Тот, кто сказал, что любовь ранит, наверное, был родителем подростка. Вечером вы укутываете в одеяльце маленького мальчика с плюшевым медвежонком, а утром просыпаетесь и видите, что ваш мальчик превратился в шесть футов бушующих гормонов.
— Я смотрю, ты еще подрос за эту ночь, — сказала Ди, усаживаясь за обеденный стол.
— Просто ты стала ниже, — отозвался сын, снова зевая. — Так бывает со всеми стариками.
— Я не старая, — огрызнулась Ди, — мне было немногим больше, чем тебе сейчас, когда я…
— Когда ты меня родила. Я уже это слышал, мам. — Он потянул носом воздух. — Когда будет завтрак?
— Ты вполне можешь сам насыпать себе кукурузных хлопьев, Марк.
— Да, но я рассчитывал на вафли.
Она показала на горку репы на кухонном столе.
— Почистишь репу, а я сделаю тебе вафли.
Марк скривился:
— О Господи, терпеть не могу чистить репу!
— Как ни странно, Марк, я тоже. Приступай.
Она сняла с полки электровафельницу, потом достала из холодильника яйца и молоко. Марк искал в сушке для посуды чистый нож. Ди так и подмывало выдвинуть ящик со столовыми приборами и дать сыну нож, но она сдержалась. «Ты не должна все за него делать, — говорила она себе, разбивая яйца в металлическую миску. — Ему пора становиться самостоятельным». Через два года Марк уедет учиться в колледж, и тогда она вообще не сможет ему помогать.
— Репу резать? — спросил он.
— На четыре части, — отозвалась Ди, отмеряя блинную муку. — Только поосторожней с ножом, Марк. Смотри не поранься.
— Мне шестнадцать лет, мама. Я умею обращаться с ножом.
— Всякое бывает, — сказала Ди, вспоминая наставления своей мамы. — Кухня — опасное место.
— Ага, — согласился сын.
Ди открыла рот, чтобы прочесть лекцию по технике безопасности, но сына спас телефонный звонок.
— Не рановато ли, Джонни? — спросила она, плечом прижимая трубку к уху и одновременно взбивая масло.
— Как ты смотришь на то, что к тебе на обед придет еше один гость?
Ди хотела было сказать то, что всегда говорила в подобных случаях («Подумаешь — на одного едока больше!»), но спохватилась.
— Все зависит от того, кто этот гость.
— Алекс Карри.
Ди расхохоталась:
— Замечательно! — Она полила маслом раскаленную вафельницу. — Почему бы тебе не пригласить заодно и принцессу Диану?
— Ее пригласил Эдди. Я тут ни при чем.
— Я не могу принять эту женщину в своем доме, — заявила Ди.
— Черт возьми, почему?
— Потому что у меня нет времени на смену интерьера, вот почему.
— Эта женщина купила дом Мардж Уинслоу. А его лишь с большой натяжкой можно назвать дворцом.
— Подожди месяц-другой, — проворчала Ди, — и она превратит его во дворец.
Ди повесила трубку и уставилась на вафельницу. Ее дом нужно заново красить, а диван весь в кошачьей шерсти и пятнах от пиццы. Чтобы усадить всех гостей, придется взять складные стулья у брата и у Салли Уайттон. Интересно, где отыскать трон для Алекс Карри? Но она тут же одернула себя: «Ты становишься стервой, Ди!» Если женщина красива и элегантна, это еще не значит, что она заносчива. Заносчивые особы не работают официантками в кафе «Старлайт» и не селятся в жалких лачугах у самой воды. Можно быть элегантной, даже не будучи богатой. Во всяком случае, так говорила мама.
Просто в ней заговорила обида, она вспомнила о собственной неустроенности. Ди заметила, какое лицо было у Джона, когда он впервые увидел Алекс. Черт возьми, такие лица были у всех мужчин, сидевших в то утро в кафе. Благоговейные и восхищенные взоры… Никто никогда не смотрел так на нее, на Ди, и вряд ли будет когда-нибудь смотреть. Если она и вызывала в ком-то благоговейные чувства, так это в своем банкире, да и то потому, что ей удалось сделать многое, не имея почти ничего.
— Готово, — сказал Марк.
Она показала на корзину с брюссельской капустой, стоявшую возле раковины.
— Помой и надрежь крестиком снизу.
— Всю?! — в ужасе воскликнул Марк.
— Жизнь — тяжелая штука, — вздохнула Ди.
Сын поворчал, но взялся за работу. Хоть и маленькая, а все же победа!
Ладно, утешала себя Ди, в конце концов, могло быть и хуже. То, что Алекс Карри придет на обед, — это еще полбеды. Главное, что не заявится Брайан Галлахер.
Брайан Томас Галлахер опустил стекло своего ярко-красного «порше» и бросил несколько монет в корзину для дорожных сборов. Дождавшись, когда загорится зеленый свет, он поехал в сторону Нью-Джерси. За рекой Томс поток машин заметно поредел, и можно было развить приличную скорость. Конечно, все время приходилось поглядывать, нет ли на дороге полицейских. Похоже, красные спортивные автомобили вызывали у этих ребят особую неприязнь. Но Брайан давно научился сбрасывать газ и разыгрывать смирение, дабы избежать штрафа.
Сбоку появилась женщина в белом спортивном автомобиле; она несколько миль ехала вровень с его машиной. Женщина была довольно привлекательная, правда, чересчур яркая — густо наложенная косметика и пышная прическа провинциалки. Брайан уже собрался поманить ее пальчиком и пригласить на ужин, но, к счастью, вовремя одумался.
Он женатый мужчина, черт возьми! А женатым мужчинам не пристало знакомиться с женщинами на дорогах. Хотя если уж на то пошло, то женатым мужчинам не пристало в одиночестве отмечать День благодарения. Но эта мысль не пришла в голову ни ему, ни Марго, когда они прощались в аэропорту.
— А может, все-таки поедешь с нами, милый? — спросила она перед посадкой на самолет. — Мама с папой ужасно огорчатся, что тебя не будет.
