Оксана Новак - Приключения пышки на сайте знакомств. Иствикские жены
Глаза негра вдруг стали очень нежными и подернулись нечаянной слезой, он посмотрел на меня, как миссионер на сиротку, и я поняла, что сумела чем-то разбередить душу мускулистого мачо! И возможно, он даже угостит меня коктейлем и подарит жвачку и календарик, но тут мой поклонник больно постучал меня по лбу вытянутым пальцем и сказал, тяжело вздохнув: «Idioto!», после чего развернулся на пятках и пошел в сторону отеля своей пружинящей походкой. И это был человек, на которого я потратила свои лучшие эротические фантазии!
В Питер я летела с мыслью, что в мире есть две одинаково неприятные вещи — расизм и негры.
Глава 6
Страдания Михаила Юрьевича
Письмо:
Rach-rus, 37
— Skolka?
Пышка
— Mnoga!
Rach-rus, 37
— A padishevle?
Ноябрьский Питер встретил серой изморозью и злющим ветром, пронизывающим до костей. Настроение было такое же пасмурное, как мутное низкое небо, изливающееся колючими иголками мелкого снега. Должно быть, такие же чувства испытывала Ева, изгнанная на Землю из райских кущ, но чертово яблоко не стоило этих жертв — это однозначно! Я предпочла бы вечно бродить среди прекрасного сада, питаться нектаром и воспринимать наивного Адама исключительно в качестве приятеля, которого можно послать на дерево за кокосовым орехом — а не как существо противоположного пола. Кажется, Бог погорячился и наказал нас слишком жестоко: мало того, что мы прогадали с климатом, так еще вынуждены платить за краткий миг оргазма сложными взаимоотношениями с этими странными мужскими особями, их ревнивыми мамашами и эгоистичным потомством — по моей десятибалльной шкале самых неудачных сделок эта тянула на одиннадцать.
Но я не могла изменить мир, мне оставалось только впасть в депрессию под названием «жизнь не удалась», покрывать слезами свои таиландские фотографии и ненавидеть все вокруг. Подруги, почуяв неладное, тут же примчались с реанимационным набором: шоколад, коньяк, сыр и три «доширака» на тот случай, если у меня закончатся деньги на еду.
- Жизнь — дерьмо! — роняла я злые слезы в пластиковый стаканчик с коньяком. — Я старая толстая одинокая тетка, и меня никто не люби-ит! За две недели в Таиланде я умудрилась ни разу не заняться сексом! И я хочу обратно!
- А че она обратно-то хочет? — спросила Лилька Юльку, нагло игнорируя мои вопли отчаяния. — Надеется, что во второй раз ее все-таки поимеют?
- Ну, теперь она ученая, — живо отозвалась Юлька. — На острова не поедет, презервативы купит заранее. Хотя, зачем ехать за сексом так далеко, если есть Мамба?
- Дуры вы дурацкие! — размазывала я слезы по лицу и сморкалась в полотенце. — Дело же не в сексе!.. Просто там так хорошо — море, солнце, романтика! И жизнь такая беззаботная, будто в раю! А здесь все по-прежнему: денег нет, работы нет, зимних сапог нет, и любви тоже нет!
- А, ты хочешь любви? — притворно удивилась Лилька. — Или ты просто втюрилась в своего Андрея и придумываешь причины для слез? Но у вас же даже секса не было, а ты говорила, а настоящей любви без секса не бывает!
- Бывает, — всхлипнула я. — Я же люблю мороженое! — Черт его знает, придумывала я или нет, но действительно пришлось задуматься: а может, это любовь? Только ли осенний Питер стал причиной моего плохого настроения или мое сердце осталось на побережье далекого моря?
- Никого я не люблю! — сказала я как можно более убедительно для себя самой. — Никто мне не нужен, от мужчин одни проблемы!
Но девчонки сегодня были не в настроении критиковать мужчин: Лилька совсем недавно вышла замуж за доктора Рому и еще пребывала в первой фазе семейной жизни, когда разбросанные носки если и не умиляют, то еще не вызывают желания убить, в вазах стоят подаренные цветы, а ужин легко заменяется бутербродами и сексом. Юлька тоже сошлась со своим блудным мужем Вадимом после весьма драматичного расставания из-за его измены и теперь переживала второй медовый месяц. Искать сочувствия у этих «степфордских жен» было бессмысленно, оставалось только слушать их рассказы о прелестях семейной жизни и о том, что мне тоже обязательно повезет! «Везением» в данном контексте было знакомство с приятным мужчиной лет сорока пяти, интеллигентным и обеспеченным, которого я обязательно встречу в обозримом будущем. Зачем этому раритету геморрой в виде меня подружки объяснить не смогли, лишь лицемерно гладили меня по плечу и говорили, что все будет хорошо.
- Ты должна подумать о завтрашнем дне! — наставляла меня Юлька. — Ты уже большая девочка, надо серьезнее относиться к жизни! Завтра же пойдем в студию и сделаем тебе качественные фото, чтобы мужчины видели: перед ними вполне состоявшаяся дама, модный писатель, а не какая-то профурсетка с сиськами!
- Ты абсолютно уверена, что мужчины ищут на Мамбе состоявшихся дам, а не профурсеток? — усмехнулась я.
- Как бы то ни было, твой статус изменился! Ты теперь публичная персона, нужно вести себя соответственно! Скоро попадешь в высшее общество, будешь общаться с олигархами…
- «…Выйдешь замуж за миллионера»! — засмеялась я. — Эй, Юль, вернись с небес на землю! Я все еще вешу центнер, живу в коммуналке и ничего в моей жизни не изменилось! И вряд ли изменится — давай смотреть правде в глаза.
- А я говорю — изменится! — упрямо сказала Юлька. — Сейчас вот напишешь вторую книгу, потом третью, станешь известной…
- И что будет тогда? — перебила я подругу. — Получу еще два раза по пять штук, слетаю в Египет и на Бали, закажу себе сто визиток с золотыми вензелями? Юль, мне сорок лет скоро, что может кардинально изменить мою жизнь? — сегодня я точно была не в настроении пускать розовые сопли — завтрашний день не сулил ничего хорошего!
Однако я все же поддалась уговорам и сделала новые фотографии: теперь я была не веселой пергидрольной буфетчицей из песни Пугачевой про настоящего полковника, а весьма себе солидной дамой в приличной одежде, дорогих туфлях и модной прической за двести баксов. С туфлями, правда, вышла незадача: я великолепно гарцевала в них по обувному магазину, сама поражаясь той легкости, с которой могу ходить на почти десятисантиметровых каблуках, однако, выйдя из магазина, смогла пройти только один квартал: мои ноги болели так, будто их зажали железными тисками. Дома я пыталась их разносить, применяя всевозможные методы растягивания кожи, но в итоге сдалась: оставим изящные «бланики» Кэри Брэдшоу, на моей ноге сорокового размера устойчивая платформа за полторы тысячи была гораздо уместнее дорогущих каблуков. Было ужасно жаль потраченных денег, но ходить в новых туфлях я не могла, разве что немного стоять, чуть дольше сидеть или довольно долго лежать. Стоило, пожалуй, кинуть взор в сторону фут-фетишистов — женщина, лежащая на кровати в дорогих туфлях могла бы быть неплохо принята в обществе обувных маньяков.
