Вирджиния Эндрюс - Дитя заката
– Пожалуйста, будь любезен, – ответила я.
– Ах да, я забыл кое-что тебе сказать. Я познакомился в колледже с девушкой, ее зовут Бэтти Энн Монро, на этой неделе я дал ей свою булавку, в колледже этот условный знак равносилен помолвке.
– Поздравляю.
– Я думаю, она тебе очень понравится. Она нежная и утонченная.
– Я рада за тебя, Филип, и надеюсь вскоре с ней познакомиться.
Я была на самом деле рада, что он проявил любовный интерес в отношении кого-то, и надеялась, что он действительно изменился. Возможно, его речь о нормальных семейных отношениях и имела некий резон после всего случившегося.
– Дон, я надеюсь... – он замялся, – то, что произошло между нами, будет забыто.
– Я никогда никому не скажу, Филип, если ты это имеешь в виду. – Мне показалось, что ему вдруг стало легче. – Мне и самой за это стыдно.
Эти слова вызвали у него улыбку.
– Да, хорошо, пойду я лучше проведаю своего отца. Увидимся за обедом. – С этими словами он вышел.
Через несколько минут ко мне поднялся Джимми, я рассказала ему о разговоре с Филипом. Я никогда не рассказывала Джимми о том, что Филип изнасиловал меня. Я боялась. А спустя некоторое время все стало забываться, и я надеялась, что забуду об этом навсегда.
– Свидетель? Конечно, это зависит от тебя. Если ты не против, то все так и будет.
Я не могла понять, что он чувствует. Конечно, он знал, что Филип был моим парнем в колледже, но это было до того, как мы узнали, что являемся родственниками.
– Это твой свидетель, Джимми, ты должен сам решать, – я опустила глаза.
– Он имеет на тебя влияние? Он давит на тебя, не так ли?
– Нет, Джимми, – и я рассказала ему о Бэтти Энн Монро.
– Хм, увидим. По-моему, лучшим вариантом было бы стать друзьями, в конце концов он мой будущий родственник, а будущее уже стучится в двери. – Джимми поцеловал меня и начал собираться в душ. – А, да, происходит что-то странное. Рэндольф подошел ко мне и сказал, что он отправляется в магазин за громадной партией гвоздей. Мне кажется, у него появилась идефикс. Что происходит?
Я рассказала Джимми о разговоре с Рэндольфом в моем кабинете и последующем объяснении с матерью.
– Да, если кто и был хорошим сыном, то только Рэндольф. – Джимми вздохнул. – Очень, очень печально.
Джимми переживает о Рэндольфе сильнее, чем его собственная жена, подумала я. Стоит ли так огорчаться?
Когда Джимми принимал душ, раздался телефонный звонок. Это была Триша, она рассказала мне кучу новостей о наших школьных товарищах, об Агнессе Моррис, которая была нашей квартирной хозяйкой.
– Заметных изменений в ней не произошло, в ее словах стало больше пафоса, она теперь играет более драматично. Кстати, миссис Лидди постоянно спрашивала о тебе и была рада услышать хорошие новости. Она передает тебе привет.
– Миссис Лидди, я так скучаю по ней, она была так добра. Возможно, когда-нибудь я приглашу ее на уик-энд на побережье Катлеров. Триша, я не могу дождаться встречи с тобой.
– Я тоже, – в нашей беседе наступила пауза, неуместная, тяжелая тишина. – Я кое-что слышала о Михаэле Саттоне, не знаю, хочешь ли ты это узнать.
– Ничего не имею против. Ну, что там?
– Это только сплетни: ему досталась главная роль в каком-то лондонском мюзикле.
– Ну что ж, я рада.
– Думаю, он в ужасе от своего поступка.
– Я не хочу больше думать о происшедшем. Мне сейчас хорошо, и у меня есть Кристи, только это и имеет значение. А Михаэля я вычеркнула из своей жизни. Когда ты говоришь о нем, у меня не возникает никаких эмоций, – солгала я. Я никогда не забуду его предательства, я так любила его, а он растоптал мои чувства.
– Я рада, мы еще споем, Дон?
– Я надеюсь, когда-нибудь... Сейчас же я разрываюсь между отелем и Кристи.
– Я скоро увижу твою дочь, Дон. На кого она больше похожа?
– Немного на Михаэля, но сейчас больше на меня, – еще раз солгала я.
Было время, когда, глядя на Кристи, я видела Михаэля. Какую боль это причиняло мне. О! Воспоминания!
– Ну, мне пора, – сказала Триша, – куча мелких дел. До скорого, пока.
– Пока, Триша.
Я застыла на месте с телефонной трубкой в руках. Голос Триши звучал у меня в голове как эхо, постепенно умолкая, пока не пропал совсем. Когда-то я была юной и невинной, полной радужных грез. Я не могла не улыбнуться, когда вспомнила свой первый приезд в Нью-Йорк. Как меня пугали толпы людей, высокие здания! Я не знала, как реагировать на Агнессу Моррис, эксцентричную, неутомимую актрису, которая содержала наше общежитие. А потом Триша вторглась в мою жизнь и преподнесла все радости большого города, ночные бары, театры, магазины. Она ходила со мной на прослушивание в класс Михаэля Саттона, который выбрал всего несколько студентов для своих занятий. Мы с Тришей в то утро обезумели от восторга, мы неслись по улице, не обращая внимания на автомобили, а потом мы увидели его... Он выглядел так, словно сошел с обложки шикарного журнала. Я никогда не забуду, как встретились наши взгляды. Они были такие многообещающие, о таких взглядах слагали песни, писали романы. Каких тайных струн Вселенной касались наши души в своем единении, рождая такую симфонию, что к ее гармонии не могли остаться равнодушными даже уши медведей, привыкших к незатейливым песням сибирских лесов. Даже сейчас мне слышится его прекрасный голос.
– Эй, – вошел Джимми, закутанный в махровое полотенце, – ты почему сидишь с телефонной трубкой в руках и улыбаешься?
– Ох, – я только сейчас поняла, что еще не положила трубку на место, – только что звонила Триша, мы так приятно с ней поболтали.
– Хорошо, – я почувствовала на себе пристальный взгляд Джимми, – с тобой все в порядке?
– Да, – я положила трубку на место, – то есть нет. Обними меня, мне холодно, как перед концом света. Обними меня.
Он бросился ко мне и начал целовать волосы. Я с благодарностью за вечную готовность излить на меня всю свою нежность прижалась к широкой груди Джимми.
– Не говори так, – взмолился он. – Мы проживем долгую жизнь, очень долгую, и умрем в один день.
Его слова для моей истерзанной души были целебным бальзамом. Я запрокинула голову, его жаждущие губы нашли мои и в неистовом поцелуе наполнили меня надеждой, надеждой на то, что самые сокровенные мечты станут реальностью.
СВАДЬБА
В день свадьбы атмосфера в отеле была восхитительной. Все были заняты подготовкой к предстоящему торжеству. От радости я словно парила в воздухе и постоянно ловила на себе пристальные взгляды и искренние улыбки окружающих. Я находилась в состоянии необычайного подъема. Головокружение от счастья – так точнее всего можно охарактеризовать мое ощущение. Я постоянно старалась сдерживать свои эмоции.
