Готова на все (СИ) - Волынская Илона

Она щелкнула клавишей модема, вывела на экран список адресов и принялась рассылать извещения о смерти Савчука. Завтра утром – а канадцы и американцы прямо сегодня, ведь у них уже утро – ее электронные письма откроются на компьютерах адресатов. Их прочитают, ужаснутся – не искренне, и не притворно, а официально, как всегда ужасаются смерти делового партнера – отправят соболезнования, в каком-нибудь сборнике научных трудов фамилия Савчука над посмертно вышедшей статьей появится в траурной рамке. И на этом все. Его темы благополучно провалят другие, его работы начнут постепенно растворяться в общем море научной жизни. Немножко поговорят о «школе Савчука», а через пять лет не только имени его никто помнить не будет, но и сами открытия как будто перестанут существовать, «заваленные» более поздними, более продвинутыми исследованиями. Современная наука большая, сложная и безликая, как муравейник, никому нет дела до отдельного муравья.

Элин модем тихонько пискнул. Она удивленно поглядела на экран. Это что ей такое пришло? Она открыла письмо, на мониторе возник английский текст. Эля почувствовала, что у нее даже рот глупо приоткрылся от изумления.

Никаких обязательных приветствий или извинений. С лаконичностью воинского приказа текст требовал: «…немедленно сообщить подробные обстоятельства убийства профессора Савчука». И адрес – адрес того самого американского фонда, что предоставил Савчуку его последний, такой странный исследовательский грант.

Эля тупо уставилась в монитор. В Америке уже знают, что Савчука убили?

* «Гамлет»

Глава 11

Reasonable job

- Кто хоронит сегодня, проходят без очереди! Мертвые не ждут! – дама в черном, слишком узком для ее полной фигуры костюме еще раз подтверждающе кивнула высоко взбитой прической и скрылась за дверью с надписью «Регистрация актов гражданского состояния».

Эля облегченно вздохнула – длиннющая очередь, скопившаяся перед обшарпанной казенной дверью, чуть не довела ее до истерики. Гражданское состояние Савчука было – «пять дней как мертв». Но пока это не засвидетельствовано специальной бумажкой, покойный шеф вроде бы даже продолжал жить – призрачной формально-юридической жизнью. Во всяком случае, на кладбище без свидетельства о смерти и разговаривать не желали.

- Давайте так, - стараясь не глядеть в перекошенную неудовольствием физиономию Грушина, сказала Эля, - Я останусь получать свидетельство, а вы поезжайте в милицейский морг за телом.

- Что вы мной распоряжаетесь, Элина Александровна? – брюзгливо оттопырив губу, процедил Грушин, - Чувствую себя мальчиком на побегушках!

Эля резко выдохнула сквозь плотно стиснутые зубы, издав что-то вроде короткого подвывания, так что стоящий впереди дедок испуганно оглянулся.

Невыносимо! Мало того, что всю организацию похорон декан со спокойной непринужденностью свалил на нее, словно она вообще существовала на факультете исключительно для подобных мероприятий. Так еще и так называемых помощников непрерывно приходится уговаривать и улещивать, чтобы они хоть что-то сделали!

- Я не распоряжаюсь вами, Андрей Анатольевич, - изо всех сил стараясь сдерживаться, процедила она, - Но похороны без покойника бывают только в рассказах Жванецкого. Нас здесь всего двое, один должен получить свидетельство, а второй забрать тело из морга.

- Вы не могли студентов взять, вместо того, чтобы отрывать научных сотрудников от работы?

- Андрей Анатольевич, к вашему сведению, я тоже научный сотрудник и у меня тоже график экспериментов сбился! – устало ответила Эля. - Декан решил, что похороны факультет берет на себя, а у студентов зимние каникулы, никого не найдешь.

- Надо было знать заранее, - упрямо набычившись, возразил Грушин.

- Заранее что-то знать мог только убийца Савчука, но вряд ли он станет заниматься похоронами, - в сердцах бросила Эля.

- В морг не поеду, даже не рассчитывайте.

- Я на вас вообще никогда не рассчитываю, Андрей Анатольевич, - Эля пожала плечами. Она вытащила из сумочки пачку документов и протянула ему, - Я сама поеду за телом, а вы хотя бы получите свидетельство, - и не сдержавшись, добавила, - Раз у вас такая сильная гробобоязнь.

