Американский принц (ЛП) - Симон Сиерра

Сам коттедж был менее утилитарный, чем казался на большом расстоянии: вдоль стен, выходящих на долину, выстроились большие окна, и когда меня затаскивают внутрь, я замечаю толстые деревянные балки, массивный камин и много кожаной мебели. Дом определенно мужественный, но, учитывая интерьер, это место, явно предназначено для наслаждения, а не для плена. Это впечатление еще больше подкрепляется той комнатой, в которую меня приводят. Просторная, с прекрасным видом на долину, с кроватью с балдахином, словно из Версаля, и с ванной комнатой, которая кажется больше, чем сама комната, с глубокой ванной и душевой кабиной. Меня освобождают и приказывают принять душ. «Не-Дэрил» указывает на шкаф в дальнем углу комнаты.

— Там есть новая одежда.

— Новая одежда?

Прежде чем у меня получается его остановить, он стаскивает мой халат. Я не забочусь о том, чтобы прикрыться, отчасти потому, что он уже видел меня голой, а отчасти потому, что не хочу приносить ему удовлетворение от мысли, что он меня расстроил.

Он снова улыбается, и вдали от унизительных обстоятельств самолета я, наконец-то, могу нащупать связь, которой не замечала раньше. Я знала, что он был на Карпатском дипломатическом ужине, но эта улыбка… он также был тем мужчиной, с которым Абилин провела остаток выходных.

Абилин. Именно из-за ее смс-сообщения я отправилась в вестибюль. Неужели каким-то образом этот человек использовал ее в своих интересах? Из-за ее связи со мной? Или же она — соучастница всего этого?

Неужели моя лучшая подруга меня предала?

Не могу думать об этом прямо сейчас. Я не думаю об этом. Я ухожу от «Не-Дэрила» в ванную и делаю то, что было приказано, не потому, что мне приказали, а потому, что душ — это комфортные условия, которых сейчас я очень жажду. И пока принимаю душ, собираюсь с мыслями и все обдумываю, разбираю эту ситуацию, словно читаю средневековый текст, разыскивая разгадку, значение и подтекст. Словно я сейчас вместе с дедушкой Лео на вечере по сбору средств, и он просит меня шпионить для него, чтобы разузнать все тайны, скрывающиеся в словах и в лицах политических деятелей.

Прежде всего, оставив меня без контроля и несвязанной, они уверены в том, что я не причиню себе вред. Я не уверена, Мелвас считает все это чрезмерно рискованной авантюрой, или же оверит, что если я причиню себе вред или убью себя, то это все равно послужит его целям. Самоубийство не является моей целью, но угроза совершить самоубийство может стать хорошим рычагом давления.

Во-вторых, мне выделили комнату с окнами, где я могу наблюдать за дорогой и дронами, а еще смогу отмечать прошедшие дни. Они предоставляют мне много информации, которую я могу использовать… К тому же, Мелвас высокомерно полагает, что я не смогу убежать? Или, что меня не смогут увидеть те, кто может попытаться меня спасти? Или же, и мой побег, и мое спасение послужат его целям?

В-третьих, когда я заворачиваюсь в полотенце и иду исследовать шкаф, то понимаю, что есть только очевидные причины, почему Мелвас хотел бы, чтобы я была чистой и нарядной. Чтобы сделать меня привлекательной для него, чтобы заставить меня чувствовать себя комфортно, возможно, чтобы создать для меня иллюзию, что я, своего рода, гость…

Итак, какие же причины менее очевидны? Мелвас не казался мне хитрым человеком, но он, все же, использовал Абилин и тщательно подготовился к моему похищению, так что он, безусловно, умный. Здесь переплетены случайности и планы, которые не могу понять, и пока нет ясности, лучше всего действовать осторожно.

Я тщательно прихорашиваюсь, учитывая ограниченные инструменты, которые мне дали (расческа, фен, а также лак для волос). Губная помада и тушь для ресниц. Здесь нет никаких заколок для волос или ножничек для ногтей, или чего-то подобного — ничего, что я могла бы использовать в качестве оружия.

В шкафу висит какое-то возмутительно кружевное женское белье, все именно моего размера, и тут на меня накатывает. Я опускаюсь по стенке шкафа и стараюсь унять свой дрожащий подбородок.

