Ненавидь меня (ЛП) - О'
Я пробираюсь между столиками клуба, морща нос от тошнотворно-сладкого запаха. Я вижу, как переливающееся зеленое бикини Миры исчезает в коридоре с надписью "только для персонала". Она — напоминание о том, в какой жопе я нахожусь.
Поэтому, когда я прохожу мимо столика с пустой пивной бутылкой, я поднимаю ее и иду за ней.
Коридор темный, но усыпан красными лампочками. В моих жилах пульсирует решимость и необходимость вернуть себе хоть какое-то подобие контроля. Я хватаю бутылку за горлышко и ударяю ее о стену. Тяжелые басы музыки заглушают все звуки.
Я открываю единственную дверь в конце коридора и быстро понимаю, что это, видимо, гримерная танцовщиц. Вдоль зеркальной стены стоит длинный туалетный столик, освещенный большими круглыми лампами. Открывается косметичка, и половина ее содержимого высыпается на стол рядом с Мирой, которая сидит перед зеркалом.
Она отвлеклась на что-то в телефоне и не заметила, как я подошла к ней сзади, пока не взяла в кулак ее высокий хвост и не откинула голову назад. Ее глаза расширяются, когда встречаются с моими безумными глазами в отражении.
Ее рот открывается в крике, но она быстро закрывает его, когда я прижимаю острый край пивной бутылки к ее вытянутой шее.
"Ты знаешь, кто я?"
"Эф-Эффи Лючи-Лучиано". Ее дрожащий голос почти останавливает меня — почти.
"Именно так. И я уверена, что мне не нужно говорить тебе, что произойдет, если ты хоть одной душе скажешь хоть слово о том, что ты сегодня видела". Она кивает головой, насколько это возможно, чтобы стекло не терлось о ее кожу. "Верно?"
"Да, да. Конечно." Ее голос дрожит, и я сжимаю бутылку чуть сильнее, пока она не выплевывает: "Я никому не скажу. Никому, обещаю".
"Отлично." Я отпускаю ее голову и поворачиваюсь, чтобы уйти, уверенная в том, что заставила ее замолчать.
Я останавливаюсь перед выходом из раздевалки и, обернувшись, вижу, как она вытирает ватным тампоном небольшую струйку крови. "О, а я бы выбрала фиолетовые тени для век. Дополняющие цвета и все такое".
1. ALPHA — Layto |
Глава 7
Девичник
Эффи
Странное чувство — смотреть на свои руки и думать, как бы они выглядели, покрытые кровью.
Я была так близко к тому, чтобы нажать на бутылку чуть сильнее, чуть дальше. В этот момент Мира была мной, и я ненавидела ее. Я увидела, как Мира смотрит на Финна, и увидела себя. Я видела, как она дрожит и склоняется перед его доминирующим поведением, и я, черт возьми, видела себя.
Мои братья убили своего первого мужчину в шестнадцать лет. Некоторые дети получают машину в шестнадцать лет, когда им выдают водительские права. В нашей семье ты получал машину, когда убивал кого-то. И ты рождался сыном.
Вместо этого меня учили сидеть прямо, держать рот на замке и выглядеть красиво. И посмотрите, к чему это привело. Под пальцем очередного сраного мужика.
Я смеюсь над этой мыслью, оставшись одна в своей импровизированной спальне, потому что я могла бы говорить о Финне или Хадсоне. Мой отец никогда не учил меня сопротивляться, потому что ему нужно было, чтобы я была покладистой и зависимой. Опасно, когда женщина начинает верить в свои силы.
Но, несмотря на то, что у меня нет такой подготовки, как у моих братьев, я все равно пытаюсь сопротивляться. Я проиграла несколько битв, но я не проиграла войну.
В конце концов, я поставила Лиса Финнеа на колени… дважды.
Интересно, понял ли он то же самое, ведь от него не было вестей уже два дня.
Если я смогла перевернуть сценарий в одну сторону, может быть, я смогу перевернуть его снова и использовать его собственную стратегию против него.
Я боюсь, что команда узнает, что он шантажирует меня и что их целью является семья, но эти женщины — лучшие из лучших. Я уверена, что они сумеют справиться с ситуацией, в которую я нас поставила.
