Джеймс Стерлинг - Игра длиною в жизнь
— Я пытаюсь заснуть, но вы шумите, мать вашу, — сердитый голос Джека прервал приятный момент, чтобы известить нас о своем присутствии.
Я сжала губы, мои глаза тут же наполнились слезами, и я махнула рукой в сторону дивана.
— Разве ты не белый и пушистый? — подразнил его Дин, потом он прошел через гостиную и щелкнул по всем выключателям, которые смог найти.
В квартире вспыхнул свет как в каком-то выставочном зале, и Джек выругался.
— Выключи. Черт бы тебя побрал. — Он взглянул на своего брата при ярком свете, на мгновенье мне стало стыдно за его внешний вид. Джек не мог сам побриться и не позволял мне помочь ему, поэтому его щетина отросла достаточно сильно, и он выглядел неряшливо.
— Перестань вести себя как мудак, — огрызнулся Дин.
— А ты вали отсюда, — прорычал Джек и прикрыл глаза подушкой.
— Я тоже рад тебя видеть, — Дин отошел от своего брата и вернулся к чемоданам. — Где здесь гостевая комната?
Я смахнула одинокую слезу, расстроившись, что стала свидетелем подобного отношения между братьями.
— Извини. Это здесь. — Я повела его в заднюю часть квартиры. — Наша комната на той же стороне, что и кухня. Это ваша ванная, поэтому чувствуйте себя как дома.
— Я никогда не видел его таким. Он даже не посмотрел на меня, — сказал Дин и поморщился.
— Я же тебя говорила, что дела обстоят хуже некуда.
— Да, я знаю, — выдохнул он. — Дай мне минуту.
— Конечно. Не торопись. Судя по всему, он никуда не собирается, — я развернулась, чтобы покинуть комнату и наткнулась на Мелиссу.
— Это наша комната? — спросила она, заглядывая через мое плечо в комнату.
— Ага. Ванная позади тебя. Чувствуй себя как дома. — Я сделала глубокий вдох, потом наклонилась, обняла её и прошептала: — Пожалуйста, позаботься о Дине. Не трахайся с ним больше, если он тебе не нужен. Ты разбиваешь ему сердце.
Мелисса притворно закашлялась около меня, шокированная моими словами.
— О Боже, заткнись.
— Я не шучу. Ты нужна ему, — многозначительно сказала я, прежде чем уйти.
Глава 7. Нью-Йорк — это образ жизни
На следующее утро я проснулся с болью в спине оттого, что две ночи подряд засыпал на диване. Непрерывная болтовня, доносившаяся с кухни, напомнила о том, что сюда приехали мой брат и Мелисса.
Отлично.
Должно быть, всем стало понятно, что я всё это время избегал своей жены. Мой мозг просто сходил с ума от разнообразных мыслей. Прежде я даже не допускал возможности подумать о завершении своей спортивной карьеры, и сейчас мысли об этом просто убивали меня. В буквальном смысле слова, убивали, черт возьми.
Я больше не мог вести себя как нормальный человек. Испытывая постоянный страх за свое спортивное будущее, я превратился в настоящего мудака. И самое ужасное заключалось в том, что я это знал. Я осознавал свое поведение, но, судя по всему, просто не мог остановиться. Мой разум пытался прервать поток дерьма, льющийся из моего рта, но слова все равно срывались с губ.
И даже когда я отчаянно хотел перестать быть мудаком, я продолжал себя так вести. Сложилось такое впечатление, что я копал яму, и когда спрыгнул в неё, то уже не мог остановиться. Я хотел выкопать её такой глубокой, чтобы похоронить себя в ней и больше никогда не видеть дневного света. Вот что означало для меня потерять бейсбол.
— Эй, козлина, — раздался голос моего брата, и я прочистил горло.
— Что тебе надо, придурок?
— Я хочу посмотреть город, и ты устроишь мне экскурсию, — приказным тоном сказал он.
Я чуть не расхохотался. С чего вообще Дин решил, что может указывать мне.
— Думаю, Кэсси справится с этим намного лучше. — Эта фраза прозвучала подобно удару хлыста.
— Уверен, она может это сделать. Но я хочу пойти с тобой. Тебе нужно выползти из этого дома. И выглядишь ты дерьмово.
Мелисса захихикала, и я бросил на неё убийственный взгляд.
— Заткнись, коротышка. А ты что здесь забыла?
— Да пошел ты, Джек. Я здесь потому, что ты ведешь себя как мудак по отношению к моей лучшей подруге. А кто-то ведь должен позаботиться о ней.
Её слова больно ужалили меня, но я сделал вид, что мне все равно. С каждый вдохом, боль пронзала моё сердце все сильнее и сильнее. Мне не следовало обижать Кэсси, но я не мог остановиться. Какого черта я не мог остановиться?
Поднявшись с дивана, я посмотрел на эту троицу, что сидела за столом, и прорычал Дину:
— Будь готов в десять.
* * *— Ну, и куда мы пойдем? — спросил мой брат после того, как мы оставили девчонок дома. Его лицо было взволнованным.
— Тебе же нравится здесь, разве не так? — подразнил я его, мое настроение немного улучшилось. Деревья уже сбросили листву, и на улице заметно похолодало. Это определенно одно из лучших явлений здесь… видеть, как меняются времена года.
Дин огляделся.
— Я никогда не видел такого.
И он был прав. Ничего подобного не было в Южной Калифорнии. В Нью-Йорке возникало ощущение чего-то волшебного… пока в поле твоего зрения не попадали груды мусора, грязь и полчища крыс. Черт, даже это дерьмо не портило моего впечатления о городе.
— Ну, если быть честным, я сам многого здесь не видел, — признался я. — У меня не было времени играть в туриста, но ты должен увидеть Центральный парк. Он просто огромный, — я шутливо толкнул брата в плечо.
— Он далеко? Мы поедем туда на машине? Или пойдем пешком? Или воспользуемся метро?
Я покачал головой.
— Черт, заткнись. Господи, ты прямо как девочка. Мы пойдем пешком. Так ты сможешь больше всего посмотреть. Если мы поедем на метро, ты ничего не увидишь, кроме грязных вагонов.
Дин согласился. Всю дорогу он шел, задрав голову и крутя ей во все стороны.
— Приятель, нужно быть в курсе, что творится вокруг тебя. Хотя бы делай вид, что смотришь по сторонам, иначе тебя просто-напросто ограбят, — сказал я, покачав головой.
— Что? — он бросил на меня непонимающий взгляд.
— Это чертовски большой город. Здесь за каждым углом происходит всякое дерьмо. Не будь глупцом.
Мимо нас прошла группа молодых людей, и я опустил кепку пониже, чтобы меня не узнали.
— Мне кажется, это Джек Картер! О мой Бог, — пронзительно закричала девушка позади меня.
— Черт, — пробормотал я, конкретно ни к кому не обращаясь.
— Который из них? — услышал я другой голос. — Смотри, у него гипс на руке. Джек? Прошу прощения, Джек? — звук быстрых шагов по тротуару вынудил меня остановиться.
Я повернулся лицом к компании ребят, которым было лет двадцать или около того.
