Каждый может любить (СИ) - Колесникова Валентина Савельевна
Алена ушла примерно через полчаса. Мы немного обсудили детали работ, продажи, желания клиентов, а затем решили устроить себе выходные. Для меня они вынужденные, а Алена просто воспользовалась ситуацией. В любом случае, я была ей благодарна за одежду и еду, а так же за заботу.
Я очень долгое время сидела у окна и не хотела выходить из палаты. Наступил тот самый момент, когда из-за сильного стресса никаких желаний попросту не осталось. По телевизору показывали какой-то приключенческий фильм, на столе стояла чашка остывшего чая, а за окном разверзлась самая настоящая гроза. Черное небо сверкало в свете молний, проливной дождь был настолько плотным и сильным, что сквозь него сложно было разглядеть улицу. Люди бежали в укрытие, прятались под козырьками, кто-то забегал в кафе, кто-то мок под дождем, но гордо шлепал по лужам с зонтиком в руках – скорее всего, спешил домой, я бы тоже так побежала, к своему Диме…
Так. Все! Хватит… Дима то, Дима тут, Дима там! Нет его! Исчез, пропал, смылся в чужие объятья, занимается сейчас с ней всяким… всяким…
Перед глазами тут же предстали развратные картины, причем не со мной в главной роли. Мерзко. До ужаса отвратительно… Он там, с ней, счастлив, переживает заново любовь, которой, как оказалось, уже давно не было в нашей семье. Точнее в моей семье. Он наслаждается жизнью, живет полноценно, а я здесь – в палате, скучаю по нему. Головой я понимаю, что все – разрыв, но не сердцем. Это истинное мучение, не понимать, как избавиться от эмоций и чувств, не нужных тебе, мешающих жить дальше. С одной стороны он не стал обманывать, сказал все честно, оставил квартиру, студию, но с другой – а что с другой? Кто же знал, что будет ребенок? Да и что это изменит? Не заставлять же его все бросать и мчаться ко мне? Это будет обман – в этом всем не будет настоящей семьи. Но с другой стороны – он же отец, он обязан помогать. У меня, когда живот вырастит, вдруг случится что-то? Или лекарства будут нужны? Как же меня раздирает это дикое чувство злости и ненависти! Ладно, хватит. Надо просто понять, что теперь я мать-одиночка. Все.
Мать-одиночка.
Никогда не думала, что в моей жизни может произойти нечто подобное.
Медленно встав с кровати, я все же решила немного пройтись. Обход на сегодня уже давно закончен, анализы все сданы, уколы поставлены, а вот кафе на нижнем этаже не изучено. Почему-то захотелось салатик, хотя можно и мяса кусочек, или тортик, но лучше роллы! О да! Именно роллы, хотя не думаю, что в подобном кафе можно найти такую еду…
Как же я ошибалась, когда думала об этом…
Огромный зал, наполненный длинными столами, был заполнен людьми. Вдоль стены тянулись ряды с подносами, на которых стояли большие блюда с едой, закрытые крышками. Тут и каши, и супы, и второе на выбор, и несколько видов мяса и… пресловутые вегетарианские роллы! Я бы точно не смогла сама оплатить свое пребывание в подобном месте – да это же самый настоящий шведский стол, как за границей. Очень многое приготовлено на пару, практически нет жареного, и самое главное, это система выбора. Просто называешь номер палаты, в меню на стойке выскакивает окошечко с выбором фамилии, а затем продукты, которые можно купить. Заказать что-либо запрещенное – например курочку под соусом карри, я не могла, потому что эти варианты просто не отображались в меню заказа. Как же все просто, продуманно и… дорого. Не смотря на то, что это место все же было столовой, на полу не было ни единой крошки.
Я быстро сделала заказ, оплату с меня не взяли, но записали все на номер палаты – словно я в отеле где-то заграницей, ну честное слово, и тут же все очень быстро принесли.
- Я смотрю, наслаждаешься… - голос противный, надменный. Я обернулась в сторону источника и увидела ту самую девушку, что хотела сделать маникюр.
- И что в этом такого? – наверно, стоило промолчать, но фраза сорвалась с губ раньше того, как в голове созрела здравая мысль.
