Падший враг (ЛП) - Шэн Л. Дж.
— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, — сухо говорю я.
Она кивает.
— Хорошо. Я могу это сделать. Что еще?
— Ты также женишься на мне, — продолжаю я как ни в чем не бывало. — Хотя я понимаю, что это может быть деликатной новостью, учитывая время и обстоятельства. Я дам тебе несколько месяцев, чтобы сгладить острые углы. Подготовить почву, так сказать.
— Выйти замуж? — Ее брови приподнимаются, глаза расширяются от открытого, беззастенчивого удовольствия. Она сдерживает свое волнение, не желая признавать свою невыгодность в наших переговорах. — Я не считала тебя тем, кто женится.
— Брак - это вполне прагматичное мероприятие. — Я беру вилку и откусываю от стейка, его кровавый сок стекает по моему языку. — Я поклонник институтов. Они выдерживают испытание временем, потому что они функциональны. Брак - это хорошая, малорискованная инвестиция. Мне нужны наследники, стабильность и дом за пределами этого проклятого города. Налоговые льготы тоже не прошли для меня даром.
Хотя эта небольшая речь не получит никаких романтических наград, она попадает в цель. Теперь, когда Грейс знает, что Дуглас не сделал ее мультимиллионершей, я вцепился ей в горло.
— Это предложение руки и сердца? — Ее темные глаза почти вылезли из орбит.
— Это заявление о намерениях.
— Все в порядке. — Она гладит свои блестящие волосы. — При условии, что я получу достаточно большое кольцо, чтобы его можно было увидеть с Марса. Я хочу чего-то грубого и неприятного. Что-то, что заставит каждую женщину, которую я знаю, презирать меня.
У меня не хватает духу сказать ей, что большинство женщин, которых она знает, уже ненавидят ее.
Либо Грейс плохо ведет переговоры, и я слишком много ей доверяю, либо она отчаянно нуждается в этой сделке. Во всяком случае, она слишком добровольно отказалась от борьбы, и мне интересно, почему. Она провела последнее десятилетие, бросая меня каждые несколько месяцев и втягивая меня во все свои драмы. . . только для того, чтобы сказать «да» на предложение? Какой у нее план?
— Ты подпишешь брачный контракт, — объявляю я.
Ее лицо падает.
— Зачем? Не похоже, что мы когда-нибудь собираемся…
Я поднимаю руку вверх.
— Ты мне нравишься, Грейс. Больше, чем должна. Но не делай ошибки. Я доверяю тебе не больше, чем завтрашнему заголовку National Enquirer.
Она смеется.
— Ты ужасен.
— Это не может быть для тебя новостью.
— Отлично. Но я оставляю за собой право пригласить трех адвокатов для рассмотрения этого брачного контракта.
— Возьми сотню, милая. Это не имеет значения. — Я добьюсь своего и позабочусь о том, чтобы мое богатство было в безопасности от нее, как это сделал мой отец с ее матерью.
— А теперь подожди меня в спальне, пока я помою посуду. — Я встаю.
Она сначала колеблется, слоняется, как будто хочет еще что-то сказать, потом встает на ноги.
Я стою к ней спиной, когда она начинает ходить. Я смотрю на нее из отражения в кухонном окне.
— Я сказал идти? Я имел в виду ползать.
Повернув голову, я вижу, как напрягается ее позвоночник, когда она кратко об этом думает.
— Тебе нравится меня унижать, не так ли?
Не особенно. Но я знаю, что ей это нравится, и я очень хорошо играю в нашу игру.
— Все в порядке, Арс. Беда в том, что мне тоже нравится быть униженной тобой. Я знаю, что ты меня не любишь. . . — Она делает вдох. — Нет, даже не пытайся отрицать это. То, что у тебя есть для меня, это не любовь. Это одержимость. Это всегда было одержимостью. Я все равно возьму это.
Медленно она опускается на четвереньки и ползет к моей спальне, ее великолепная задница висит в воздухе. Я люблю ее. Конечно, я люблю ее. Иначе зачем бы мне мириться со всем, через что она меня заставила пройти?
Я хочу сказать ей, чтобы она встала. Но что-то меня останавливает. Жгучая боль, которая пронзает мою грудь каждый раз, когда я вспоминаю, как она лишила меня единственной семьи, которую я знал. Как жестоко она меня обманула.
