( Не) верный муж (СИ) - Рымарь Диана
— Пристегнись, — командует сестра с решительным видом.
Как только накидываю ремень безопасности, она стартует с места на полной скорости. Спешит увезти меня от проклятущего дома, который я еще недавно считала своим.
Мы сбежали оттуда, не собрав и половины вещей, которые я хотела. Просто не успели, но уже как есть…
Мне и детям сменная одежда и обувь имеется, учебники, книги я забрала. Документы тоже.
Остальным пусть Айк заглотится!
Ишь ты, золотом он меня будет попрекать. Да пусть подавится своим золотом, индюк с короной!
Смотрю на дорогу, сцепив зубы.
Чувствую, как меня начинает колотить. Это как отходняк после того, как прыгнешь с высокого обрыва прямо в воду, и не потому, что хотела прыгать, а потому, что пришлось.
Очень скоро у меня начинают трястись руки, губы, в горле растет ком.
Что если бы Катя не забежала в спальню? Айк изнасиловал бы меня? Как же хорошо, что я не поехала туда одна.
До сих пор перед глазами стоит его искаженное гневом лицо.
Вспоминаю, как он проводил рукой по моему телу и рычал: «Мои губы, моя грудь, живот…» Как схватил меня между ног.
Нашел, блин, контейнер для своих детей! Он будет бегать по своим секретаршам, а я ему третьего рожай. Ага, щас!
Я для него кто, бесчувственная свиноматка, что ли? Только и годна, чтобы рожать детей и ублажать его величество?
Он вообще во мне человека не видит. Я для него не личность, а собственность. По мнению Айка, я в принципе не могу иметь своих желаний и уж тем более не имею права от него уйти.
Он рассуждает так, будто я не человек вовсе, а дипломат или кресло, которое он купил. Неодушевленный предмет, в общем. Когда такое было, чтобы неодушевленный предмет хотел освободиться от хозяина? Непорядок.
Где тут любовь? Тут сплошное потребление. А ведь это все началось не сегодня. И даже не год назад. Как я могла допустить такое к себе отношение?
Еще и касался меня своими ручищами, после того как лапал Веру!
Фу-у-у…
Смотрю на свою правую руку, чувствую, что под ногтями что-то есть. Очищаю один ноготь и понимаю — это частицы кожи Айка, я ведь здорово полоснула его ногтями. Надо было еще! И по роже тоже.
Быстро лезу в сумку за влажной салфеткой, вытираю руку. Потом беру новую, тру левую щеку в том месте, где он касался меня пальцами. Потом задираю футболку, тру бок. Хочу стереть с себя его прикосновения, память о них. Пока делаю это, чувствую, как по щекам начинают катиться слезы.
Пытаюсь уговорить себя успокоиться и не могу.
— Ма-а-аш, ты в порядке? — сестра бросает на меня обеспокоенный взгляд.
— В порядке, — стараюсь задавить в себе всхлип, а он все равно вырывается наружу.
— Прости меня, — тянет Катя.
— За что? — поворачиваюсь к ней.
Сестра морщит губы и отвечает:
— Мне надо было раньше к вам бежать, а я куклы Лианы пихала в сумку, боялась, вдруг он нас сразу выгонит. Она ж без них жить не может… Дура я! Надо было тут же нестись к тебе, тогда бы он не стал на тебя накидываться. Или вообще надо было ехать туда с какой-нибудь охраной или полицией, а не самим вот так…
Вспоминаю то ощущение абсолютного бессилия, когда Айк прижимал меня грудью к стене. На какие-то секунды я реально поверила в то, что он возьмет меня силой. Не знаю, сделал бы он это или все же одумался бы. Хочу верить в последнее, но в любом случае впечатлений я хапнула на всю оставшуюся жизнь. Меня впервые вот так прижали. Однако Катя тут точно ни при чем.
— Ты не виновата, — качаю головой. — Спасибо тебе, что выручила и помогла с вещами.
— П-ф-ф, за это точно не надо благодарить. — Она машет рукой и сворачивает на нужную нам улицу. — Но какой он… Я никогда Айка таким не видела!
— Мне сейчас кажется, я вообще его раньше не знала, — говорю со вздохом.
Меня снова начинает колотить, как будто это вторая волна отходняков.
