Екатерина Кариди - Испытание
Фрэнк Синатра пел, они покачивались, стоя близко-близко, и тонули в омуте. Тяжело сдерживаться, но невозможно прервать, пусть длится вечно… Однако Фрэнк допел, Сеня нехотя разжал руки, а Саша не сразу, но отошла. Сказка что, на этом и закончится? Нет…
— А давай еще шампанского!
— А давай!
— За что будем пить?
— Давай… за нашего хозяина, — она обвела рукой комнату, — Я ведь живу у него в гостях, правда ни разу его не видела… Но все равно, спасибо ему и пусть живет долго!
Она со звоном чокнулась с ним, и выпила, а Сеня вдруг тихонько прошептал:
— Спасибо… — и выпил.
— Что?
— Я говорю, танцевать еще будем?
— Будем, — хихикнула чуть пьяненькая девчонка, — Только конфетку съем… Таааак… какую выбрать-то, эту или эту? Съем обе.
Оба невероятно вкусных шоколадных шарика отправились в рот смеющейся Сашки, вторую она запихивала пальчиком, размазывая шоколад. Это было уже слишком. Шоколад — это слишком! Для него слишком. Он не смог сдержаться и накрыл ее губы поцелуем.
А то, что было дальше….
Представьте себе голодного тигра, который поймал газель и ест ее. Но только так нежно и сладко ест, что газель стонет от наслаждения.
Таков был их первый раз.
Такова была ночь.
Что он шептал ей, он бы не вспомнил, потому что шептал, как во сне, и может быть, ему приснилось, как утомившаяся Сашка уже под утро еле слышно, как ветерок выдохнула:
— Кажется, я люблю тебя…
Он тогда ничего не смог сказать в ответ, горло сдавило спазмом, просто вжался лицом ей в бок, как животное, а она мгновенно заснула.
Ему хотелось продлить сказку, вернуться в этот мир снова. Спящая смешно сопела, доверчиво прижавшись к нему, и эту минуту разрушить было никак нельзя. Он не мог спать, так и лежал рядом. Постепенно мужчину охватило предчувствие надвигающейся беды, он постарался отогнать дурную мысль и инстинктивно сжал девушку, притискивая ее к себе жестом оголтелого собственника, та чмокнула губами, но не проснулась. Сейчас Арсений не смог бы надеть на нее ошейник. Никак. Не сейчас. Он придет к ней завтра, сделает все как надо. Но это завтра. А пока…
У него будет еще один день. И вечер. И ночь. В этом другом мире.
Надо уходить. Поцеловал ее в лоб, девчонка смешно поморщилась. Встал, оделся, потом нашел тетрадь и написал ей записку:
«Спи, я приду вечером. Конфеты принесу».
При мысли о шоколадных шариках ему захотелось вернуться в постель, но за окном светало. Надо идти к себе. Он должен уйти. Входная дверь тихонько закрылась, выпуская Сеню, мужчина пошел к себе, по дороге превращаясь в самого себя, в хозяина. В собственную овальную спальню вошел уже Арсений Василич М…
Глава 10
Он не лег спать, хотя, по идее именно это следовало сделать. Даже не пошел в душ! Он прямиком пошел смотреть запись на камерах. Необходимо увидеть, убедиться…
Звук Арсений приглушил до шепота, нужно было проанализировать язык тела. На экране появилась светящаяся улыбкой девушка, что-то проговорила, смутилась, а потом в комнату вошел парень. А вот этого парня Арсений не знал. Да, лицо у них было одинаковое, и голос… почти такой, почти…
Вот это кто, это он что ли? Вот этот щенячий восторг что, в его глазах? Он же прыгать вокруг нее готов на задних лапках от счастья. Полудурок.
Хозяин смотрел на того Сеню, и Сеня ему не нравился. В этой парочке она всерьез напоминала хозяйку, а тот, другой, Сеня — преданного недотепу щенка. И это что, его второе «Я», что ли? Он вспомнил свои ощущения в тот момент, когда вдруг почувствовал это раздвоение. Вспомнил глупые мысли о том, что при других обстоятельствах он мог бы быть бы таким…
И вот сейчас он увидел себя такого. Нет. Таким он становиться не будет. Не для того он с семи лет отращивал кожу, клыки и когти, чтобы превратиться в ЭТО. Тот размазня на экране, как раз кинулся к дверям, бежать за музыкой и конфетами.
Арсений затряс головой.
— Придурок… осел… ты же уже ей спину показал… Всего один вечер! Уже! Идиот! Идиот!
Мужчина, сидевший за экраном монитора, наблюдал не за девушкой, чья первая любовь расцветала перед его глазами. Он отметил про себя этот факт, как пройденный этап. Наблюдал Арсений за собой! Понял, что с этой девчонкой, с этой Сашкой, он порушил все свои принципы.
Так не должно быть.
У них не должно быть имен.
У нее не должно быть имени.
Она всего лишь одна из многих.
И с ней не следует разговаривать.
Хозяин почти чувствовал, как встают на место сброшенные ночью в ее объятиях щиты, выдвигаются шипы, наращивается броня. Зубы сжаты. Стер все записи и пошел мыться. И мылся долго и тщательно, будто стремился смыть с себя память о том, каково это, жить в другом мире.
— Боже мой… Неужели не жаль терять это… это…
Он не мог дать названия тому живому человеческому общению, которое находило странный отклик в его душе. Да, может и жаль, но ради этого поступаться принципами он не станет.
— А что же будет с ней? — внутренний голос все время задавал один и тот же вопрос, прямо как заведенный.
— А ничего, она уже влюбилась, психика у нее как у космонавта, — он хмыкнул, отвечая сам себе, — Мне бы ее спокойствие, нервы как канаты… Привыкнет.
— А вдруг нет…? — внутренний голос гнул свое, заставляя его холодеть от злости.
— Привыкнет!
Потому что он знал, что эту девчонку он не «отпустит», как «отпустил» в бордели тех, других. У нее не будет выбора, она примет все, что он пожелает ей дать.
Он хозяин. Она номер 44. И так будет.
Он даже смог заснуть и проспал почти до полудня.
Остальной день прошел напряженно и сумбурно, но настроя своего Арсений не потерял. Уже вечером, собираясь идти к ней и выключая камеры, он все-таки не пошел на поводу у окаянного внутреннего голоса, вопившего, что…
Послал внутренний голос ко всем чертям.
Коробку шоколадных конфет Арсений все же взял. Хозяин обещал. Обещания надо выполнять.
А она его ждала, он сразу понял, потому что так и подкинулась с радостным возгласом. Но сегодня разговоров не будет. Арсений бросил конфеты на стол и с порога начал ее целовать, заглушая протесты, сомнения, даря немыслимое удовольствие. В ту ночь не было сказано ни слова, только сплошной безумный секс без передышки. Когда, наконец, остановился и прилег, вытянувшись рядом, улыбающаяся девчонка приподнялась на локтях, глядя в его лицо и протянула руку пригладить ему взъерошенные темные волосы, но он руку перехватил. Та только открыла рот, что-то сказать, как Арсений прижал пальцы к ее губам, заставляя умолкнуть. Встал, вытащил из кармана колье — ошейник и застегнул на ее шее. Девочка вытаращила глаза, отказываясь понимать, что происходит. А он просто взял свои вещи и, не одеваясь, вышел.