Я соскальзываю с кровати и открываю свою дверь, из которой открывается прямой вид на гостиную квартиры. Хадис, Линни и Маргарита уже там, расположившись на простом диване темно-синего цвета и кресле кремового цвета. Квартира была обставлена мебелью, и хотя в ней нет ничего особенного, она делает временное проживание здесь достаточно комфортным. Она напоминает мебель в гостинице — вроде бы и красивая, но прочная.
Я иду на кухню и беру бутылку вина, переплетая между пальцами четыре стеклянных стебля, а затем возвращаюсь в гостиную. Я опускаюсь на колени у журнального столика и откупориваю вино: "Я хочу тебе кое-что сказать…"
"Я выиграл", — говорит Хадис, и остальные женщины смеются. Я поднимаю глаза, смущаясь.
"Мы поспорили, что ты расскажешь нам, что происходит у тебя с Фоксом Финнеа", — объясняет Линни, и я опускаю бутылку, чтобы не расплескать ее.
"Понятно…" Нет смысла отрицать, даже если они еще не знали, я собиралась им рассказать. Я откидываюсь на пятки и осматриваю их лица. Они не выглядят злыми… или самодовольными… скорее забавными. "Что ты знаешь?"
"У него что-то есть на тебя, но мы не знаем что. И мы предположили, что, раз мы все еще живы, он не рассказал о нас своему старшему брату". Линни говорит непринужденно, но ее глаза пристально смотрят на меня. "Но мы можем играть в догадки всю ночь, или ты можешь просто сказать нам".
"Хорошо, — я начинаю наливать вино, пытаясь сформулировать свои слова.
"Только три бокала. Хадис не пьет", — добавляет Маргарита, и я киваю.
Когда я закончила и все желающие получили по бокалу, я начинаю. "Мы с Финном были хорошими друзьями. Родственные дела и все такое. Но после этого… Что вы знаете о его отце?"
"Все".
"Хорошо, ну, вы можете себе представить, что после этого мы не были друзьями. Недавно мы снова встретились…" Я внутренне вздрогнула, употребив то же слово, которое он использовал в разговоре с Хадсоном. "То, что я считал случайной встречей, очевидно, таковой не являлось. У него есть видео и фотографии всего, и он хочет, чтобы я предоставила ему информацию о нашей операции "или иначе", — говорю я с воздушными кавычками.
Хадис наклоняется вперед, опираясь локтями на колени, в ее глазах появляется возбужденный блеск. "Это гениально".
"Блестяще?" Я делаю большой глоток вина.
"Он ничего не знает, потому что ты ничего не знаешь…"
"Он знает цель", — признаюсь я.
Она машет рукой. "Это не имеет значения. Банки всегда знают, что их деньги — это цель. Музеи всегда знают, что их искусство — цель. Но поскольку он не знает, мы можем скормить ему именно то, что хотим, чтобы он знал. Так что…" Она откинулась назад и собрала свои крашеные светлые волосы в хвост. "Что мы хотим, чтобы он знал?"
"Так как же вы все познакомились?" спрашиваю я, наконец, спустя два часа. Мы уже точно спланировали, что расскажем Финну и что они будут делать вместо этого, и в данный момент просто обсуждаем их любимые места, где можно поесть с тех пор, как они оказались в городе.
Они все смотрят на Линни, которая слегка хихикает. "Наверное, можно сказать, что у нас у всех семейный бизнес. Мой отец был грабителем банков, как и его отец, и отец его отца… Вы улавливаете идею, не так ли?" Я наклоняюсь вперед, завороженная.
Маргарита смеется. "В некоторых семьях есть милые рождественские или пасхальные традиции. Традиция нашей семьи — грабить банки".
"Нашей?" спрашиваю я, пытаясь найти хоть какое-то семейное сходство между ними. Это трудно заметить, но не невозможно, учитывая смелые, вьющиеся светлые волосы Линни и тугую челку Маргариты.
"Двоюродные сестры, — продолжает Линни, — но с Хадис мы познакомились, когда магазин бриллиантов, в котором я работала — разумеется, ограбили, — наняли архитекторов для перепланировки".