Не слушая недовольного ворчания Грушину, она выскочила на улицу и замахала рукой перед приближающейся маршруткой. Ладно, в конце концов, Петя Макаров закажет катафалк и вместе с ним приедет в морг. Он парень крепкий, как-нибудь уж вдвоем гроб загрузят.

Истошно затрезвонил Элин мобильник.

- Элечка, солнышко, - ласково зажурчал в трубке голос Макарова, - Я все оплатил, катафалк уже выехал. А я отлучусь ненадолго, мне в библиотеку заскочить надо, книжки из Москвы пришли.

- Какие книжки, ты с ума сошел! – вскрикнула Эля, захлебнулась холодным воздухом, закашлялась, - Я же сама гроб не подниму!

- Шофера попросишь помочь! – небрежно бросил Макаров, - Элечка, ну ты же научный сотрудник, сама понимаешь, когда приходят книги по междугороднему абонементу, их надо сразу забирать. Ты не волнуйся, я к похоронам подъеду обязательно, можешь на меня рассчитывать, я весь в твоем распоряжении.

Мобильник разразился короткими гудками. Эля попыталась перезвонить, но абонент тут же оказался недоступен – предусмотрительный Макаров отключил трубку.

Замечательно! Один говорит – «не рассчитывай», второй – «рассчитывай», а в результате она осталась одна. Вот возьмет и тоже уедет, ей что, этот гроб больше всех нужен?

За окном маршрутки мелькнуло здание морга и маленькая, скорчившаяся от холода и горя фигурка рядом с припорошенным снегом фургоном катафалка.

Торопливо выскочив из маршрутки, Эля побежала ко входу.

- Элечка, наконец-то ты пришла! – худенькая хрупкая женщина, сейчас похожая на печальную обезьянку, отчаянно ухватилась за Элину руку, словно боялась, что порыв злого зимнего ветра унесет ее прочь, - Валера уже там…

Эля поглядела сквозь стекло дверей, в какой-то мгновенно вспыхнувшей безумной уверенности, что сейчас она увидит Савчука, покуривающего в тепле холла! Но за подернутым морозом стеклом остро взблеснули стальные прутья каталки, над которой угловатым сугробом вздымался покрытый простыней гроб.

- И катафалк приехал, - продолжала жена Савчука, - Давайте заберем Валеру отсюда скорее!

Эля заглянула в холл. Сотрудница морга, как две капли воды похожая на регистраторшу, выдававшую свидетельства о смерти, разве что вместо черного костюма на выпирающем животике растопырился белый халат, торопливо встрепенулась и покатила свой страшный груз к выходу.

- Крышечку мы закрыли, - интимно наклонившись к Эле, сообщила она, - Оно бы попрощаться, конечно, только незачем родне видеть, что у него от лица-то осталось – а ничего-то и не осталось, вот и видеть нечего! Вы не волнуйтесь, я все сделала как договаривались, обмыла, ручки-ножки сложила – лялечка, а не покойничек!

Элю замутило. Она торопливо вытащила из кошелька последнюю оставшуюся от похоронных расходов купюру и сунула ее в пухлую руку. Купюра исчезла в кармане белого халата, и женщина благосклонно улыбнулась:

- Домой повезете? – без паузы продолжала она, - Оно и правильно, по обычаю выносить из дома надо.

Она лихо вырулила каталку к распахнутым дверцам катафалка:

- Ну чего, грузите…

Эля растерянно огляделась, будто вопреки всему рассчитывала, что устыдившиеся Макаров и Грушин вдруг вбегут в ворота. Никто, конечно, не вбежал. Сквозь занавешенный снегом проем виднелся лишь серый переулок, и яркая васильково-синяя машина, припаркованная у тротуара. Рядом переминался кто-то высокий, видно, водитель. «Сел бы внутрь, включил бы печку, чего на улице торчать в такой холод…» – мелькнула мысль.

Эля взялась за край гроба и попыталась приподнять.

- Вы тут разбирайтесь, а я побежала, - быстро сказала сотрудница морга, - Как загрузитесь, каталочку-то внутрь втолкнете и все дела! – и лишь белый халат мелькнул в дверях.