Плохая привычка (СИ) - Кит Тата

Если она спрашивала у меня о том, как я пришёл к решению о разводе, то вряд ли этот вопрос был просто поводом для поддержания разговора. Спросить о таком, а потом три дня скакать на батуте? Едва ли…

— Здравствуйте, Вячеслав Александрович, — произнесла она по-деловому.

— Здравствуйте, — бросил я, едва шевельнув губами. Для более важного вида уставился в ноутбук.

— На подпись, — выдохнула Наталья и положила передо мной бумаги.

Нарочито тяжело вздохнув, я вновь почувствовал аромат её парфюма и понял, как меня бесили приторные духи помощницы, которая приходила в мой кабинет, пока не было Натальи.

Строги черный брючный костюм. На запястье руки, которой она подкалывала мне документы, блеснула цепочка часов. Хоть где-то в этом мире стабильность.

— Здесь, — шептала Наталья тихо и указывала аккуратный ногтем на нужную строчку. — Здесь.

Я подписывал, даже не пробегаясь взглядом по строкам. Все эти секунды я пытался понять настроение, с которым Наталья пришла в офис и в мой кабинет.

— Здесь, — шепнула она снова, едва слышно.

Передо мной появился лист, в котором было что-то написано от руки. Почерк знакомый.

Я почти подписал, но вовремя одернул руку, поняв, что передо мной лежит заявление на увольнение по собственному.

— Федосеева, а ты куда собралась, разрешите поинтересоваться? — я откинулся на спинку кресла и посмотрел на её профиль.

— Какая разница? Подпишите. Если вам принципиально, я могу отработать две недели. Но вы не можете меня не отпустить.

Каждое слово, она произнесла, даже не посмотрев в мою сторону. Вытаращилась куда-то прямо перед собой и с упрямством барана требовала от меня то, что прямо здесь и сейчас я ей давать не собирался, потому что не понимал, какого хрена происходит и почему я должен её опять куда-то отпустить.

Опустив взгляд на её руки, в которых она держала уже подписанные мной бумаги, я увидел то, отчего моторчик в грудаке сбился с такта.

На пальчике, где должно красоваться золотое обручальное кольцо, осталась только тонкая белая полоска. И в одно мгновение всё встало на своё место.

Наталья решила начать новую жизнь.

Каре бы не ебанула. Это я точно не переживу.

— Я всё ещё не услышал, куда ты собралась, Федосеева? К конкурентам?

— Подпишите, Вячеслав Александрович. А что я буду делать дальше, касается только меня. К конкурентам не пойду, если вам интересно. Шило на мыло менять не собираюсь.

— То есть у тебя нет альтернативы? Ты не знаешь, куда ты дальше, но спешишь избавиться от денежной работы? Я думал, ты умнее.

— Слушайте, — вспылила Наталья и, наконец, соизволила посмотреть на меня режущим яйца взглядом. — Вы каждый месяц кого-то увольняете. И всегда говорите, что найдётся кто-то поумнее на то же место. Что сейчас изменилось? Увольняйте, — придвинула она заявление ближе ко мне. — Даже если я с моста захочу спрыгнуть после увольнения, это уже не ваше дело. Оно и сейчас, кстати, не ваше.

— С моста, говоришь? — я швырнул ручку на стол, встал с кресла и взял ключи от машины. — Поехали.

— Куда?

— Поехали, сказал.

Глава 17. Наталья

Честно?

Было абсолютно плевать, куда меня может отвезти Славик. Было совершенно фиолетово на косые и любопытные взгляды сотрудников, мимо которых мы со смертельно злым Смертиным проходили друг за другом. Пусть хоть запенятся там от сплетен, которые точно возникнут, когда хоть один человек увидит, как я села в машину Славика и даже пристегнуться не поленилась.

Вообще плевать.

За последние дни я, наверное, выплакала все слёзы, что у меня были. Вдоволь пожалела себя. Поиграла в королеву драмы, эпично сняв обручальное кольцо и закинув его в мусорный пакет. Затем снова поплакала о том, что я, по сути, ровно так же спустила одиннадцать прожитых лет в мусорный пакет. И с осознанием этого факта на смену слезам пришла злость: на Серёжу, у которого не хватило крепости духа, сказать мне обо всём, что у него сломалось на душе и в сердце ещё три года назад, чтобы вместе, совместными усилиями мы смогли всё починить; злилась на себя, дуру слепую, которая всё чаще проявляющуюся холодность мужа списывала на его проблемы на работе или банальную усталость от неё же без отпуска несколько лет подряд. Ещё жалела его…

Дура.