В довершение всего у меня в сумочке начинает вибрировать телефон.
Достаю, вижу на экране имя мужа.
— Айк, — обреченно вздыхаю.
— Я бы на твоем месте не брала трубку, ничего хорошего ты не услышишь, — фырчит сестра.
— Знаю.
Сбрасываю его звонок. Авось дойдет, что я его слышать после всего не хочу.
Но нет, не доходит.
Айк звонит второй раз, третий, четвертый.
Я сбрасываю и сбрасываю, а он набирает меня опять. Когда он наконец понимает, что я не буду с ним разговаривать, начинает бомбардировать меня сообщениями:
«Немедленно вернись!»
«Если ты сейчас вернешься, я прощу тебе то, что ты сказала про наш брак».
Читаю эти сообщения сестре.
— Не, ну он обнаглел вконец! — ругается она. — Простит он тебя! Совсем ошалел…
— А то… — пыхчу с обидой.
Но окончательно меня добивает именно следующее сообщение: «Ты понимаешь, что ты сейчас делаешь непоправимое?»
Читаю это сестре и просто взрываюсь от эмоций:
— Он вообще берегов не видит! Ты посмотри, это я… Я совершаю непоправимое! А вовсе не он! Это ж не он у нас делает детей на стороне, так? Не он чуть ли не оприходует секретаршу на дне рождения у собственной дочки. Вообще вины никакой за собой не чувствует, подонок. Хоть как-то попытался бы извиниться. Но куда там, не царское это дело перед челядью извиняться. Неужели он не понимает, как больно мне сделал? Катя, у меня от него волосы дыбом!
Айк все продолжает писать сообщения:
«Мария, будь разумна».
«Я не дам тебе развод. Только через мой труп!»
Сестра косится на меня, пока я читаю его художества.
— Да заблокируй ты его! Чего он над тобой издевается? — советует она.
— Заблокировать его телефон я могу, — вздыхаю с горечью. — Но как я его заблокирую от собственных детей?
Прячу лицо в ладонях.
Четко понимаю, что наши сегодняшние разборки с Айком — это только начало…
Глава 14. Дипломат
Айк
Я паркую машину на стоянке возле школы.
Специально приехал пораньше, чтобы занять лучшую выжидательную позицию.
Полвосьмого, рановато, но я очень не хочу пропустить момент, когда Мария приведет Давида на занятия. Потом подловлю ее и заставлю меня выслушать.
До чего дошел…
Я выслеживаю собственную жену, чтобы с ней поговорить!
А что еще делать, если дебил.
Перечитываю вчерашние сообщения, которые отправил ей, и от собственного идиотизма на затылке начинают шевелиться волосы. Ведь ни слова по делу не написал, никак не объяснил ситуацию с Верой, ребенком. А именно на это мне стоило сделать упор.
В эсэмэсках одни голые эмоции и крики души.
«Немедленно вернись!»
«Я тебя люблю».
«Ты не можешь меня бросить…»
Последние сообщения она, к слову, даже не прочитала.
А еще я как последний придурок поперся к ней вчера ночью.
Стучал, звонил.
Мне не открыли.
Меня попросту не пустили в квартиру.
А ведь там моя жена и дети.
И ключей от квартиры тещи у меня больше нет, я ведь оставил их в прошлый визит там, на диване.
Смотрю на правую руку, точнее на багровые борозды царапин, которые Мария мне вчера оставила. Вспоминаю, как прижимал жену к стенке, и не понимаю, что кому хотел доказать, пытаясь взять ее, несмотря на явный протест.
Вот оно мне надо было вчера с наскока начинать на нее рычать?
Как услышал про развод, так кукушку и снесло. Напрочь.
Это для меня самый сильный триггер и самый страшный страх еще с тех времен, когда только начал встречаться с Марией.
Великолепно помню, как она целый гребаный год игнорировала меня в школе. Мне так безумно хотелось ее внимания, что я был готов на что угодно, лишь бы она со мной встречалась.
Когда Мария легла со мной в первый раз, я чуть не сделал ей предложение там же, на заднем сиденье машины. Я тогда получил с ней такое нереальное удовольствие, что по сравнению с этим все остальное в моей жизни меркло.
До сих пор, когда сплю с ней, чувствую тот же безумный кайф от контакта.