Сейчас я должна находиться в медовом месяце. Рядом с Эшем. С Эмбри. Мы должны были наслаждаться друг другом, пить вкусные коктейли из высоких стаканов, которые запрещаем себе пить в другое время. Но этот стакан вырвали из моих рук. Все, что у меня есть, это — холодные, грозные горы и потенциальный насильник.

ГЛАВА 9

Эмбри

Прошлое

Это сделал Мелвас Кокур. Конечно же, я узнал это гораздо позже, но точно знаю, что он был в той деревне. Но я осознал его присутствие до того, как я узнал его имя, осознал, что это его рук дело, до того, как узнал о нем что-то еще.

Сейчас все понимают, что там произошло. Как Мелвас согнал детей из деревни на лодку и поджег ее. Как он окружил взрослых горожан, загнал их в церковь и расстрелял, а после поджег церковь. Все знают, что это было первой из многих побед Колчестера.

Но в то время я знал только об одном.

Там была Морган.

Я мог думать только лишь о Морган пока наши «Хаммеры» мчались по долине, о Морган, об этой дурацкой церкви, и о том, что я был настолько глуп, чтобы предложить ей отправиться туда на экскурсию. Зачем я это сделал? Почему не настоял на том, чтобы она осталась в безопасности в деревне недалеко от базы? Или еще лучше, чтобы отправилась домой?

— Ты в порядке? — тихо спросил Даг, когда мы подошли к деревне Глейн.

Черный дым валил столбом, со слабыми «хлоп» и «бум» лопались окна. Местная милиция пыталась отбиваться от сепаратистов и терпела неудачу.

— Там моя сестра, — сказал я, глядя на свои руки. Они тряслись. — Она в том месте.

Даг кивнул. Он не пытался меня успокоить. Не искал причин, почему все могло быть хорошо.

Я это оценил.

Наш конвой остановился примерно в полумиле от деревни, и мы ничего не делали. Капитан был где-то там, отдавал приказы, но я едва ли слушал. Я нашел Колчестера в толпе мужчин и оттащил его в сторону.

— Морган здесь, — сказал я.

Он отступил назад и посмотрел мне в глаза.

— Что?

— Она здесь. В деревне.

— Зачем? — Голос Колчестера был резким.

По какой-то причине это меня разозлило.

— Она устала ждать тебя, поэтому пошла на экскурсию в церковь в этой деревне.

Я понизил голос до шёпота, отчасти надеясь, что он не услышит, отчасти надеясь, что все же услышит.

— Возможно, если бы ты просто поговорил с ней, вместо того чтобы игнорировать, она бы отправилась домой или куда-то еще. Она была бы в безопасности. — Это было несправедливо, я знал, что это было несправедливо, но мне нужно было кого-то обвинить. Причинить кому-то боль.

И я дерьмово себя почувствовал, как только это сделал, потому что в этом не было вины Колчестера, он не был ни в чем виноват.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — пообещал он спокойным и доброжелательным голосом, несмотря на мою дерьмовую вспышку ярости. Его глаза осматривали мое лицо. — Я серьезно, Эмбри. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее спасти.

Из-за того, что он использовал мое имя, я остановился, успокоился достаточно, чтобы отступить и притвориться, что слушал стратегию капитана. Эмбри. Мое имя странно звучало на его губах, два теплых слога, прерванные треском и ревом деревни, горящей позади нас.

Был ли я плохим братом, потому что в этот момент я был готов повременить с тем, чтобы отправиться за Морган ради того, чтобы услышать, как Колчестер снова произнесет мое имя?

Собственно, лучше не знать ответ.

Капитан закончил отдавать приказы; три наших взвода разделились и начали под разными углами прокладывать себе путь в деревню. Я сказал «деревня», хотя в тот момент ее нельзя было узнать. Улицы были настолько сильно завалены камнями, что трудно было сказать, где дорога, а где ряд домов. Повсюду все горело, энергично, почти весело, в то время как мы шли в зону счастливого гиперподвижного языческого обряда, а не в зону военных действий. Со всех сторон летели пули. Быстро и хаотично взрываясь.