Я мою тарелки и кастрюлю, затем ополаскиваю бокалы для шампанского. Вытирая руки по пути в спальню, я слышу шум воды в ванной.
Через минуту в дверях появляется Грейс в сексуальной черной кружевной куколке.
Куколке. Прозвище заставляет меня содрогнуться. Почему я вдруг подумал об этой деревенщине? Неважно. Ее простодушное лицо уже исчезло из моей памяти.
Грейс подходит ко мне и проводит ногтем по моему горлу.
— Я думала . . . — Кончик языка скользит по верхней губе. — Как насчет того, чтобы я предоставила тебе VIP-доступ к моей серверной части?
Я смотрю на нее. Она только что предложила мне анальный секс? Мы что, подростки? Мы никогда не обсуждали это раньше. У меня не сложилось впечатления, что это ее заинтересует.
— Почему? — Я спрашиваю.
— Что ты имеешь в виду? — Ее улыбка рассыпается. Это была не та реакция, к которой она стремилась. — Я хочу сделать что-то особенное для тебя. Мы съезжаемся. Мы только что обсуждали брак. — Она тяжело сглатывает, делая шаг назад. — Кроме того, тебе всегда нравились неортодоксальные вещи. Я подумала, может быть, ты хочешь немного развратничать.
Я не хочу, чтобы она отказывалась от вещей, которые не хочет давать, потому что карты перетасовали и изменились в мою пользу.
— Да ладно! — Она закатывает глаза. — Не притворяйся, будто тебе не нравится, когда я сжимаю свои сиськи, а ты трахаешь щель между ними, пока не кончишь мне в рот.
У нас определенно есть место для роста в плане милых разговоров.
Я оцениваю ее.
— Эта идея родилась из-за того, что тебе было скучно и ты возбудилась, когда у тебя были месячные, помнишь?
— Ну, теперь моя идея — заняться анальным сексом! — Она кричит на меня, а это не лучший вариант, когда пытаешься кого-то соблазнить. — Что так трудно понять?
— Давай прикрепим это щедрое предложение к тому моменту, когда ты почувствуешь себя менее благодарной, а я не настолько пьяной от власти. — Я сжимаю ее волосы сзади, вытягивая ее шею. — А теперь будь хорошей девочкой и встань на четвереньки для меня на кровати. В любом случае, это твой лучший ракурс.
Она делает это, волоча колени по атласному белью.
— Смотри в изголовье. Не своди с него глаз. — Я кружу вокруг нее, как хищник, зная, что она меня возбуждает.
Когда я надеваю презерватив и наконец вхожу в нее сзади, она оказывается сухой, как кость. Смущенный, я медленно выхожу, не желая причинить ей боль.
— Хочешь больше времени? — Я прочищаю горло, чувствуя себя на удивление не в своей тарелке.
Она протягивает руку и хватает подол моей рубашки.
— Нет. Продолжай. Это просто . . . стресс делает меня такой иногда. Мне весело.
— Без обид, но ты чувствуешься наждачной бумагой, — прямо говорю я. — Заниматься сексом необязательно. — Я отстраняюсь от нее, собираясь сорвать презерватив с моего члена.
Она оборачивается и отчаянно дергает меня за рубашку.
— Нет, нет. Пожалуйста. Ты должен трахнуть меня.
— Почему? — ошеломленно спрашиваю я. У нас никогда раньше не было таких проблем, но я не вижу необходимости трахаться сегодня вечером, если она не готова к этому.
— Потому что! — Она на грани плача. — Я скучала по тебе и хочу, чтобы ты был внутри меня, хорошо? Хватит задавать так много вопросов.
У меня странное чувство, что сегодня вечером есть нечто большее, чем то, что она не мокрая. Обычно она подпрыгивает на моем члене, как будто это облака. Что-то с ней не так, но она не признается мне.
— Пожалуйста. — Она подталкивает свою задницу ко мне, ее голос настойчив. — Сделай это. Пожалуйста. Для меня.
Неохотно я трахаю ее, медленно и осторожно, держа ее за талию, наблюдая, как ее шелковистые черные волосы падают на ее гладкую спину. Она все еще в основном сухая, но каждый раз, когда я вижу, как она вздрагивает, я просовываю пальцы ей в рот и использую ее слюну в качестве смазки, массируя при этом ее клитор в тщетной надежде, что она немного увлажнится.