Однажды на реалити-шоу (СИ) - Салах Алайна

По достижению лифтом нужного этажа в животе волнительно ухает, словно я вновь очутилась возле разгонного стола. Дело вовсе не высоте здания, а в Артеме. Его близость заставляет меня нервничать, чего не было в ресторане.

Отперев дверь, он пропускает меня вперед. На первый взгляд ничего особенного: дорогой, но минималистичный номер с мягким светом и идеально подобранными деталями интерьера.

Мой взгляд машинально устремляется на панорамные окна. Мы же ради этого сюда приехали.

— Иди сюда, — по-хозяйски пройдя вглубь комнаты, Артем рывком отодвигает стеклянную дверь. Влажный вечерний ветер приглашающе ударяет в лицо.

Город, расстелившийся передо мной, похож на лоскутное одеяло, сшитое из миллионов огней. Машины снуют во все стороны, как жуки, гудят, моргают фарами. Кто-то спешит домой, кто-то уезжает в ночь. За золотистыми окнами высоток угадываются чьи-то жизни. Я напрягаю зрение, пытаясь отыскать дом родителей. Было бы так здорово хоть несколько секунд подглядеть за ними: как мама колдует у плиты, а папа, уткнувшись в потрепанный томик Оруэлла, раскачивается в своем любимом кресле.

— Что думаешь? — раздаётся за мной голос Артема.

— Думаю, что здесь красиво, — отвечаю я, не оборачиваясь.

— Только красиво? Куда делся твой богатый словарный запас, номер три?

— Простота порой уместнее витиеватости.

— Согласен, — его голос звучит неожиданно близко. — Простота кажется честнее и понятнее.

Я оборачиваюсь. Котов стоит всего в полуметре от меня, а его глаза в полумраке кажутся ещё темнее и глубже.

— Ты всегда так философствуешь? —иронизирую я в попытке скрыть нарастающее волнение.

Он качает головой.

— Только когда хочется произвести впечатление.

— И как, получается?

— Тебе виднее.

Не сумев удержать его прямой взгляд, я снова смотрю на город. Однако, сногсшибательный вид больше не завоевывает мое внимание. Я слишком сосредоточена на ощущении близости Артема ко мне.

— Часто привозишь сюда девушек? — спрашиваю я, стараясь звучать небрежно.

— Хочешь услышать правду или ответ, который тебя устроит?

— О, так это разные вещи?

— Ты первая.

Я беззвучно смеюсь, испытывая отчего-то странное облегчение. Будто мне действительно есть дело до того, сколько девушек здесь было с ним до меня.

— Что-то не верится.

— Надо доказать?

Рука Артема вдруг касается моего плеча, отчего я замираю. Сердце начинает колотиться чаще, по телу тугой волной разливается жар.

— Все нормально? — его голос становится тише..

— Нет, — бормочу я и, увернувшись от касания, стремительно покидаю балкон.

Артем выходит за мной следом.

— Ты всегда такая напряженная?

— Только рядом с теми, кто действует на нервы, -- фыркаю я, опускаясь на край дивана. Сердце продолжает неровно стучать, ладони и щеки нестерпимо горячие.

— Я действую тебе на нервы? – щелкнув пультом, Артем плюхается рядом.

— Пока ещё нет, но ты близок.

— Ты плохо скрываешь эмоции, в курсе?

— А ты, видимо, эксперт по эмоциям? – ехидничаю я, стараясь не обращать внимания на то, что его колено в этот момент задевает мое.

— Нет, но я умею видеть людей.

— И что ты видишь сейчас? – храбро уточняю я.

Его взгляд задерживается на моих губах.

— Вижу, что ты много защищаешься.

— Может, мне просто некомфортно?

— А может наоборот?

Я открываю рот для ответа и каменею, когда пальцы Артем вдруг касаются моей щеки и медленно тянутся вдоль линии подбородка.

— Что ты делаешь? — шепотом выходит из меня.

— Проверяю, сбежишь ли ты снова, -- хрипло произносит Артем, не сводя с меня глаз.

— Я не сбегала.

— Врешь.

Наши руки соприкасаются. Я пытаюсь отдернуть ладонь, но Артем удерживает ее своей, наклоняясь ближе. Его губы осторожно касаются моих, пробуют, требуют, раздвигают.

Я не могу пошевелиться, позволяя ему делать то, что он делает. Внизу живота полыхает, в висках стучит: «Это не могу быть я».

Дыхание Артема смешивается с моим, горячее и неровное, оно умножает пугающие ощущения в теле. Настолько, что мои губы сами собой начинают двигаться в ответ, пытаясь нащупать ритм.

Рука Артема скользит к моему затылку, пальцы зарываются в волосы, сжимают их, отчего по телу рассыпаются мурашки. Поцелуй становится настойчивее, во рту – все влажнее. Мои руки невольно тянутся к его плечам, пальцы ощупывают твердые линии мышц. Внизу живота упрямо тянет, скручивает. Мне хочется больше, еще больше… Чего именно, я пока сама не понимаю.

-- Хочу тебя… -- хрипло бормочет Артем, подминая меня под себя. Его рот на моей шее, за ухом, под ключицей. Мои пальцы скребут его лопатки, ноги жадно обвивают бедра. Мир за пределами этого номера словно перестал существовать.

22

Дыхание Артема тяжелеет, пальцы скользят вверх по ребрам, обхватывают грудь поверх толстовки, сжимают. Я инстинктивно выгибаюсь навстречу, сама не понимая, зачем. Мои личные границы только что бесстыдно нарушили, но это не никакого протеста. Напротив, хочется еще.

— Такие охуенные, — его хриплый голос прокатывается по телу вибрацией, оседающей внизу живота. – Даже не верится, что настоящие.

Его тело нажимом вдавливает меня в диван, в бедра упирается что-то твердое. Жар затапливает каждый миллиметр тела, концентрируясь под пупком. Я, разумеется, знаю об мужской эрекции, но ощущать ее телом и понимать, что ее причиной являешься ты сама -- это знание другого порядка. Пугающее и одновременно пьянящее.

Моя рука находит затылок Артема, зарывается в волосы, тянет. Я тоже умею нарушать границы.

Поцелуй углубляется, становясь влажным и откровенным настолько, что из груди вырываются странные звуки, вроде тех, которые можно услышать в кино для взрослых.

Нытье между ног становится мучительным, требуя облегчения.

— Ты так стонешь… У меня сейчас яйца взорвутся… — Шершавый подбородок Артема скользит по моей скуле, оставляя за собой горячее покалывание.

Я чувствую его ладонь под толстовкой, чувствую, как задирается лифчик. Промежность простреливает горячая вспышка, заставляющая шумно охнуть. Грудь сладко тянет. Я машинально приподнимаюсь и тут же обессиленно опадаю на диван. Артем обводит соски языком, пропускает их между пальцами, лижет, посасывает.