- Да так… думаешь, сможешь привязать его ребенком? – это она сейчас об Александре говорит, да? Да на нем что, все помешались? – глупая девочка. Он детей боится как огня, твой план изначально обречен на провал.
- Да мне пофиг, - я пожала плечами, наслаждаясь горячим чаем с бергамотом и мысленно надеясь, что она скоро уйдет. Женщина была одета в уличную одежду, значит, уже через некоторое время ее здесь не будет. Вот и славненько.
- Неужели, - она явно мне не поверила, облокотилась на поверхность стола и медленно проговорила, смакуя каждое слово, - он бросит тебя точно так же, как и многих других. И ты останешься одна – без денег, власти, и крыши над головой. Он выкинет тебя, словно мусор…
- Я же говорю, мне пофиг, - я просто хотела нормально покушать, в спокойной обстановке, чтобы никто мне не мешал, так нет же! И тут приключения! – поэтому не мешай мне есть.
- Так ты на аборт, что ли? – Оксана печально надула губки, - мне тебя та-ак жаль. Но знаешь, в моей жизни это уже третий аборт, ничего страшного в этом нет. Ну, в любом случае, денег ты с него явно поимеешь, а это уже говорит о том, что ты не совсем дура. Удачи, малышка. И все же этот кабель ничуть не изменился…
Иногда мне кажется, что все эти люди говорят о каком-то другом Преображенском. Да что, черт возьми, происходит? Не мог же он переспать с кучей женщин в этом городе? Должен ведь быть хоть какой-то предел? С другой стороны, с чего мне вообще верить этой странной девушке? Наговорить можно очень многое о ком угодно, где угодно и как угодно. И мне, если честно, сейчас не до похождений Преображенского.
Вернувшись в свою палату, я тут же выключила свет и постаралась уснуть. Отдых обещает быть коротким, но приятным и что самое главное – долгожданным.
***
- Вы уверены? – врач спокойно кивнула, что-то написала в выписном листе и с чувством выполненного долга вручила мне бланк, - подождите, мне точно можно домой?
- Милая, судя по анализам у вас все хорошо. Сейчас низ живота тянет как раньше?
- Нет… Меня уже на второй день перестало что-либо беспокоить.
- Вы провели у нас пять дней, за это время мы сделали все необходимое и с уверенностью можем сказать, что малышу ничего не угрожает. Дарья… Знаете, я искренне желаю вам благополучия, и если быть совсем откровенными, вы одна из немногих, кто ведет себя здесь как человек.
За несколько дней пребывания в центре, я успела сблизиться с Ангелиной. Эта женщина любила спокойно поговорить о медицине, и ей совершенно не хотелось обсуждать посторонние темы, сплетни и прочее. Как выяснилось позже, большинство девушек не особо заботит их состояние – главное, это внешность. Она не рассказывала подробностей, не называла имен и даже не жаловалась, но иногда в ее речи проскальзывали странные слова-упреки, или же наоборот удивление по поводу моей покорности и искреннего переживания о ребенке.
- Неужели так мало хороших девушек из обеспеченных семей? – спросила я, держа в руках заветный лист.
- К сожалению да. Тут дело не сколько в богатых наследницах, а в девушках, которые обзавелись обеспеченными мужчинами, не желающими иметь детей от своих любовниц. У нас тяжелая профессия, Дарья, как физически, так и морально. Мы каждый день видим слезы радости, слезы горя, слышим крики отчаяния, а в соседней палате смех. Мы постепенно становимся черствыми и циничными, а после общения с некоторыми девушками – злобными. И я очень рада, что вы другая и… Все же не могу не спросить… Может все же Саша…
- О нет, нет, что вы… - я запротестовала, прекрасно понимая, о каком Саше идет речь, - мы с ним знакомы совсем недавно, и ни о каких чувствах и речи быть не может. Думаю, здесь не стоит объяснять, почему…
- Печально, - женщина вздохнула, - он хоть и наделал глупостей в своей жизни, но я искренне надеялась, что годам к сорока он остепенится. Видимо, время еще не пришло. Ладно, моя девочка, собирайся. Выписка до двух часов, звони своему принцу на белом коне и с полной уверенностью езжай домой, наслаждайся беременностью и просто будь счастлива.