И сейчас, сидя в машине Славика, в которой он вёз меня в неизвестном направлении куда-то загород, мне было плевать, куда в итоге он меня привезёт. Может, хочет вывезти в лес, чтобы там было удобнее на меня кричать и не сдерживаться. Хотя бы напоследок.

Пусть покричит. У меня тоже настроение покричать на кого-нибудь и, возможно, ударить пару раз.

Боже…

В жизни никого не была и вряд ли смогу. Но так хочется кого-то или что-то побить. Аж до зуда в ладонях.

— Здоров. Работаешь сейчас? — спросил Славик и, посмотрев на него, я поняла, что он с кем-то разговаривает по телефону. — Минут через двадцать приеду… Место будет?… Угу. До связи.

Смертин закончил разговор и нервно швырнул телефон на панель за рулём.

— Выбесила ты меня, Федосеева, — дёрнул он головой так, будто шею перед дракой разминал, но на меня так и не посмотрел. — Пиздец как выбесила.

— Приличные мужчины в обществе дамы не матерятся, — бросила я и скрестила руки на груди, уставившись в лобовое. — Хотя… откуда вам знать?

Либо я почувствовала себя бессмертной, либо мне хотелось хоть с кем-то пособачиться по-настоящему. Чтобы аж клочья шерсти летели в разные стороны. Я ни с кем в своей жизни не ругалась на повышенных тонах, не кричала. Все конфликты проходили спокойно. Я больше договаривалась, чем чего-то требовала и на чем-то настаивала. Даже наш последний конфликт с Серёжей прошёл так, будто его и не было. Будто он просто сказал, что уходит, а я сказала «ну, ок».

И теперь я злюсь на мужчину, который мне ничего не сделал и ничего не должен…

Ну, точно — дура.

Внедорожник Смертина выехал загород, свернул на лесную дорогу, а мне всё ещё было плевать. Я смотрела прямо перед собой и ничего не видела. Просто ждала, когда этот перфоманс закончится, и мы вернемся в офис, где Смертин подпишет моё заявление, и на этом мы разойдёмся.

Я хочу поменять свою жизнь. Перевернуть её на сто восемьдесят градусов. Первым делом хочу поменять работу, затем квартиру, найти себе новое хобби и постараться не тронуться головой во время всех этих изменений, рекомендованных в интернетных статейках. Кстати, следование инструкциям в статейках из интернета — то, что я тоже никогда не делала.

Слишком долго я была правильной и, как выяснилось, скучной. И, видимо, из-за этого меня и променяли на более молодую и бесшабашную, способную нагло припереться в дом жены своего любовника.

Машина резко остановилась, рядом хлопнула дверца и, проморгавшись, я поняла, что мы приехали к мосту, по которому было сложно понять, разрушается он или еще недостроен.

— Что сидим, Федосеева? Выходи, — сказал Смертин, открыв дверь машины с моей стороны. — Или всё? Смелость закончилась? Мы только на словах дохрена дерзкие?

— Когда я говорила про прыжки с моста, я имела ввиду только себя и мост. Без свидетелей и помощников. Кто все эти люди? — кивнула я в сторону людей в ярких одеждах, топчущихся по мосту и поглядывающих в нашу сторону с неприкрытым весельем.

— А это для меня помощники, Федосеева. Кому ты, нахрен, стерва такая, сдалась? Идёшь? Или за слова отвечать не научена?

Смертин резкими и явно нервными движениями снял с себя пиджак и швырнул его перед моим носом в своё кресло.

— Кажется, ваш спектакль немного затянулся, Вячеслав Александрович. Садитесь в машину и везите меня обратно в офис.

— Я тебе такси? Надо в город — иди на трассу, лови попутку.

Мои брови бесконтрольно взлетели. Я думала, в меня вселились бесы, но, оказалось, что мои бесы — милые котята, в сравнении с теми бесами, что плясали в серых глазах Смертина.