Гийом Мюссо - Бумажная девушка
– Зачем вы это сделали?
– Затем что вы не желали меня слушать, черт возьми!
У меня на глазах она раздвинула края порезов, чтобы оценить их глубину.
– Давайте отвезу вас в больницу. Вам надо наложить швы.
– Я сама наложу себе швы. Не забывайте, я же медсестра. Мне потребуется только хирургическая нить и стерильная игла.
– Черт! Я забыл внести их в список покупок, когда в последний раз ездил по магазинам.
– И пластыря у вас тоже нет?
– Послушайте, это дом на пляже, а не отделение «скорой помощи».
– Но, может быть, найдется шелковая нитка или конский волос? Вполне подходящий вариант. Нет, у вас есть кое-что получше! Я точно помню, что видела волшебное средство вон там, в…
Она встала с табурета, не закончив фразу, и, как будто была у себя дома, начала рыться в ящиках моего бюро.
– Вот оно! – торжествующе объявила она, возвращаясь к столу с тюбиком «Суперклея» в здоровой руке.
Билли открутила крышку маленького тюбика с надписью «только для керамики и фарфора» и выдавила полоску клея на рану.
– Подождите! Вы уверены в том, что делаете? Мы же не в фильме!
– Нет, но я героиня романа, – лукаво ответила она. – Не волнуйтесь, именно для этого его и придумали.
Девушка соединила края раны и подержала сомкнутыми несколько секунд, чтобы клей успел подействовать.
– Готово! – с гордостью воскликнула она, демонстрируя искусно обработанную рану.
Билли откусила от тартинки, которую я намазал для нее маслом, и отпила глоток чая. За чашкой я видел ее большие глаза, которые пытались читать мои мысли.
– Вы стали намного любезнее, но вы мне по-прежнему не верите, так? – догадалась она, вытирая губы рукавом.
– Татуировка – это еще не доказательство, – осторожно заметил я.
– Но мои порезы доказательство, верно?
– Доказательство того, что вы агрессивны и импульсивны, это да!
– Тогда задавайте мне вопросы!
Я покачал головой, отказываясь:
– Я писатель, а не полицейский или журналист.
– Легкое ремесло, согласны?
Я выбросил содержимое моей чашки в раковину. Зачем я мучаю себя чаем, если я его терпеть не могу?
– Послушайте, я предлагаю вам сделку…
Я не закончил фразу, размышляя о том, что именно ей предложить.
– Да?
– Я подвергну вас испытанию, задав серию вопросов о жизни Билли. Но если вы хотя бы один раз ответите неверно, вы уйдете и не станете пререкаться.
– Обещаю.
– Итак, мы договорились: при первой же ошибке вы убираетесь из этого дома, иначе я немедленно вызову полицию. И на этот раз вы можете изрезать себя на куски мясницким ножом, я оставлю вас истекать кровью на террасе!
– Вы всегда так милы или ради меня стараетесь?
– Мы поняли друг друга?
– Ок, вываливайте ваши вопросы.
– Фамилия, имя, дата и место рождения?
– Билли Донелли, родилась одиннадцатого августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года в Милуоки недалеко от озера Мичиган.
– Имя вашей матери?
– Валерия Стэнвик.
– Профессия вашего отца?
– Он был рабочим у Миллера, второго крупнейшего производителя пива в стране.
Она отвечала с лету, без малейших колебаний.
– Ваша лучшая подруга?
– К моему величайшему сожалению, у меня нет настоящих подруг. Только приятельницы.
– Первый сексуальный контакт?
Она задумалась, мрачно глядя на меня и ясно давая понять, что ее замешательство связано исключительно с содержанием моего вопроса.
– В шестнадцать лет, во Франции, во время лингвистической поездки на Лазурный берег. Его звали Тео.
По мере того как она отвечала, меня охватывало беспокойство, и по ее довольной улыбке я видел, что она отмечает для себя каждый верный ответ. Одно оставалось несомненным: девушка знала мои романы наизусть.
– Ваш любимый напиток?
– Кока-кола. Настоящая. Ни легкая, ни без калорий.
– Любимый фильм?
– «Вечное сияние чистого разума». Потрясающий фильм о том, как больно любить. Такой поэтичный и печальный. Вы его видели?
Она встала, вытянулась во весь рост и пересела на диван. И я вновь поразился ее сходству с Билли: те же сияющие белокурые волосы, та же естественная красота без аффектации, те же насмешливые интонации, тот же тембр голоса, который я описывал в моих книгах как «провоцирующий и насмешливый, то уверенный, то детский».
– Качество, которое вы ищете в мужчине?
– Это вопросник Пруста, что ли?
– Просто похоже.
– Честно говоря, я люблю, чтобы мужчина был мужчиной. Не слишком ценю парней, которые во что бы то ни стало хотят вытащить наружу свою женскую часть. Вы понимаете?
Я с сомнением покачал головой и собрался задать следующий вопрос, когда она спросила меня:
– А вы? Какую черту вы предпочитаете в женщине?
– Фантазию, я думаю. Юмор – это квинтэссенция ума, согласны?
Она указала на цифровую фоторамку, в которой сменяли друг друга фотографии Авроры.
– Но не похоже, чтобы ваша пианистка была такой уж шутницей.
– Давайте вернемся к нашему тесту, – предложил я, садясь рядом с ней на диван.
– Вы задаете вопросы, и это вас возбуждает, я права? Вы наслаждаетесь вашей минутной властью! – сыронизировала она.
Но я не позволил ей отвлечь меня и продолжил допрос:
– Если бы вам пришлось изменить одну черту в вашем облике?
– Мне бы хотелось иметь больше форм и мяса.
А я сел в лужу. Она не ошиблась ни разу. Либо эта женщина была сумасшедшей и отождествляла себя с персонажем Билли, удивительным образом копируя ее, либо она на самом деле Билли, и тогда безумец я.
– Ну как? – поддразнила она меня.
– Ваши ответы доказывают лишь то, что вы хорошо изучили мои романы, – сказал я, стараясь хоть как-то скрыть мое изумление.
– В таком случае задайте мне другие вопросы.
Именно это я и собирался сделать. Провоцируя ее, я отправил книгу в хромированное помойное ведро, открыл маленький переносной компьютер, легкий словно воздух, и напечатал пароль. Честно говоря, я знал намного больше о моих персонажах, чем изложил в моих романах. Чтобы прочувствовать своих «героев», я взял в привычку писать для каждого из них подробную биографию страниц на двадцать. Туда я включал максимум информации, начиная с даты рождения и заканчивая любимой песней, не забыв имя первой учительницы. Три четверти этих «сведений» не попадали в финальный вариант книги, но это упражнение было частью невидимой работы, с которой начиналась загадочная алхимия написания книги. С опытом я в конце концов убедил себя, что такая биография придавала достоверности моим персонажам или хотя бы делала их живыми, чем, вероятно, и объяснялся тот факт, что читатели узнавали в них себя.
– Вы действительно хотите продолжить? – спросил я, открывал файл, посвященный Билли.
